[читай онлайн] Дем Михайлов: ПереКРЕСТок одиночества. Глава 6, ч 6

С романом можно ознакомится только на БЧ Голос или тг канале автора!

Большая благодарность Дему Михайлову (автору) за разрешение опубликовать роман и Сергею Колесникову (автору картинок) за разрешение опубликовать иллюстрации!

Эту и другие книги вы можете приобрести в электронном или бумажном виде.

Пообщаться с автором можно в его группе в vk

Новостной канал Дема в тг

Часть полученного вознаграждения будет перечислена авторам романа и иллюстраций после выплат.

Ну а теперь – приятного чтения!

П.С.
Автор следит за публикацией и рад вашим комментариям

_{Иллюстрация создана Сергеем Колесниковым}

Глава 6, ч 6.

Встреча с Тимуром Седым. Левое окно. Получен один золотой зуб среднего размера. Отдана теплая меховая шапка в плохом состоянии. В скобках пометка: (продешевил!)
Встреча с Банрой Безглазой. Правое окно. Получено для передачи четыре зеленых подгнивших яблока. Передать Унгру (левое окно). За услугу получено одно зеленое яблоко.
Встреча с Махно. Правое окно. Получено восемь пластмассовых пуговиц. Отдано одно зеленое яблоко.
И таких строчек десятки! Сотни! – если вернуться к верхним листам с непонятным языком! Сотни! И ведь это только середина бумажной кипы.
Это на самом деле архив, охватывающий очень много лет! Но архив, не несущий ни капли информации личного толка. Сухие финансы.
Финансы!
Ведомость финансовая!
В тюремной камере одиночного содержания!
Есть от чего умом тронуться!
Я перебрал спешно кипу и нашел первый лист с его корявым почерком. Начало его сделок. Время, когда он еще считался зеленым новичком – как я предполагаю. Читая, автоматически начал подсчитывать и прикидывать. И по моим предварительным прикидкам выходило, что неизвестный мне русский мужик, мой пред-пред-предшественник соблюсти свою выгоду умел! Из бумаг отчетливо видно, что каждая совершенная им сделка пусть на кроху, но делала его богаче. Еще я видел, что он предпочитал брать в качестве оплаты золото, серебро, рубли с Лениным, ювелирные изделия. И он избегал брать тряпьем и продовольствием. Иногда он совершал сделку приносящую ему несколько листов чистой бумаги.
Переворачивался лист за листом. Я всматривался в пометки на краях листов. Там были такие важные для меня пометки как: «Не забыть передать завтра Свену крестик», «Дворянка прибудет к левому окну послезавтра ко второму кормлению» и так далее.
Из этих пометок выходило, что подобные встречи у узников происходили весьма часто!
А еще окончательно стало ясно, что тут есть и женщины. Много женщин!
Одна моя теория с треском рухнула. Я-то думал, что сюда забирают только крепких мужиков средних лет. Но из указанных имен четко видно – не меньше трети деловых встреч узника происходило с женщинами.
Одна моя теория с треском рухнула. Я-то думал, что сюда забирают только крепких мужиков средних лет. Но из указанных имен четко видно – не меньше трети деловых встреч узника происходило с женщинами.
В принципе все логично – если придерживаться системы и не саботировать, то и хрупкая девушка вполне управится с рычагами. Зря я решил, что для подобной жизни подойдут только мужчины. К тому же многие психологи утверждают, что женщины куда легче адаптируются к различным условиям. И в чем-то куда выносливее сильного пола. Не буду спорить. Хотя немудрено допустить ошибку и забросить в камеру женщину на начальной стадии беременности. Вот это жуть…
Опять мое воображение разыгралось. В условиях одиночного содержания оно стало работать куда лучше. Воистину нет для развития воображения средства лучше, чем лишение всей электроники и полного одиночества. Эта комбинация сотворит чудеса с любым мозгом – даже самым черствым.
Вот и сейчас я будто воочию увидел тяжело идущую женщину с огромным животом, силящуюся достигнуть очередной рычаг и превозмогая при этом начавшиеся родовые схватки. А вот и роды – страшные, мучительные, разверстый в никем не услышанном крике рот, кровь, плещущая на пол, а в конце жалобный писк явившегося в этот мир младенца…
Жуть… Надеюсь, что существует какая-то проверка, не допускающая заброс сюда беременных женщин. Очень надеюсь. Помимо ужасных условий жизни, вряд ли кто-то озаботится тем, что доставлять в камеру больше пищи. Даже если пищи хватит на первую пору двоим… ребенок ведь растет…
Прикинув общий объем ведомостей, я понял, что обеспечен делом на несколько дней вперед – это если просматривать более-менее вдумчиво. Если же захочу изучить все досконально, разобрать каждую запятую и поразмыслить над каждой кляксой – недели не хватит. Отличные новости! У меня полно свободного времени и его нужно занять чем-то полезным. А еще у меня уборка и дальнейшее обследование тюремной кельи.
Черт… да у меня в тюрьме больше дел, чем было на воле в последнее время!
Может тот хитрый неприметный мужичок был во многом прав?
Ладно… почитаем-ка вот эту строку. Тут пишут о передаче третьему лицу двух маленьких пружинок из авторучек. Вот для чего какому-то узнику могут понадобиться две пружинки из авторучек?...

Следующие трое суток прошли в непрерывном труде.
Я пахал как проклятый.
Скоблил пол, постепенно продвигаясь все дальше. Сначала добрался до туалета, затем и до перекрестка. Тут работал не так долго, как в «южной» части кельи – пол становился все холоднее. Пульсирующее дыхание стужи буквально опаляло. Одеяло я использовал как пончо. Сверху натягивал клеенчатый плащ, сильно пахнущий мылом и едва-едва заметно мертвечиной. Обмотанные тряпками руки приобрели удивительную сноровку. Я чистил пол с умением профессионального уборщика. Все меньше лишних движений, все больше продуктивности. Квадрат за квадрат очищались, одновременно принося мне порой мелкие полезности и рассказывая свою историю.
Обгорелые и целые спички – с размокшими головками. Кто-то ходил тут во тьме, подсвечивая себе спичками и не догадываясь, что надо дернуть за рычаг?
Еще зубы. Прогнившие и целые. Золотых нет. Только оригинальные. Хотя пара с пломбами.
Немало костей – рыбьих и птичьих. Когда обнаружил последние, то сильно оживился и с еще большим предвкушением начал ожидать звонка кормильни. И ожидание позднее оправдалось.
Обломки пластмассы. Сплющенный шарик от пинг-понга.
Деревянная завитушка, потемневшая и непонятная. То ли была кулоном, то ли обломок чего-то большего.
Мелкие осколки какой-то электронной платы. Возможно тут шарахнули о пол не ловящим сеть сотовым телефоном. В отчаянии угробил ценный девайс. Стоило ли того?
Пластмассовый пузырек. Пустой.
Волосы. МНОГО волос. Светлых и темных, коротких и длинных, кучерявых и прямых. Люди постоянно теряют волосы и если регулярно не убираться в помещении…
Битое стекло. Больше всего бутылочного – от винных бутылок.
Экскременты. Кто-то решил не пользоваться туалетом и справлял нужду, где придется. Животное.
Я не нашел ни одной вещи, которую можно было бы однозначно определить как женскую. Похоже, эта келья всегда была чисто мужской. И, похоже, в этой келье никогда толком не убирались. Картина складывается не слишком приятной. Даже почивший последний владелец тайника не был чистюлей. Ведомости вел аккуратно, а за камерой не следил. Они относились к келье с ненавистью. Или как к рабочему месту. Но не как к дому. А я старательно пестовал в себе мысль, что это мой дом. Пусть временный – но дом! И относиться к нему надо соответственно. Содержать в чистоте и полном порядке. Починить все сломанное. Повысить комфорт. Изучить до последнего кирпичика. Только так и никак иначе.

Пища. Она была. И было ее достаточно.
Кормили с уже установленной регулярностью – два раза в сутки. Жить можно. За прошедшие трое суток я трижды дернул за третий рычаг. И один раз получил за это очередное поощрение – хлеб, суп, треть бутылки вина и половину тощей курицы, разрезанной вдоль. Курицы! Вот откуда те птичьи косточки найденные мною в углах. Птичку я сожрал с жадностью. Хлюпал, хрустел, сопел, чавкал, облизывал жирные пальцы и обгрызал косточки.
Курица – единственная моя поблажка самому себе касательно пищи. Полученное еще одно морщинистое старое яблоко я разрезал на ломтики и убрал сушиться. Остатки первого яблока убрал в банку. Надежно закрыл. Нарезал немало сухарей. Следил за тем, чтобы есть достаточно, но при этом всегда оставлять что-то на запас.

Спорт. Я прогрессировал. Занимался с гирей все дольше. Все легче мне давались упражнения. Все быстрее восстанавливались мышцы после занятий. И снова я следил за тем, чтобы не переборщить со спортом. Никаких травм. Добавил упражнения с собственным весом – приседания, отжимания, пресс. Начал бегать. Мокасины жалко, но мне необходимо кардио, необходимо повысить выносливость. Жаль кеды из тайника мне слишком малы.

Послания внутри деревянных пробок – таковых не поступало. Пробка была одна – в последней бутылке вина. Но она оказалась цельной, и я убрал ее в общий тайник за лежаком. Однажды пригодится. Туда же спрятал все найденные предметы, могущие однажды оказаться полезными.

Документы. О да. Я изучал их постоянно. После уборки, после спорта, после душа, во время еды, во время отдыха. Я читал и читал строчки, пытаясь проникнуть в каждую деталь, жадно вглядываясь в редчайшие пометки. Я изучал и бумагу. Нюхал странные оранжевые чернила. С каждым новым часом посвященным изучению ведомостей, я узнал все больше. В этом помогали пометки. Постепенно передо мной выстраивалась странная картина окружающей меня действительности…
Вокруг меня много движущихся келий. Много таких вот одиночных и удивительно просторных тюремных камер снабженных набором рычагов и сводом неписанных правил. Я еще не узнал каким образом такие махины приводятся в движение и как это выглядит.
Живут узники по-разному. И поощрения получают различные – все зависит от выбранного ими образа жизни.
Минимум – дергать за два рычага. Келья будет двигаться, ты станешь получать питание два раза в день. Но не больше. Живи в грязи, питайся скудно, не имей сношений с внешним миром.
Но если ты действуешь за три рычага – тут уже меняется многое! «Разящий» третий рычаг – ключевой. Он самый важный. Почему? Потому что поощрений становится куда больше – кексы, жареная рыба, жареная птица, вино. Рай! А всего-то надо дергать за третий рычаг раз в сутки! И не обязательно с железной регулярностью – пару раз можно и пропустить.
Дальше – больше. Если ты служишь на совесть, если не позволяешь заработавшему механизму давать сбои, если дергаешь и дергаешь усердно рычаги… последует еще большая награда.
Какая?
Стыковка. Так я это назвал. Краткое свидание.
С кем?
С другим узником.
Каким образом?
С помощью окон.
И у меня есть два окна – по одному в боковых ветвях креста.
С помощью них и состоится краткое свидание с другим узником.
Как долго будет длиться свидание?
Точно не знаю, но, если верить одной пометке, слишком долго беседовать не получится. Счет идет на минуты.
Для чего свидание?
Для начала – беседа. Разговор. Любой разговор, пусть даже краткий, может здорово облегчить тяжесть одиночества. Не каждый человек способен выдержать долгое одиночество. Умом тронется. И начнет бодать стены в попытке выйти отсюда любым путем – либо живым и целым, либо мертвым и расчлененным.
А еще можно что-то обменять на что-то. Выбор за тобой. Ты предлагаешь – а другой может согласиться или отказаться. Можешь передать кому-то весточку. Записку. Вещь. Конечно, если доверяешь передаточному звену – на свой страх и риск.
При этом молва быстро разносит среди сидельцев слухи о надежности того или иного узника. Репутация здесь – на вес золота! Обмани один раз – и тебе больше никто и ничего не доверит. И, стало быть, лишишься своего законного процента за доставку.
Голова. Моя голова. Голова идет кругом!
Это же невероятно!
Если честно – дух захватывает!
Мне стало настолько интересно, что поменялись приоритеты – я по-прежнему жаждал вырваться отсюда, вырваться за пределы узилища, но только чтобы осмотреться снаружи, понять куда я попал.
Обратно домой я не хотел! В этом я был совершенно уверен!
На четвертые сутки, когда я закончил первую сегодня трапезу, кою называл обедом, по моей камере прокатился долгий звон. Следом послышался отчетливый лязг. Келья качнулась. Я схватился за край стола. Подхватил покатившуюся к краю матрешку. Убрал в карман пешку-печать. Повернулся к голове креста. План действий на такой случай я составил загодя. И руки начали действовать автоматически.
Подхватить сложенное одеяло. Набросить на плечи. Обернуть, завязать концы за спиной. Теперь клеенчатый плащ. Застегнуть. Поправить воротник. Проверить содержимое карманов плаща – я загодя положил туда несколько вещей из своего разросшегося имущества. Прокашляться – прочищая застоявшееся в молчании горло.
- Добрый день – прозвучало слишком хрипло.
Неуверенно. Не пойдет.
- Добрый день.
Уже лучше.
Хорошо. Пригладив отросшие волосы, я зашагал к перекрестку, мысленно сетуя, что не успел сбрить бороду ножом. Заточка у него неплохая, у меня теперь есть мыло. Наощупь бриться и раньше приходилось. Но не успел – занимался другими делами. Познавал мир и прогрессировал.
- Добрый день – повторил я, растягивая губы в легкой приветственной улыбке – Добрый день. Добрый день.
Я двигался к своей первой встрече с другим узником. И хотел выглядеть уверенным в себе и спокойным.
Я помнил. Репутация здесь – на вес золота.
Никто и никогда не должен принять меня за слабака и труса. Никто и никогда.
- Добрый день. Добрый день – повторял я. И с каждым шагом мои слова звучали все более уверенно. Плечи расправлены, спина выпрямлена, голова поднята, подбородок чуть вперед, ни в коем случае не смотреть исподлобья, руки держать расслабленно вдоль тела, не оттопыривать локти как мальчишка-забияка – Добрый день. День добрый вам. Добрый день.
Приостановившись у перекрестка, я глянул налево, затем направо. Зеленый огонек горел справа. Значит и мне туда.
- Ну… начнем, пожалуй – вздохнул я и свернул направо – Добрый день… добрый день…

Глава 7, ч 1

ПереКРЕСТок одиночества

Мир Вальдиры

Рассказы