[ПРОЗА НОВИЧКОВ]. Сага. "Караван". Часть 7
Во все время отсутствия Виталия Альбертовича в «салоне» царила атмосфера веселья и полнейшей безмятежности.
Тео, как настоящий поэт, был влюблен страстно и безнадежно. Он посвящал своей музе стихи и, уединившись с ней на диванчике в углу комнаты, читал без устали, волнуясь, теребя блокнот и лихорадочно перелистывая страницы, скорее для того, чтобы занять руки и уткнуть глаза в листы, написанного на которых он все равно не различал.
— Я написал это по-французски, - говорил он, предваряя следующее стихотворение о своей «прекрасной даме», - но, если хотите, у меня есть перевод.
— Да, пожалуй, лучше перевод, - отвечала Анечка, кокетливо пряча глаза под ресницы, - мой французский еще не достаточно окреп.
— А я, понимаете, если читаю Верлена, так мне непременно хочется писать по-французски, а если, скажем, Гете, то сразу же по-немецки. А потом я сразу же сочиняю перевод, на русском. И признаюсь, иногда выходит даже лучше, чем в оригинале, и это как раз тот случай, когда…
— Я в нетерпении, читайте же, Тео, скорее читайте! – восклицала Анечка якобы взволнованно, с легкостью усвоив эту «светскую» и «салонную» манеру выражаться.
Сию удивительную способность к подражанию она целиком унаследовала от своей мамочки. И несмотря на то, что она в порыве страсти поспешила навсегда отречься от нее, сбежав с неугодным женихом за тридевять земель в тридесятое царство, Аня с течением времени все больше становилась похожей на собственную мать, и, сама того не замечая, невольно копировала вместе с жестами и ее судьбу.
Уточнив на последок, что это белый стих, Тео мгновенно навлек на себя печально-вдохновенный образ, к чему не пришлось прилагать больших усилий. Подняв тонкие брови и опустив уголки тонких губ, он продекламировал, выразительно помогая себе невидимой дирижерской палочкой, проникновенно:
О, скольких печальных носила земля
До меня,
О, скольких заставляла молчать,
В безмолвие отливая звуки, –
Жестокая!
Ты, кто бросает живые слова
На ветер,
Ты, кто царапает заостренными коготками
Душу,
Ты, кто наступает каблучком
Как кинжалом разя прямо в сердце!
О! Дай мне силы вынести эту муку до конца,
Боже!
Хвалю тебя за все, благословляю
И прощаю тебя
За все!
Любимая…
Тео, совершенно обессиленный, бросил безвольные руки на колени. Глаза его горели лихорадочным блеском, и во всем его обличье черно-белого вертеровского страдальца странным образом сквозило нечто шутовское, утрированное до смехотворности, словно из-под фрака просвечивало арлекинское трико.
Анечка была в восторге.
— Это невероятно! Волшебно! Тео, ты гений! – восклицала она, впрочем, не уяснив для себя в стихе никакого смыла, кроме смысла отдельных слов. Но, не без помощи общества, она привыкла считать, что чем непонятнее, тем гениальнее, и совершенно искренне полагала, что юный Федор – он же Теодор – бесспорно одарен вне всяких границ.
— Вы так считаете? В самом деле? Вам понравилось?
— Очень! Тео, это так же прекрасно, как все, что ты написал до того.
Тео, казалось, был рад слышать это. Его лицо светилось неподдельной радостью, а вдохновение уже звало творить вновь и вновь.
— Я счастлив слышать это от вас! – произнес он страстно, сделав эмфатическое ударение на слове «вас». – И я благодарен судьбе за то, что она даровала мне встречу с женщиной, подобной которой нет в целом свете, то есть с вами, - он осмелился наконец-то заглянуть Ане прямо в глаза, и сверкнув черными зрачками, в которых словно бушевал опасный огонь, тут же отвел взгляд, будто из опасения, чтобы этот огонь не ожег бы нежного лица, прекраснее которого, по его мнению, «не было в целом свете».
Аня тоже счастлива была наблюдать, что способна вызывать подобные чувства. И если бы только Тео был немного постарше и не столь экзальтирован, то возможно…
— Да, я хотел у вас спросить, - начал Тео, словно бы что-то вспомнив, - вы знаете, у меня есть один товарищ, который… в общем, он много слышал о вас от меня, и давно мечтает с вами познакомиться, и, если вы не против, я хотел бы вас представить, – он взглянул на Аню, и, не дожидаясь ответа, добавил: - Он обещал прийти сегодня.
— Конечно я не против, - ответила Аня, удивляясь про себя, к чему такие церемонии, но тут же одернула себя, вспомнив, что она находится в приличном обществе и что здесь, скорее всего, так принято. И она корила себя за то, что постоянно в обращении с Тео сбивалась на «ты», что несколько нарушало каноны великосветской беседы.
— И кто же этот ваш приятель, Тео? – спросила она, кокетливо взглянув из-под ресниц. – Он обо мне знает много, с ваших слов, - она улыбнулась обворожительно, наклоном головы изобразив нечто вроде упрека, – так должна же и я о нем хоть что-то знать, чтобы нам быть в равных условиях, вы не находите?
Продолжение скоро!
Автор:@maryatekun
Публикация: @karavai
Дизайн: @sxiii
Уважаемые блогеры! Если вы хотите опубликовать на страницах нашего сообщества свои художественные или публицистические произведения, пожалуйста, познакомьтесь с правилами подачи текстов, опубликованными здесь.
Если вы сами не пишите прозу, но читаете, и вам попались интересный рассказ или повесть - подскажите, пожалуйста, новичку, что он может публиковаться в нашем сообществе.
