Бойцовский клуб. Конкурс "Героические 90-е"

Эта история произошла на самом излёте девяностых.

Один мой знакомый, назовём его Лёхой для определенности, человек сугубо мирный, по профессии — фотограф, шёл как-то раз по вечернему Томску, как вдруг его окликнул какой-то его приятель.

Лёха обернулся и увидел, что окликнувший его сидит на скамейке. Рядом стояла запечатанная бутылка водки.

— Помоги! — попросил приятель. — Я тут живу недалеко.

Он, понятное дело, был пьян.

Лёха, добрая душа, подхватил беднягу одной рукой, другой взял водку — не оставлять же её — и направился к дому пропойцы.

— Слушай, — сказал вдруг тот, — а ты смотрел фильм "Бойцовский клуб"?

— Нет, — честно признался Лёха.

— А давай тогда друг другу морды просто так набьём?

— Давай, — зачем-то согласился Лёха. Он подумал было, что это какой-то розыгрыш, тем более, что его спутник даже идти толком не мог.

Точнее, казалось, что не мог. Потому что только он получил согласие на мордобой, так сразу двинул Лёхе в физиономию. И останавливаться не собирался.

Лёха растерялся: последний раз ему приходилось драться ещё в школе. Точнее, не драться — его били. Собственно, как сейчас. Но вспоминать в подробностях школьные годы ему не хотелось, и он, недолго поразмыслив, взял да и ударил своего противника бутылкой по голове.

Бутылка разбилась, водка потекла, осколки упали на асфальт. А вскоре туда же упал поверженный оппонент.

Лёха снова задумался, огляделся в задумчивости по сторонам и увидел, что они находятся буквально в двух шагах от первой горбольницы. Поэтому схватил немедленно своего незадачливого приятеля и потащил в приёмный покой. Там его, огровавленного, приняли санитары, завели в какой-то кабинет, куда вскоре пришёл хирург.

Алексей посидел немного в коридоре, потом решил идти уже домой, а перед уходом — убедиться, что с пострадавшим всё в порядке. Он заглянул в кабинет и увидел с ужасом, что хирург и санитар в четыре руки метелят его знакомого: тот, оказалось, очнулся, когда ему обрабатывали раны и стал душить хирурга.

Хорошенько вломив бедняге и убедившись, что порезы у него несерьёзные, эскулапы выставили обоих прочь. Приятель опять размяк, идти не мог, поэтому Лёха снова его потащил и донёс наконец-то до дверей родного дома.

Дверь открыли мама и сестра несгибаемого берсерка.

— Господи! — закричали они. — Да кто ж его так?

И тут в Лёхе, по его словам, проснулось нечто первобытное. Он мрачно осмотрел двух разгневанных женщин и гордо ответил:
— Я!

Повернулся и пошёл, восхищённый собственной брутальностью. Он тогда ничего не знал про фильм, который упоминал его знакомый, и про книгу, по которой этот фильм был снят. Просто ощутил какую-то свободу, необычную и захватывающую.

Вслед ему неслись проклятия.

Томск, 1999