ПРОЗА. Мои несладкие пятнадцать
(для Lindsay)
Недавно полученный паспорт утверждает, что меня зовут Пётр Чернышов, и мне пятнадцать лет. Сейчас я зависаю в офисе фирмочки, гордо называющей себя «агентством торжеств», потому что у меня летние каникулы, и мать не хо-чет, чтобы я болтался без дела.
Хотя назвать моё времяпрепровождение «работой» язык не поворачивается. Вот вчера я понадобился – и сегодня вроде тоже должен понадобиться. Или нет. Не знаю. Но мне прикольно общаться с дизайнерами, хотя я ни черта не пони-маю в этом их фотошопе.
Проходя мимо зеркала, оглядел себя. Ничего выдающегося, очень простая внешность и прикид. Чёрные джинсы и тёмная рубашка с коротким рукавом, украшенная хитрым орнаментом – линии, мелкие кружочки и пузырьки, скла-дывающиеся в сложный рисунок. Всё, как я люблю – нестандартно, но не слишком экстравагантно, чтобы не выделяться в толпе и не привлекать к себе внимание всех окружающих в радиусе пары километров.
Чайник закипел, я разлил кипяток по чашкам с пакетиками чёрного чая – и отнёс всем, кто просил.
Офис находится в подвале… то есть, конечно же – в цокольном этаже ста-ринного дома, построенного в середине 19-го века. Наверно, эта развалюха могла бы считаться историческим памятником… но слишком уж убого выгля-дит. И – над нами коммуналка. Живущие там алкаши периодически буйствуют. Интересная получилась метафора – российский малый бизнес живёт в подвале, над которым буйствуют весёлые алкоголики.
Фирма занимается сразу всем. Даже вяжет веники, если заказчик готов это оплатить. Здесь – и агентство торжеств, и редакция журнала с рекламой сва-дебных салонов, частных клиник, детских магазинов, турагентств. Дизайны визитных карточек, создание анимационных рекламных роликов в 2-D, прокат лимузинов – всё это готовы организовать два с половиной менеджера. Они но-сятся по городу, впаривая наши услуги всем, кого смогут поймать. Работа ад-ская.
В офисе постоянно обитают два дизайнера. Мне всегда интересно беседовать со старшими товарищами – пытаюсь научиться у них «жизненной мудрости», а они тщательно пытаются скрыть полное отсутствие таковой.
Флегматичный дизайнер Коля потягивает кофе с перцем, вяло играясь со шрифтами для визитки одного флориста.
– Так заваривали кофе индейские шаманы, – устало объяснял Коля каждый раз, видя удивлённое лицо нового коллеги или заказчика. – Смесь, конечно, ог-ненная, но меня только она и бодрит.
Ему около тридцати лет, он успел жениться, сделать двух детей и влезть в долги ради покупки большой двухкомнатной квартиры в хорошем районе с ви-дом на реку. Днём в офисе Коля пытается выспаться. Потому что по ночам у него – другая халтурка, вёрстка бесплатной газеты с рекламой, которую рассо-вывают во все почтовые ящики города. Четыре ночи в неделю этот парень в поте лица верстает макет газеты на домашнем компьютере, пока семья спит.
– Да, «Князь света», конечно, лучшая книга Желязны, – он продолжает пре-рванный закипевшим чайником разговор. – Как прочитал её – так у меня в го-лове всё и встало на место. Сейчас хочу начать читать «Валет-тень», да всё не-когда.
Хлопнула дверь – директриса вышла к нам из своего кабинета, и Коля, сделав большой глоток «шаманского» кофе, взбодрился и сделал вид, что полностью погружён в творческий процесс выбора шрифта. К счастью для него, директри-са разбирается в фотошопе даже хуже, чем я. Она верит, что на выбор идеаль-ного шрифта для визитки может уйти целый рабочий день.
– Петя, надо документы отвезти!
Ну – вот я и понадобился. Всего-то делов – небольшая папка со счетами и накладными для типографии. Ехать недалеко, на машине – десять минут. Но директриса не хочет тратить бензин, а главное – время. Поэтому мне выдаётся мелочь на маршрутку и на мороженое вместе с напутствием:
«Где типография – ты уже знаешь, отдашь Катерине лично в руки, она на месте и ждёт тебя!»
Я быстро допиваю чай, закидываю документы в убогий пластиковый пакет, надеваю бейсболку и топаю к остановке. Коля произносит сонно-флегматичную речь о том, как сложно выбрать идеальный шрифт, гармонирующий с логоти-пом заказчика.
В первые годы нулевых пробок в городе не было. Сложность была в том, чтобы дождаться свою маршрутку – особенно вечером. Или в летнее воскресе-нье. Я запрыгнул в подъехавший «Пазик» и уселся в конце салона. Ехать всего четыре остановки. Через несколько лет микроавтобусы «ПАЗ» станут объектом моей лютой ненависти, а сейчас они воспринимались как данность, выглядели новыми и компактными по сравнению со старыми неповоротливыми «Ли-аз-677».
Издавая жуткие звуки и подпрыгивая на каждой колдобине, «Пазик» вёз меня в типографию. Да, на колдобинах. В центре города.
Прикол с типографией был в том, что она, естественно, находилась в пром-зоне. Выйдя из маршрутки, я не спеша топал вниз, в глубокий овраг – мимо складов, автосервисов и странных жутковатых строений. По ночам здесь, наверно, страшненько… но сейчас ярко светило летнее Солнце, и я топал к своей цели, не обращая внимания на пейзажи вокруг. Есть цель, есть ноги, есть маршрут – и хорошо. Шаг за шагом, не задумываясь о бессмысленности проис-ходящего. Приятно, когда есть простая и понятная работа. Отвлекает от слож-ных мыслительных конструкций. Через год закончу школу и смогу отращивать длинные волосы, чтобы завязывать их в хвост. Потому что не хочу быть «как все». Хочу выглядеть оригинально.
В типографии меня снова напоили чаем с печеньками – и отдали в нагрузку свежеотпечатанный тираж флаеров, который всё равно надо везти в офис, чтобы там его забрал заказчик.
– Коробка вроде не тяжёлая, сейчас обвяжу её верёвкой, чтобы ручка была, – говорит мне менеджер Катерина.
– Окей, – я пожимаю плечами.
Приятно чувствовать себя полезным. Денег за нагрузку не дали – но отдали пакет с остатками шоколадного печенья. Халява, чё.
Подниматься из оврага в гору, таща пятикилограммовую коробку с флаерами – гораздо менее весело, чем спускаться в овраг, неся только пакет с документа-ми. Упорно тащусь вверх. В ожидании маршрутки немного отдышался.
В офисе мать закатила истерику из-за того, что меня заставили таскать тя-жести. Объяснять ей, что коробка с флаерами не тяжесть – дохлый номер. Она верует в то, что от этой прогулки у меня теперь точно переломится хребет, даже более искренне, чем радикальные мусульмане веруют в Аллаха. Остаётся лишь махнуть рукой – и уйти к дизайнерам пить чай с печеньками.
Коля благополучно спит лицом в стол. Закончить дизайн визитки он может в два клика, но сделает это вечером, обязательно рассказав директрисе, как он устал и утомился – потому что это действительно сложный заказ, здесь нужен творческий поход, к такому логотипу очень сложно подобрать правильный от-тенок, иначе на печати это будет выглядеть ужасно и убого.
Поэтому пью чай с интеллигентным узбеком Фаридом, похожим на Мурата Насырова. Фарид – единственный во всём городе человек, умеющий делать 2-D анимацию. Через несколько лет он освоил 3-D – и уровень его крутизны возрос. Правда, заказчики редко раскошеливались на такие дорогие понты как «3-D анимация для вашего сайта». Им подавай – дёшево и сердито.
Зато лучшие работы Фарида весь город смотрел по местному телевидению. Рекламные ролики армянской кафешки «Шашлык-машлык» и оптовой базы, где половина города закупалась продуктами, сделанные в эстетике первых клипов «Gorillaz», создавали у заказчиков впечатление, что «в нашем Мухосранске есть свой гений». Так что, когда местные бизнесмены хотели выпендриться эф-фектным рекламным роликом – они приходили к Фариду.
Этот восточный художник приносил фирме самые дорогие и элитные заказы. Но уйти во фриланс он не мог – рабочее место в офисе с хорошим стационар-ным компьютером было Фариду просто необходимо. В девяностые он с семьёй убежал из Узбекистана, с трудом смог поселиться в одном из мухосранских об-щежитий. Маленькая узбекская семья – всего трое детей – кое-как разместилась в комнатке общаги. Но впихнуть туда компьютер уже не получалось. Так что, если Коля воспринимал офис как место отдыха после ночных халтурок, то для Фарида этот офис был творческой мастерской.
У этих двух дизайнеров был совершенно разный подход к работе. Коля вы-полнял очень много недорогих и технически простых заказов. Фарид, в основ-ном, делал дорогие шедевры. Один ролик приносил Фариду ту же сумму, кото-рую Коля зарабатывал за месяц вместе с халтурками. Правда, крутые ролики Фариду заказывали три-четыре раза в год, не чаще. В остальное время он зани-мался простым видеомонтажом.
Эти двое были очень разными, но творили в одной комнате, в подвале старого деревянного дома. А продукты их творчества весь город видел каждый день – по телевизору и на страницах бесплатных газет, рассованных в почтовые ящики.
Компьютер Фарида издал недовольный скрежет.
– Ну вот опять, – улыбнулся дизайнер. – Уже десятая за сегодня!
– Десятая? – спросил я.
– Болванка, – объяснил он. – DVD-R. Запись выпускного для шестьдесят де-вятой школы я смонтировал вчера, сегодня осталось записать это на диски. Вот, видишь стопку? – он указал на высоченную стопку пустых «болванок» DVD-R, что возвышалась в углу его стола, в ней было штук сто пустых дисков. – Куп-лены нашим премудрым начальством на оптовой базе. По 8 рублей за диск.
– Это те самые? – я в ужасе вытаращил глаза.
Я уже кое-что понимал в CD и DVD – потому что регулярно копировал у того же Фарида музыку и фильмы себе на болванки. Тщательно экономя свои запасы мелочи, пустые диски я покупал на всем известной оптовой базе – и знал, что качественный диск формата DVD-R стоит там 15 рублей, с коробочкой – 20 (в розничных магазинах точно такой же продавали за 35). Были и диски среднего качества по 12 рублей – вот их-то я и покупал, чтобы записывать фильмы. Из десяти таких «болванок» одна могла оказаться бракованной – тогда в процессе записи фильма компьютер верещал «Ошибка!» и выплёвывал убитый диск, ко-торый теперь можно было использовать только для украшения лобового стекла «Пазика» или «Жигулей».
Конечно, каждый любитель халявы знал о существовании «болванок по 8 рублей». Но почти никто их не покупал – потому что бракованной оказывалась каждая вторая. Я никогда не рисковал покупать этот хлам, уж лучше чуть пере-платить за минимальное качество. Но директриса «агентства торжеств» не раз-биралась в дисках DVD-R. Увидев в продаже «болванки по 8 рублей», она ра-достно купила большую стопку и привезла это в офис с радостным возгласом:
– Теперь на год вперёд хватит!
После чего прочитала сотрудникам лекцию об экономии ресурсов и эффек-тивном менеджменте… и унеслась на джипе в салон красоты.
Фарид тогда флегматично пожал плечами, а сегодня утром запустил рабочий процесс – запись смонтированного фильма на дешёвые болванки. Выбросив десятый по счёту испорченный диск, он вставил в компьютер новый DVD-R, запустил процесс заново и сказал мне:
– Поставь ещё чайник! Так что ты там про Желязны говорил? «Хроники» читаешь? Это хорошо.
Мы беседовали о качественном американском фэнтези, о музыке «Энигмы» и Оливера Шанти… Даже странно, что в беспорядочном чтении хорошей лите-ратуры, никто из нас в те годы не наткнулся на романы Филипа Дика. Уверен, они бы стали бомбой в нашем маленьком сообществе. Но – нужная информация всегда приходит к человеку в нужное время…
Нас прервала моя мать – решила отправить меня домой, лечиться после травмы, якобы нанесённой мне тасканием тяжестей. Когда я уже надел бейс-болку и направился к выходу, Фарид улыбнулся и тихо сказал:
– Приезжай завтра! Чувствую, тебя отправят за болванками по двенадцать.
Я улыбнулся в ответ и потопал к остановке. Небольшой спойлер – на базу меня отправили только через три дня. Директриса была очень упорна в своей копеечной жадности и до последнего не верила, что вся проблема в дешёвых болванках. Тем более, что на десять бракованных дисков находился один нор-мальный – записать фильм на него удавалось, но DVD-плеер отказывался это воспроизводить. Фарид сделал полную диагностику компьютера и плеера, Коля попробовал поработать с этими дисками на своём компе, выдал флегматич-но-матерный спич…
Сутки директриса думала, как признать своё поражение и сохранить лицо… Наконец, я поехал на базу. Маршрутка на окраину, поход пешком сквозь оче-редную промзону…
А сейчас я уселся на свободное место в «Пазике» и пялился на серые пейза-жи за окном, вяло подпрыгивая на колдобинах. Сто пятьдесят оттенков серости. Даже река какая-то очень серая, несмотря на солнечный день. Было ощущение, что весь город присыпан грязной пылью – и даже если отмыть его до блеска, он останется таким «пыльным» во веки веков. Это ощущение «запыленности» – следствие жадности и рукожопости местных элит… но тогда я этого не пони-мал. Мне просто не нравились пейзажи за окном маршрутки.
Выйдя из «Пазика» на своей остановке, я направился к ларьку «Берёзка». Этот пластиковый короб был местным торговым центром. 24 часа, 7 дней в не-делю там можно было купить ВСЁ, кроме алкоголя. Круглосуточный алкоголь – за углом, в таком же ларьке-коробе, только с названием «Рябинушка».
У «Берёзки» я встретил Брюнетку – улыбнулись друг другу, обменялись ко-ротким приветствием и разошлись в разные стороны. Не знаю, о чём думала она, а я в тот день думал о ней много. На районе, где все друг друга знают, не-возможно общаться наедине. Любая наша встреча или беседа мгновенно стала бы достоянием общественности. Подростковые сплетни, шуточки, пересуды… кому это нужно? Мне – уж точно нет. Я был счастлив, что никто «на районе» не знает о том, где я подрабатываю и чем занимаюсь по ночам. Возможно, меня считали немного странным и замкнутым – но мне было пофиг. Лучше так, чем когда каждый твой поступок обсуждают все три улицы вокруг.
Брюнетка, видимо, придерживалась той же позиции. Я ничего не знал о её жизни, кроме тех мелочей, что рассказывала она сама. Это вызывало уважение и любопытство… но именно уважение и мешало удовлетворить любопытство.
Позже мне прозрачно намекнули, что у Брюнетки какая-то важная семейная тайна, но подробностей почти никто не знал. Я предпочёл и не выяснять. С воз-растом начал понимать, что нет ничего хуже, чем знать и хранить чужие сек-реты. Поэтому, наткнувшись на любую «семейную тайну» или «чужой секрет», я предпочитаю просто мысленно пометить красным флажком факт его суще-ствование – и обходить эту тему стороной. За исключением тех случаев, когда распутывание тайн может принести мне прибыль или нужную информацию.
В случае с Брюнеткой излишнее любопытство не могло принести ни того, ни другого. Её семья жила очень тихо и незаметно. Я никогда не видел родителей Брюнетки, но не сомневался, что они – люди интеллигентные и не бедствуют, это было заметно по нашим с ней разговорам, её интересам и стилю жизни. Просто эта семья, подобно мне, не желала «вливаться» в повседневную жизнь рабочей окраины, отгородались от сплетен и криков завесой тишины и тайны.
Впрочем, хватит об этом… зайдя в «Берёзку» и пересчитав мелочь, я купил «Сникерс» и баночку «Кока-колы», после чего направился домой. А ночью, ко-гда, по выражению Кастанеды, «спит первое внимание окружающих», я снова сяду за комп и продолжу писать свой мистический роман – в нём нет ни слова о той повседневной реальности, которую я вижу каждый день. Мне нравится пе-реносить действие куда-то далеко, где я никогда не бывал и, возможно, не по-бываю. Конструировать сложные узоры сюжетных линий просто для того, что-бы посмотреть – а что из этого получится?
Прошло много лет, сейчас мне уже тридцать-с-чем-то-там. Другие города, другая эпоха. Но я по-прежнему пью много чая и ем много сладкого, странным образом не набирая лишний вес. Как и раньше – графоманю в свободное вре-мя… вот только рубашки мои стали более стильными. И могу позволить себе никогда не ездить в «Пазиках». Но – время от времени гоняюсь за таинствен-ными брюнетками, наяву и на страницах своих рассказов. Может быть, в глу-бине души надеюсь догнать ту самую Брюнетку? Кто теперь разберёт…
для @Lindsay
Автор: @eldar-adov
Редактор: @ladyzarulem
Публикация: @karavai
