[ПРОЗА НОВИЧКОВ]. Сага. "Караван". Часть 20
«Viva! Да здравствует Франция без французов! – думал Гог, пребывая в крайней степени раздражения. – Хорошо бы так же поступить и с женщинами. И пусть бы они были прекрасны сами по себе, без того, что их делает таковыми. Что за черт!»
Он смахнул со стола бумаги – Черт! – теперь уже ему не удавалось точно так же смахнуть с себя то неприятное, что одолевало. «Уйди, совсем уйди, я не хочу свиданий, - пропел он хорошо поставленным баритоном, - свиданий без любви и ласковых речей. Еще душа моя полна воспоминаний о прежних днях любви златой весны моей…» Черт!
Гог любил женщин – любил их любить. Он был настоящим донжуаном в самом лучшем и правдивейшем смысле этого слова, что означало, что каждую из них он любил совершенно искренне, включая и своих «старушек», как он их называл, которые за его любовь готовы были щедро вознаграждать его отнюдь не только ответным чувством.
Он не считал себя подлецом, ни в коем случае. Ведь что может быть на свете прекраснее, чем любовь? А он, как никто другой, способен был ее вызвать, разжечь и разделить, поддерживая до тех пор, пока чувства требовали развития. Он был бесконечно, просто виртуозно изобретателен в том, что касалось реального, фактического воплощения любви, начиная от романтических прогулок, милых подарков и проч., и заканчивая постелью. И те, кому посчастливилось в его постели побывать, могли с уверенностью утверждать, что лучшего любовника им не встречалось, а скорее всего и не встретится.
Пока его любили, любил и он сам. И наоборот. Но как только чувство угасало, или требовало перехода в иную, семейно-бытовую сферу, он тут же раскрывал клетку и выпускал любимую птичку на свободу. Без сожаления, без надежд. Его не интересовало ничто иное, кроме любви – страстной и волнующей. Он любил жить только на взлете, как сёрфер на гребне волны. А остальное…
Он сожалел об участи тех мужчин, которые отваживались жениться на любимых женщинах. Потому что рано и или поздно им приходилось переживать все то, чему он сам зачастую являлся причиной. И сожалел он не оттого, что считал измену делом аморальным – таких понятий он в своей голове не держал – но неизбежным. И это последнее бесконечно расстраивало его.
«Зачем стремиться владеть, - рассуждал он на досуге, - и владеть безраздельно, тем самым отравляя жизнь и себе, и другому. Это глупо, просто глупо. Ведь жизнь, как говорят умные люди, не те дни, что мы прожили, но те, которые сохранили в памяти».
И он был счастлив бесконечно дарить те незабываемые дни, которые только и считал подлинной жизнью. И, стараясь сделать так, чтобы его кратковременное присутствие оставляло по себе только приятные воспоминания, он придерживался некоторых правил, которые соблюдал неукоснительно, как то: никогда не встречался с молодыми незамужними женщинами и не соблазнял девственниц. В остальном он давал себе полную свободу, погружаясь в пучины страстей и отдаваясь на волю провидения.
Единственное, от чего он по истине страдал, так это от того что никак не мог взять в толк, зачем это женщины в большинстве своем так стремятся все испортить напоследок?
«Уму не постижимо! Сами ванек наваляют, сами же потом слезы льют. А лучшее средство от головной боли – это гильотина, была и остается, как ни крути».
Гог казнил себя за то, что сам оказался таким дураком. Но… в самом деле, о чем они думают? Я не понимаю! И как вы себе это представляете, что я должен был ей сказать? Наверное, сама могла додуматься, что дети в наши отношения не вписываются никаким боком. Разве это не ясно?
«Или, может быть, она ждала, что я… - мелькнула у него догадка. И он сам рассердился, что подумал так, и что не подумал раньше, и что вообще позволил, чтобы у нее даже зародились подобные мысли. – Это уж, простите, вообще головы на плечах не иметь! И какая подлость!»
Он вскочил и принялся расхаживать по комнате.
— Нет уж, увольте, - произнес он вслух. – Милые мои «старушки»! Они хотя бы не позволяют себе подобных «шалостей». Чепуха! Но, боже правый, как надоели мне их «дети»! По большей части, подозреваю, вымышленные. И встречаются же личности: сами живут по одним правилам, а от всех остальных, понимаете ли, требуют соблюдения других. И с чего это они только берут, что кого-то может удержать «от подлого поступка» - так, кажется, это у них называется - этот их ребенок, если для самих-то вовсе ничего не значит. И все у них запросто: есть муж – нет мужа, есть ребенок – нет ребенка. Какая глупость! И на что расчет? Чтобы я по собственной воле ввязался в эту чудовищную кампанию, в которой не обойтись без жертв? А семейными жертвами, как правило, становятся люди самые невинные, так уж у них заведено. И чтобы я сам собою превратился в этакого дурачка, который сидя в кресле-качалке, облепленной детьми, наблюдал, как его женушка крутит хвостом направо-налево? Ну уж…
Так, приняв единственно возможное в подобных обстоятельствах решение, Гог накинул пальто и отправился по делам.
Продолжение скоро!
Автор:@maryatekun
Публикация: @karavai
Дизайн: @sxiii
Уважаемые блогеры! Если вы хотите опубликовать на страницах нашего сообщества свои художественные или публицистические произведения, пожалуйста, познакомьтесь с правилами подачи текстов, опубликованными здесь.
Если вы сами не пишите прозу, но читаете, и вам попались интересный рассказ или повесть - подскажите, пожалуйста, новичку, что он может публиковаться в нашем сообществе.
