Вечный лекарь. Глава 3. "Башкирия"
Автор @ramzansamatov
1979 год, Башкирия, один из районных центров, летний солнечный день
Странно, подумал Артур, увидев соседа Мишу в компании Александра Сергеевича - учителя истории той школы, которую он в этом году благополучно закончил. Что может быть общего у такого пьяницы, с Волотовским? Александра Сергеевича он знал, как серьезного, знающего себе цену человека – такого на которого хотелось быть похожим. Он всегда одевается со вкусом и в такие вещи, какие он видел только на нем – если джинсы, то только «Levi Straus», если свитер, значит «Paul&Shark », если обувь, то, как минимум, «Salamander». И где только он покупает такие модные вещи? Неужели у спекулянтов?
Артур в то время, хотя и знал про спекулянтов, но никогда с ними не виделся, не общался, ничего у них не покупал. Не покупал он не потому, что был такой принципиальный, а потому, что не знал, где они вообще «водятся». И был до такой степени наивен, что думал про них как об особой категории людей, например, как о первом секретаре райкома или председателе райисполкома. Те и другие были недоступны для таких людей как Артур, чего не скажешь об Александре Сергеевиче.
Было удивительно видеть такую контрастную пару. Один - элегантно одетый мужчина в сером костюме в полоску, белоснежной рубашке без галстука, на ногах светло-коричневые, остроносые туфли из перфорированной кожи, другой – мужик неопределенного возраста в засаленной клетчатой рубашке, спортивных штанах с дыркой в задней части и выпуклостями со стороны коленок, стоптанных сандалиях на босу ногу.
Любопытство взяло верх, тем более что Артур был пока свободен – приехал в райцентр просто погулять, и он решил понаблюдать за этой странной парой. Когда он подобрался к ним поближе, прячась - то за деревья, то за машины, они уже сидели на скамейке возле одного из домов и оживленно беседовали. Речь шла про какие-то деньги, причем будто бы именно Александр Сергеевич должен Михею, а не наоборот, что было бы более понятно. У соседа никогда не было денег – он вечно ходил «попрошайничал». А тут получается, что дядя Миша одолжил денег учителю и тот не отдает. Может дело совсем в другом…?
— Сергеич, ты же мне обещал, что деньги смогу получить еще вчера,- просительно сказал Михей.
— Я же сказал, что получишь, значит получишь. Надо подождать немного.
— Ну, сколько ждать? Я уже у соседей вчера одолжил на бутылку.
— Ты же сказал, что завяжешь,- хитро улыбнулся Волотовский.
— Зуб даю, завяжу, Сергеич! Но вчера надо же было отметить успешно проделанное дело.
— Тихо ты, черт,- громким, свистящим шепотом сказал Сергеич. – Чего ты раскричался тут – могут услышать. А дело еще не закончилось, понял. Вот когда завершим, тогда и получишь бабки.
Дальше уже они стали говорить совсем тихо - еле слышно. Артур выбрался из своего убежища и побрел в сторону центра, гадая об услышанном.
Александр Сергеевич не сказал собеседнику о том, что в тот вечер он вернулся к ретрансляционной вышке, развернул аппаратуру, которую они с Мишей принесли. Это была специальная передающая радиостанция, работающая в автономном режиме - телевышка должна послужить лишь своеобразной антенной. При чем, у Волотовского на руках остается небольшая, можно сказать крошечная, портативная радиостанция, замаскированная под зажигалку в виде женской фигуры. Таким образом, Волотовский, даже находясь в нескольких километрах от основной передающей станции, мог выходить на сеанс связи. Правда, только в тот момент, когда над этой территорией пролетал спутник-шпион.
Графиком пролета спутников и портативной радиостанцией его снабдили заблаговременно, когда он ездил в Москву со школьниками на зимние каникулы.
Тогда, в одном из залов Третьяковской галереи и произошла очередная встреча с Ричардом Бартоном. Волотовский стоял возле картины Саврасова под названием «Проселок», и искренне любовался красками, передающими грустный вид грязной проселочной дороги. Саврасов настолько реалистично прописал все оттенки грязной слякоти, разноцветные лужи с отражавшимися в них свинцовыми облаками с неба, что дух захватывало от мастерства кисти этого великого художника. Кажется, Брюллов, скептически называл его «художником одной картины», имея в виду картину «Грачи прилетели», но, похоже, что и другие картины не менее талантливы.
— А мне нравится, совсем другая картина Саврасова,- Волотовский вздрогнул, услышав голос Бартона под ухом.
— И какая? - спросил Волотовский, пожимая протянутую руку Ричарда.
— «Лосиный остров в Сокольниках». Эта картина мне напоминает кусочек моей родины. Но она сейчас, к сожалению, не выставлена. Вы все обдумали? - спросил тот без перехода.
— Да, Ричард, есть у меня человечек один. Донельзя опустившийся, спившийся, но преданный мне. Предлагаю использовать его.
—Хорошо, мы обсудим это. Вы сейчас расскажете мне о нем. Ответ скажу при следующей встрече. Когда отъезд обратно?
— Через три дня. В 18 часов 35 минут отходит поезд.
— В таком случае, Александр Сергеевич, следующая встреча в метро. На станции «Комсомольская». Ровно в шесть часов вечера на переходе к Казанскому вокзалу.
Они побродили еще немного по залам галереи, тихо переговариваясь, между прочим обсуждая те или иные картины. Затем Бартон незаметно растворился в толпе, а Волотовский пошел искать своих школьников, которые ушли уже далеко вместе с экскурсоводом.
Как и договаривались, Волотовский и Бартон встретились вновь. После их встречи у Александра Сергеевича появилась зажигалка в виде женской фигуры, которой он демонстративно поигрывал всю дорогу домой. У всех мальчишек загорелись глаза, когда увидели такую вещицу. Некоторые даже осмелились попросить, чтобы потрогать, рассмотреть поближе. Он не отказал – на это было и рассчитано с психологической точки зрения. Пусть видят, пусть знают, пусть привыкают. Приедут домой обязательно расскажут друзьям, родителям. Через некоторое время это станет обычным явлением, и будут все знать, что Волотовского есть такая зажигалка. И только один он знает, что это такое. Он еще вам покажет! Он такой костер разожжет – мало не покажется.
Продолжение следует