Матриархальный поцелуй
Привет братва,
Еще один, ранее опубликованный рассказ, попался мне на глаза, и решил представить его уважаемому сообществу. Здесь я попытался встать на сторону феминисток и пригоршнями черпал из Scam Monifesto.
Матриархальный поцелуй
Не то чтобы Энн могла легко определить, что вызывало раздражение, как например плохая чашка кофе или осуждающий взгляд продавца, когда она пробовала в магазине образцы духов, но ничего не купила. Скорее это было всеобъемлющее чувство неправильности всей картины мироздания.
С самого утра Энн не находила себе места, вышагивая взад и вперед по своей студии и тихо ругаясь, спотыкаясь о предметы, так и не смогла сконцентрироваться. Она заставила себя выпить кофе и полистать пару журналов, но чувство не проходило. Отрывки воспоминаний кружились в голове безо всякого толку, как слова и выражения, испробованные в рассказе, но в конечном итоге приговоренные к вечному поселению на дне долгого ящика.
Снуя по студии взад и вперед, снова и снова, Энн, осознала наконец тщетность своих усилий, остановилась, потерла виски и покачала головой. Затем она спустилась на первый этаж, надела плащ, сапоги и вышла на улицу.
Было прохладно. Свежий океанский бриз ударил в голову и Энн почувствовала себя лучше. Она напряглась, стараясь нащупать событие, вызвавшее ее раздражением. Глубокая вертикальная морщина пересекла ее высокий лоб. И когда порыв ветра, отбросил ее волосы и длинный плащ назад, на мгновение ее силуэт стал похожим на скульптуру.
Отворачиваясь от ветра, Энн подошла к океану и ухватилась руками за поручни. Океан был неспокоен. Волны сердито вспениваясь, с шумом разбиваясь о берег три ярда ниже ее ног. Казалось, что Океан, мать всех рек, пытался сказать Анне что-то личное и важное. Если бы только она могла понять этот язык. «Разберитесь в этом, мадемуазель!» - Энн шутливо выкрикнула в ветер, и потом уже про себя добавила – «ты всегда была мыслителем».
«Мыслитель ... Вот что это было!» Узнав причину своего раздражения, Энн частично успокоилась. Скульптура Родена, сделанная более ста лет назад, которая была приведена ей в пример как образец того, что она должна была сделать в своей будущей работе.
На самом деле, до ее внимания была доведена другая работа Родена - «Поцелуй». Но в сознании Энн «Мыслитель» так сильно слился с Роденом, что простое упоминание имени скульптора приносило образ голого мужчины, поглощенного меланхолическим созерцанием.
Мужчины - эти запертые внутри себя существа, не способные сопереживать или отождествлять себя с кем то другим, интеллект которых - просто инструмент для удовлетворения их потребностей. Это существо неспособное заметить ничего, кроме собственного физического ощущения, это и есть прототип, который Родин выбрал для «Мыслителя?».
Эти застывшие на полпути между человеком, обезьяной и собакой существа, и в то-же время гораздо хуже, чем любое животное. В отличие от животного, это существо способно на ненависть, ревность, презрение, отвращение, чувство вины, стыд, сомнение. Более того, он осознает, кем он является и кем он не является.
И все же Родин - сам существо мужского пола - делает мужчину «Мыслителем». О чем же думает этот голый мыслитель? ... Как вы думаете? О траханье, конечно! Он одержим траханьем; он переплывет реку наполненную рвотой, если только будет надеяться, что на другом берегу его ждет спермо-приёмник. Он будет трахать женщину, которую презирает, и, кроме того, ещё заплатит за эту возможность. И все же он - «Мыслитель».
Причина раздражения Энн крылось не только в Родене и не столько в нем, сколько в обстоятельствах, при которых имя Родена всплыло на поверхность. Деловая встреча, во время которой г-н Мёрлинг - этот «покровитель искусства» - предложил ей сваять статую.
- Сваяйте мене статую, - сказал он. - Сделайте ее современной, динамичной, пластичной, глубокой. Сделайте такую статую, как «Поцелуй» Родена. И потом, конечно, он вперил в Энн взгляд, этот отвратительный, оскорбительный, раздевающий, «ты - кусок мяса» взгляд. И после этого взгляда он повел себя так, будто ничего не случилось. Гребанный лицемер!
-Статуя будет размещена здесь, прямо в порту, небрежно, как бы случайно. - Господин Мёрлинг сузил глаза и возвел руки вверх как бы в порыве вдохновения, в позе «настоящего знатока». Но затем быстро спустился на на землю. - Я уже договорился о разрешении с городом.
Притворство, притворство и еще раз притворство! Как каждый художник-мужчина, Роден пытается построить искусственный мир, в котором мужчина превращен в героя, и где самке отводится ограниченная, подчиненная роль. И как любой мужчина художник, Роден ничего не выражает (не имея в себе ничего, что можно выразить), но маскируя свою животную натуру символизмом и неоднозначностью. И именно так он обманывает подавляющее большинство «образованных» людей, таких как этот «знаток». Как будто неоднозначность, уклончивость, и невозможность постижения - это индикаторы глубины и таланта.
Нас женщин уверили в том, что «великое искусство» велико, потому, что мужская авторитарность это установила, и мы не можем этому противостоять, поскольку только те, кто обладает «особой чувствительностью», намного превосходящей нашу, могут воспринимать и оценивать ее. «Особая чувствительность» – вздор!
Мужские особи, ограниченные в диапазоне чувств, восприятий, и способности к идеям и суждениям, нуждаются в «художнике», как в поводыре, чтобы этот поводырь объяснял им, что такое жизнь. Но «мужчина - художник» - это противоречие. Будучи полностью сексуально ведомым, неспособным воспринять что-либо, кроме своих собственных физических ощущений, и не имея ничего, что можно выразить за пределами этого восприятия, он, не способный к жизни, и не может сказать, в чем состоит жизнь. Дегенерат может произвести только дегенератическое «искусство».
Настоящий творец – это уверенная в себе, здоровая женщина. Но время таких творцов еще не настало и женщина творец должна воевать пока на чужой территории.
В моей скульптуре женщина будет подавлять мужчину. Собственно, моя скульптура будет антиподом роденовской. (Что вы скажете на это Господин Мёрлинг?) У Родена женщина беспомощно отклоняется назад. Повторить это? Ни за что, господин Роден!
Я покажу силу женственности, ее динамику, ее цель, ее подавляющую чувственность. Показать свою силу, свое универсальное превосходство, не в этом ли вызов, не в этом ли конечная цель? Моя ЖЕНЩИНА пригнёт голову своего мужчины вниз и, еще лучше, придержит его голову своей крепкой рукой.
Я сделаю ее сильной, даже несколько сексуально агрессивной и в то же время очень женственной, полной, большегрудой и женственной, да обязательно очень женственной.
Энн зажмурилась и увидела свою скульптуру внутренним взором.
Напротив, её партнера, я покажу маленьким, каким он является на самом деле изнутри. Не то чтобы он был нужен моей ЖЕНЩИНЕ физически. Но, в сложившейся ситуации мне придется показать мужчину по соображениям символики. Я сделаю его милашкой. Он, конечно, будет иметь некоторые мужские черты даже, если хотите, грубость. Но по физическим габаритам я сделаю его меньшим, менее внушительным, не занимающим много места в композиции. Женщина безусловно должна доминировать. Мужчины не намного выше собаки на эволюционной лестнице. Соответственно от них не нужно ожидать большего и относиться к ним нужно соответственно. Просто у женщин нет другой альтернативы. Пока нет. Общество еще не так продвинуто; женщинам нужно выбирать более симпатичную собачку, ту собачку, которая лучше подойдет для их целей.
Теперь Энн ясно видела то, что собиралась сделать. Будущее творение стояло перед ее мысленным взором рельефно, осязаемо. Она засмеялась громко и счастливо и, меряя землю большими, уверенными шагами, направилась в сторону мастерской.