СВОБОДА СЛОВА. Конкурс Героические 90-е. «Город в дыму»
– Галина, постой-ка! – кричала соседка, ходко семеня по улице мне навстречу. – Ты, милая, только не волнуйся, можа, ничего страшного! – отпыхиваясь, зачастила она.
Про страшное я как-то уже плохо слышала. Ноги стали ватными прямо на слове «не волнуйся».
– Ну, ты чего побледнела-то? – замахала руками сердобольная тетя Нюра. – Говорят, все живы! У тя ведь в Шахунье-то мамка с отцом, да и Ленка, поди, там гостюет?
– Да чего случилось-то, теть Нюр? – обрела, наконец, я голос.
– А вагон с отравой загорелся там. Всех эвакуировали. Не боись. Так по радиву передали токо что, – отчитывалась соседка.
Произошло это событие 3 июля 1988 года. Жили мы тогда на родине мужа, в самом южном селе Нижегородской области. И еще не пришли в себя после арзамасской катастрофы, случившейся месяцем раньше. Тогда на подходе к станции Арзамас-1 (а это, считай, рядом с нами) взорвались три вагона. Погибли около ста человек, от взрывной волны пострадали здания больницы, детсадов, школы, вокзала, и еще много других построек. Напрямую говорили о теракте. И что же, опять?
Никогда ни до, ни после меня так не колотило, как от той новости. Это сейчас – сразу бы позвонила по сотовому, а тогда переговоры «одобрили» только на следующий день. Все рейсовые автобусы ушли до обеда, а на такси, если честно, денег не было. Собралась ехать на следующий день с утра, но мама, родная моя, почувствовала, наверное, как я мечусь в неведении, и дозвонилась до сельсовета, сообщила, что все обошлось. Подробности, мол, позднее.
А дело было так. На станцию Шахунья (там у моих родителей гостила наша 11-летняя дочка) вагон с гербицидами прибыл 1 июля. При осмотре состава нашли какой-то дефект в роликовой буксе вагона и транспортировали его в ремонтное депо на правку. Никто и не предполагал, что, в нем на 30-ти градусной жаре начнется химическая реакция. Завод-отправитель, конечно же, знал, что трихлорацетат натрия нельзя хранить насыпью, а уж для перевозки вообще расфасовывать по килограмму в пакеты. Но это по инструкции, а на деле 62 тонны были преспокойно затарены в вагон. Не до того было отправителям. Стоял конец полугодия, надо было срочно отчитаться, мол, план выполнили.
Едкий дым заметили, едва перевалило за полночь 3 июля. Неподалеку оказался машинист Вячеслав Кудров. Он сообщил в пожарную часть и бросился в депо, чтобы вывести вагон. Рядом оказался и составитель Виктор Ионкин: оба, как говорится, – в нужное время в нужном месте. Ионкин соединил с тепловозом расцепленную сцепку и уже не вышел, а выполз из клубов дыма на воздух. А Кудров оттащил дымящийся вагон за город, на запасной путь кировского направления.
К часу ночи приехали пожарные. Но потушить сразу не получилось. От пены реакция началась еще интенсивнее. Наконец, дозвонились до завода-изготовителя (там, кстати, в эту ночь тоже задымились гербициды), узнали, что надо больше лить воды. И начали вымывать содержимое вагона сильным напором из брандспойтов. Полностью реакцию удалось остановить только к 10 часам утра.
Но если машинисты и пожарные не оплошали, то про эвакуацию населения позже анекдоты ходили – когда все осталось позади, а страхи и риски развеялись, как тот ядовитый дым...
Хотя вагон и был уже за городом, но дымовая завеса, опускавшаяся к земле, могла (а вдруг ветер изменился бы?) повернуть прямо на город. Поэтому решили эвакуировать население. А как, когда весь город спит? Выход, казалось бы, простой – паровозные гудки, как набат! Но про них не вспомнили. Передали по радио. А кто-то его слушает ночью? Затем, видимо, через «матюгальники» оповещать начали, вот их услышали. Двинулись, кто на подогнанных автобусах, большинство – на своих авто, в северном направлении, в сторону деревни Туманино.
Но к 3.30 стало ясно, что облако именно туда и идет. Снова стали объявлять. Вот это второе объявление и услышали мои родители. Вышли на улицу, принюхались: да, запах есть, собрали внучку и поехали в сторону Нижнего Новгорода, куда двинулся второй поток «беженцев». Но недалеко, до ближайшего к городу поселка. В таких случаях безопасное расстояние – 14 км, а все шахунцы отъезжали всего на 1-2 км. Вернулись через три часа. А многие вообще никуда не эвакуировались.
Не знаю, как проходил разбор полетов, но отчитались «на ура». Лавры достались тем, кто пороха, то есть дыма, не нюхивал. В прямом смысле – руководители смылись первыми без зазрения совести, даже не подумав, что как-то надо бы работников своего предприятия оповестить и вывезти.
Руководство пожарной части отметили, тут всё честь по чести: мужики молодцы, сделали все, что могли в той ситуации. Главных же героев этой истории – В. А. Кудрова и В. Н. Ионкина (именно героев, ведь если бы не они, то город задохнулся бы в едком дыму, и не известно, какие бы были последствия для здоровья людей) наградили… часами «Заря». Которые сломались у одного в первый же день, у другого тоже вскорости.
Правда, через два года, в ноябре 1990-го, Вячеславу Анатольевичу Кудрову вручили все-таки знак «Почетный железнодорожник». Долговато думали…
Нынче летом было 30 лет этому событию, но никто и не вспомнил, что надо чествовать отличившихся в нем мужчин, которые бросились, не раздумывая ни минуты, в ядовитое облако – ради спасения чужих людей.
Нарышкино, Шахунья Нижегородской (тогда Горьковской) области, 1988 год.
Уникальность текста 100%, проверено на https://text.ru/spelling/5bd37fde84854
Анонс конкурса «Героические 90-е»
Анонс второго тура конкурса «Героические 90-е»
Автор: @golosgalka
Редактор: @ladyzarulem
Публикация: @stone
31.10.18
