«Поэзия Голоса». Премьера рассказа Рамзана Саматова «Опора страны»
Автор: Рамзан Саматов @ramzansamatov
Как-то, помнится, вышестоящее начальство обещало облагодетельствовать нашу организацию автомобилем КамАЗ. От этого у меня будто крылья выросли. Только, как обычно, у радости жизнь коротка. Пока приказ о выделении машины от самой высокой инстанции дошёл до нашей конторы, визы, подписи, протоколы, акты, накладные росли, а мои крылья становились всё меньше и меньше.
Сначала заявили, что нет новой машины, затем сказали, будто самим не хватает, потом оказалось, что не те бумаги предоставили. В общем, через полгода немыслимых унижений, стояний перед высокими дверьми, сидений на низких диванчиках просторных приёмных сдались...
Сдались под напором моих требований, ибо не я просил, за язык начальство не тянул — сами обещали. Так выполняйте! Наконец, я стою во дворе автобазы с надеждой лицезреть автомобиль мечты нашей небольшой, но нужной людям организации. Мы занимаемся помощью инвалидам.
Если вы можете представить себе самый грязный, самый неухоженный, ржавый, вызывающий жалость, чувство омерзения, наконец, грузовой автомобиль, то это будет он. Не представляете, насколько было глубоко моё разочарование.
— Не нравится — не берите! Найдётся другой хозяин, — сказал начальник гаража. — Мы его выставили на продажу. Последнее предложение было десять тысяч.
Да знаю я, что они только и ждут отказа. Откажусь — больше предлагать не будут. Что поделать, машина нужна — подписал акт приёма-передачи.
Теперь другая задача — найти водителя для этой «чёртовой колесницы». Да такого, чтоб разбирался, привёл в божеский вид. Посоветовали подать объявление на радио. И понеслось...
Безостановочно звонит телефон, входная дверь кабинета практически не закрывается. Одно дело — шоферня, замучили их жёны звонками: сколько будете платить, какая машина, какой режим работы, есть ли командировки...
Чем больше претендентов, тем труднее выбрать, оказывается. Как в том анекдоте про ишака, который подох с голоду, остановившись между двумя стогами сена — так и не выбрал, из которого есть. Вот и человек недалеко ушёл от осла в этом вопросе. Это как у грузчика: изо дня в день таскал тонны картофеля в мешках с одного места на другое — хоть бы хны. Но стоило ему усложнить задачу — попросить перебрать: крупные картофелины в одно место, а мелкие в другое, то он за пару часов устал до невозможности. Потому что появился груз ответственности. Так и у меня — не знаю, какой картофель выбрать.
В один из дней дверь кабинета открыла чья-то уверенная и крепкая рука. На пороге появились двое. Первый, тот, который рванул дверь, был низкого роста, с животиком, круглолицый, лысоватый, улыбчивый мужчина лет пятидесяти. Второй, напротив — черноглазый, черноволосый, загорелый, худощавый, высокого роста, лет тридцати.
Тот, который постарше, твёрдыми шагами приблизился к моему столу и протянул пухлую руку:
— Тимофей Иванович! Региональный представитель Минского тракторного завода. Вообще-то я обеспечиваю тракторами несколько регионов, не только наш. Тут мы в машине ехали с Васькой... Познакомьтесь — это Василий! Так вот, едем в машине — слушаем радио и слышим в рекламе, что вам нужен водитель КамАЗа. Я и говорю Ваське: «Всё, парень, эта машина будет твоей!»
Потеплело у меня в груди, будто вытащили из картофельной кучи. Тем более что мужик с техникой связан — с запчастями поможет. Раз привёл человека, значит, чувствует ответственность за него.
— Вот такой шофёр, — сказал Тимофей Иванович начальственным тоном, показывая большой палец. — Всю жизнь в автоколонне отработал. Ну-ка, Вась, покажи трудовую книжку. Не хотели отпускать. А сами зарплату не платят. Пришлось самому со скандалом забрать трудовую. А что? Надо помогать друг другу.
«Ну всё, — подумал я обрадованно. — Похож на хорошего человека. Будет помогать. Может, и запчасти подгонит».
Василий в тот же день принялся за ремонт «чёртовой колесницы». По его уверенным движениям, разговорам и поведению было видно, что он не понаслышке знает технику. Не знаю, как ему удалось, но через пару-тройку дней КамАЗ был поставлен на ход.
В один из тёплых летних дней поехали на расположенную в центре города автозаправку. Там у нас был лимит, выделенный нефтяниками в качестве благотворительности. Когда надо, шофёры могли по нашей записке с печатью заправить машины организации. А на АЗС учитывали, сколько было залито топлива.
Надо видеть удивление Василия, когда мы заправили полный бак, не заплатив ни копейки. После этого я стал замечать на себе уважительные взгляды нового водителя. Более того, работники ГАИ тоже добавили почтения... По какой-то причине остановили машину, но, увидев в кабине меня, узнали и, махнув рукой, пожелали «счастливого пути».
— Как увижу их, так кровь моя в обратную сторону начинает течь, — сказал Василий.
— Послушай, Василий, — сказал я. — Если все водители будут ездить по правилам, не нарушая, то и сотрудники ГАИ будут не такими, какими ты их представляешь.
Василий посмотрел на меня крайне удивлённо:
— Как это? А на что они будут жить? На зарплату, что ли? Они не для того под каждым кустом караулят, чтобы не нарушали пэдэдэ, а наоборот — чем больше нарушителей, тем лучше живёт гаишник.
Я промолчал. На следующий день запланировали поездку в соседний городок. Нужно было доставить инвалидную коляску, заодно встретиться с благотворителями, попросить помощи в ремонте КамАЗа.
До городка километров сто пятьдесят, поэтому выехали рано утром. Добрались без проблем — шофёр крутил баранку, я подрёмывал. Но по приезде дела не задались. Человек, к которому везли коляску, оказался в отъезде. Пришлось оставить соседям. С благотворителями тоже не смогли договориться. Выехали обратно, чтобы успеть засветло. Солнце зашло за облака, настроение — никакое.
— Слышь, Василий, а что машина трясётся так? — спросил я.
— Ну вот, дорога показывает, что необходимо для машины. Рессоры пора менять, редуктор течёт, ГУР плохой — рука устала крутить...
И пошёл перечислять...
— Подожди-подожди! Мне начальник гаража сказал, что покупатель был на эту машину. Мол, десять тысяч предлагал. Неужели такие деньги предлагали за развалюху?!
— Ещё бы! Для умеющего человека нужны только номера государственные да остов. Остальное сам найдёт.
— Как это? Ну-ка, расскажи и мне! Мы тоже возьмём оттуда!
У Василия загорелись глаза в азарте.
— Скажите, а у вас есть какой знакомый в гараже государственном или в автоколонне?
— Есть, как не быть... Найдём.
— Вот надо туда загнать машину!
— Оттого, что мы поставим в гараж, она же не станет новой?!
— Ещё как станет! За ночь наши парни из неё «Мерседес» сделают! — сказал возбуждённо Василий, стукнув обеими руками по баранке и мечтательно устремив взгляд вперёд.
В его взоре было одновременно восхищение, стремление, нетерпение. Он, путаясь от волнения, рассказал суть дела.
Придуманный в России способ превращения ржавого металлолома в почти новую машину заключался в следующем: надо лишь загнать с вечера в гараж или в автоколонну подобие автомобиля. Тут же рядом с ним ставят приличную машину такой же марки. Включают свет, прожектора со всех сторон, и две бригады мастеров, засучив рукава и взяв в руки инструменты, принимаются за дело.
За ночь от машин остаётся только внешний вид, а вся начинка меняется местами. Есть некоторые мастера, которые переставляют даже двигатели, перебив номера. Пока начальники после сладкого сна прибудут на работу, наша «чёртова телега», газанув напоследок, исчезает из гаража. А «мастерам» только и остаётся, что хряпнуть по рюмочке да потирать испачканные машинным маслом руки.
Чем больше Василий расхваливал этих «мастеров», казалось, тем больше на мою душу садилась дорожная пыль.
— А что с другой машиной? — спросил я.
— Какая другая?
— Ну та, «раздетая».
— Да оттащат куда-нибудь в уголок. Казённая же. Спишут потом.
— Воровать казённое — значит воровать у себя, — сказал я Василию. — Казённое имущество — народное. Значит, и моё, и твоё.
Василий от удивления обернулся ко мне чуть не в полкорпуса.
— Как это моё? Держи карман шире...
— А чьё? Государственное. А государство чьё? Наше!
Я и не заметил, что пытаюсь отбелить чёрную душу шофёра.
— Умные люди государственное делают своим, конечно, — будто согласился со мной Василий. — Казённому имуществу... кто может... тот и хозяин.
Я не знал, что сказать. Мысли мои путались. У нас до сих пор хозяйничают те, кто воспитывался в советские времена. Таких, наверное, нет нигде в мире. Только советские люди были хозяевами всей страны. Даже если в доме пусто и в кармане негусто. Тем не менее так воспитывали, так внушали. Помните: «Всё вокруг колхозное, всё вокруг моё»?
— Уже сколько людей стали обладателями таких машин, — сказал Василий, прерывая мои мысли. — Ходят, хвастаются. Мол, из старой машины новую сделал. Это они что, на зарплату, что ли? Держи карман шире... На зарплату... Всё из казны. Вот. Вам зачем дали эту машину?
— А ты сам как думаешь?
— Они считают вас авторитетным! Который живёт умеючи...
— Ты что же думаешь, я тоже буду воровать?
— А как вы планируете восстановить это барахло?
Я промолчал...
— Если взяли машину, значит, есть план, — сказал Василий. — У меня таких возможностей нет. Кто меня пустит в гараж тот...
Водитель включил фары. На серый асфальт легли жёлтые полосы освещения. Яркие лампы встречных машин резали глаза. Кто мой водитель, кто мой попутчик?
— Как же... Больше на этом утиле невозможно выйти в рейс. Дай бог, что вернёмся благополучно... — слышалось хриплое бурчание водителя. Чувствуется, он переставал надеяться на меня.
Вернулись домой только ближе к полуночи. На следующее утро Василий исчез. Вместе с машиной. Не появился и на второй день, и на третий... Вынужден был позвонить в милицию.
— Вы же его сами посадили за руль, не угнал же, — сказали мне там. — Что такое два-три дня? Ждите, вернётся...
Им легко так говорить. А у меня всё внутри горит, как терпеть?! Когда на дверях появился Тимофей Иванович, я буквально подскочил с места. Наконец-то появился ответственный человек.
— Где Василий? — спросил он меня с ходу.
— Как? А вы разве не знаете?
— В прошлый понедельник с моим сыном занимались ремонтом машины. Сегодня утром захожу в гараж — пропал ящик с инструментами.
Я непонимающе уставился на него.
— А вы спросили у сына?
— Да он такой же беспутный, как Василий, — махнул рукой Тимофей Иванович. — Чего его спрашивать?!
— Погодите, а как это вы такого беспутного расхваливали здесь, устраивая на работу?
— Ну как, он же без работы ходил. Пожалел земляка...
— Вы взрослый человек вроде, а несёте детский лепет. Вы его в детский сад устраивали, что ли? Вам не стыдно такое говорить?
— А перед кем мне стыдиться?
— А передо мной не чувствуете?
Теперь он уставился на меня непонимающе.
Прошёл ещё один день в ожидании Васи. Нужно было срочно выполнить заказ — пришлось нанимать машину. Заехали на заправку. В окошечко кассы мне протянули бумаги.
— Тут у вас накопились ведомости без печати. Поставьте. И имейте в виду, что солярки осталось только пятьдесят шесть литров.
— Как так? Полтонны же было!
— Так ваш шофер всё и забрал. Сегодня утром тоже приезжал. Вы, говорит, вместо топлива деньгами дайте. Мы его прогнали. Такие наглые у вас водители. Нет, чтоб к порядку призвать.
Стыд-то какой! Всё пропил, получается, Василий.
Где-то ещё через два или три дня появился, протрезвев. Слава богу, что машина цела. Я спросил его про солярку. Сделал вид, что не понимает.
— Вы что? За кого меня принимаете?
— Поехали на заправку, — сказал я. Думал, что он сразу признается. Но не тут-то было.
— Поехали, поехали! — начал сам меня торопить. — Я им щас устрою. Я им щас скажу!
А на заправке только и ждали. Как увидели его, выбежали все и окружили. Шум-гам, ругань... Особенно женщины не давали Васе и слова сказать. А тому хоть бы хны. Он вырвался из окружения, подошёл ко мне. Рот до ушей.
— Ну, мастера! — сказал. — Сами распродали соляру, на меня наговаривают. На их бумагах не моя подпись. Вызывайте экспертизу!
Когда вернулись на работу, сказал Василию, чтобы написал заявление по собственному желанию. Моё настроение в упадке, а его на подъёме. По его мнению, я никудышный руководитель, а он хитрец — взял своё с организации. Мол, с паршивой овцы хоть шерсти клок.
Я смотрел в окно ему вслед. Человек, который должен был стать золотой опорой для семьи, для народа, для страны, имеющий хорошую специальность, умелые руки, идёт за единственной отрадой в жизни — найти, что плохо лежит, своровать, продать и напиться в своё удовольствие.
Редактор: @amidabudda
Новый клиент экосистемы блокчейн-платформы Голос для поэтов
Проголосовать за делегата stihi-io можно здесь
