Роман Яна Бадевского «Темное время суток» (часть 8)

Продолжение. Начало читайте здесь: часть 1, часть 2, часть 3, часть 4, часть 5, часть 6, часть 7

***

Дождь едва моросил.

Шум водопада в канализационной решетке…

Они идут к гаражу. Авангард – Ефимыч, надвинувший на глаза тепловизор, в одной руке обрез, в другой стилет; губы шевелятся, читая охранную молитву. За ним – Лайет, держащий за руку Игорька. Замыкает Леа. Рамон чуть в стороне, в каждой руке по стволу. Наемники… Кучка испуганных беженцев. По крайней мере, так они выглядят со стороны.

Стороны ночи.

Генератор давно умер. Неоновое «КАФЕ» потускнело. А далеко на востоке брезжили проблески зари…

Они огибают будку и приближаются к покосившейся коробке гаража. Ребенок тихо всхлипывает.

Кадилов делает шаг.

Звенят ключи.

И тьма срывается с привязи. Скрежет когтей по асфальту. Утробный рык. Зверье прыгает с крыши мотеля, выныривает, словно из ниоткуда, и атакует. Без предупреждения. Слепо и яростно. Как всегда.

Тишина отшатнулась, раздираемая выстрелами и криками. Ефимыч, необоримая сила света, прокладывал себе путь, убрав бесполезный, разряженный обрез. В его правой руке появилось сияющее, остро отточенное распятие, которым он разил визжащих волков и лисиц. Сейчас Кадилов был похож на жнеца. Или жреца, служителя креста и кинжала, мерно взлетающих над его головой. После каждого взмаха – кровавая радуга, раздробленные кости, размозженные черепа. Ангел Смерти… Леа в смазанном вихре клинков, предутренний танец стали… Сам Рамон, жмущий на спусковые крючки, серебряные пули, прошивающие тела врагов. Страх отступил, им нечего терять. Ружейные патроны кончаются, Рамон использует ствол в качестве дубины: сворачивает челюсти, ломает суставы и коленные чашечки, добивает выстрелами из «аграма».

Чуть поодаль стоит ребенок.

На его глазах оживает ад. Вываливаются внутренности, проминаются оскаленные морды, летят черные брызги. Он видит срубленные головы и отсеченные лапы. Он наблюдает, как странный дядя в разрисованном плаще голыми руками сворачивает шеи и вынимает сердца. Порой ему кажется, что дядя неотличим от тех, с кем дерется, что он покрывается шерстью и у него отрастают когти-клыки, и движется он с невероятной нечеловеческой скоростью, недоступной даже тому мужику с мечом… А в следующий момент странный дядя возникает рядом, лицо у него скучное, будто это не он, кто-то другой, крушил секунду назад потусторонних монстров. Холодная ладонь касается плеча Игорька.

Игорек смотрит.

Как Никита, друг папы, валяется в черной луже, выставив пистолет, а над ним нависает огромный, ужасный медведь. Никита знает, он считал, серебряные пули кончились. Осталась одна. Заговоренная Азародом. Он жмет спуск. Потому что выхода нет. Механизм вгоняет пулю в глаз переверта. Тот падает. Не обманул некромант…

Из черного зева гаража выкатывается обтекаемый танк. Вспыхивают зарешеченные фары. От танка пахнет мощью.

Игорек не может сдвинуться.

Он смотрит.

На кладбище, бывшее некогда его домом.

Смотрит до тех пор, пока кто-то сильный не хватает его за шиворот и не втаскивает в машину.

Продолжение следует...