ТВОРЧЕСТВО БЕЗ ГРАНИЦ. Конкурс “Эпические 90-е”. Три фотографии отца
Рубрика для тех, кто умеет отпустить свою фантазию на волю и творить прекрасные вещи – тексты, рисунки, поделки, все, что угодно! Главное – творческий полет!**
Три фотографии отца
Этот пост немного выбивается из формата конкурса… но, надеюсь, мне это простят, потому что история очень личная, на самом деле.
Для кого-то Golos стал источником заработка, для кого-то – источником личностного роста, кто-то просто потерял здесь деньги из-за флаговых войн… а для меня Golos стал... a place for my coming-outs, так сказать. Местом некоторых личных откровений. Сейчас беседовал с Леди за Рулём – и потянулась ещё одна история, которую редко кому рассказываю, только очень близкие люди знают это всё. А здесь захотелось рассказать.
Несколько раз думал, не написать ли в конкурсе про 90-е о нём… ведь он как раз – герой этого десятилетия. И если бы он любил рассказывать истории, написал бы десятки постов в «Русское Зарубежье». Думаю, Golos ему подошёл бы – здесь немало людей, на него похожих, и не только среди зарубежников. Но он не любит рассказывать. Он любит быть молчаливым наблюдателем, неслышно сидящим в тени, анализирующим, прикидывающим планы действий. Буквально вчера был его день рождения, каждый год в этот день я думаю о нём. Я не знаю всех его историй в деталях, и могу рассказать лишь то, что собрал по крупицам. Поэтому сегодня – о нём. О моём отце.
Я лишь чуть-чуть нарушаю временные рамки конкурса, вспоминая, как в 2001-м году впервые увидел эти три цветные фотографии – но снимки были сделаны именно в девяностые. И каждый снимок рассказывал историю. Современные дети уже не знают, что такое плёнка Kodak на 24 или 36 кадров. Что такое «китайская мыльница», и почему советские фотоаппараты снимали на эту же плёнку Kodak лучше, чем «китайские мыльницы». Для нынешних восемнадцатилетних это – бессмысленный набор слов. А для меня – это был первый за много лет контакт с отцом. Хотя бы такой. Подержать в руках глянцевую фотокарточку…
Первое фото
Бородатый мужчина в очках стоит на заснеженном тротуаре, продавая картины, накрытые целлофаном. В Москве на Арбате, в Саратове – на проспекте Кирова, в Казани – на Бауманке есть такие продавцы, которые в жару и мороз продают картины. Только по фото видно, что это не Казань. Это Нью-Йорк.
К счастью, мне никогда не приходилось заниматься уличной торговлей, стоять по многу часов на морозе, в куртке с капюшоном и нескольких свитерах, греясь чаем из термоса. А отцу – пришлось. Это самое начало девяностых. Одна из его первых работ в Штатах.
В школьные и студенческие годы отец, как и положено сыну советского инженера, посещал всевозможные культурные мероприятия и художественные выставки. Разные города, музеи… Москва, Ленинград, Прибалтика, Крым, Кавказ, весь наш юг. Все города, куда доезжала дедовская «копейка» Жигулей. Как и положено, отец учил английский – не знаю, пригодилось ли для учёбы на инженера гидро-чего-то-там, но было необходимо для переводов песен «Битлз» и «Пинк Флоид». Кто бы мог подумать, что знание мировой художественной культуры + хороший английский помогут получить работу уличного торговца)
В момент снимка на лице отца – уставше-охреневшее выражение. «Какого чёрта я, человек с высшим образованием, инженер гидро-чего-то-там, торчу посреди Нью-Йорка и продаю картины в снегопад?»
Но, чёрт побери… я вижу, что он там счастлив. А теперь понимаю, почему. Несмотря на этот снег, холод и осознание того, что чай в термосе уже кончается – он кайфует, потому что свободен. Свободен не от «первой родины», а от своих деспотичных родителей, от жены, пилившей ему мозг…
Второе фото
Карточка Polaroid. Это уже середина эпического десятилетия. Отец и его друг – в полупустом вагоне метро. Сначала кажется, что это типичный вагон московской подземки, ан нет – надписи на окне вагона по-английски. Никаких наших «Не прислоняться».
Здесь отец уже подстриг бороду, на первом фото – борода лопатой) Мне такую отрастить не удалось ни разу, хожу с бородкой а-ля Джонни Депп. И ростом я чуть-чуть отца не догнал, он высокий – 183 сантиметра. Но в Штатах меряют не в сантиметрах… интересно, стал ли он забывать наши единицы измерения на новой родине?
Я не знаю, на какой станции нью-йоркской подземки сделано это фото. Вообще почти ничего не знаю про подземку этого города) Знаю только, что отец жил не в самом Нью-Йорке, а в городках возле него. В соцсетях он обозначил все свои прежние локации – Baldwin NY, Oceanside NY… это всё на Лонг Айленде, возле Лонг Бич.
Для меня и других российских мальчишек, выросших в девяностые на американских сериалах, которые тогда крутили целыми днями по российскому телевидению, все эти слова – «Лонг Айленд», «Лонг Бич», «Нью-Йорк» были символом чего-то очень «дорогого/богатого», но совершенно недостижимого. А между тем, отец был там. Где-то возле Long Beach. Где-то в нью-йоркской подземке.
На этом фото он по-прежнему в очках – перешёл на линзы только в нулевых. Зрение у него – почти «минус десять». Испортил себе глаза, потому что, как и полагалось советскому мальчишке, читал книги по ночам под одеялом с фонариком. Читал фантастику западную… просочившуюся через железный занавес. Но как ни странно, в студенческие годы его прозвали не «Джон Леннон», а «Джордж Харрисон». Тогда было модно называть друг друга именами «Битлов». Отчасти – мне уже не понять, почему было так. Но когда смотрю клип Харрисона «Got my mind set on you», вижу их сходство с отцом. Если на Харрисона надеть большие советские очки вроде «Авиаторов», с диоптриями и приклеить ему чёрные усы и густую бороду – примерно так и выглядел мой отец на фотографии из середины девяностых.
Третья фотография
Cнова «классическая» фотокарточка. Снято на Kodak, отпечатано на глянцевой бумаге. Отец – в поварском белом халате посреди небольшой кухни ресторана. Похоже на одну из тех кухонь провинциальных ресторанов, которые снимают в шоу Ивлева «На ножах». Не так роскошно, как в сериале «Кухня». Рестораном «высокой кухни» это не назовёшь, но и не «забегаловка». Русское кафе с домашней кухней для эмигрантов. У отца в руке нож, рядом – огромное ведро с картошкой, залитой водой. Сегодня закажут очень много жареной картошки) Наверно, она входит в бизнес-ланч.
На фото стоит дата – 1997-й год. Отец прибыл в Штаты в 91-м, и первые несколько лет занимался там «чем придётся». Торговля картинами на улице – лишь один маленький эпизод его приключений, о которых мне уже никогда не узнать. Знаю только, что когда ему там пришлось совсем туго, работа в ресторане стала для него спасением. И не только в финансовом смысле. Наконец-то он был среди своих – нашёл эту работу через русских друзей, команда ресторана приняла его как родного. Через какое-то время отец стал там шеф-поваром, и уже не резал картошечку… а учил других, как правильно её резать)
До отъезда в США каких-то особых способностей к кулинарному делу отец никак не проявлял. Если даже они и были – у моего деда был чёткий план вырастить сына инженером и никем другим. Но что-то пошло не так. Я лишь краем уха слышал, что отец, будучи подростком, изобретал какие-то свои блюда, когда нужно было приготовить обед «из ничего» (все, кто помнит пустые полки магазинов, лучше меня понимают, какой это уровень мастерства). Инженерная наука, которой отец никогда не интересовался, никак не помогла ему покорять Нью-Йорк. А вот искусство приготовить обед «из ничего» – помогло. Никогда не знаешь, что может стать твоей опорой в жизни.
У меня не сохранилась ни одна из этих трёх фотографий отца, нет их цифровых копий. На его страничках в соцсетях самая ранняя фотка – 2001-й год. Поэтому приложить фотографии в пост, увы, не могу. И подтвердить достоверность всех этих историй – тоже. Вам остаётся лишь поверить мне на слово, что всё это – реальная жизнь, а не один из моих рассказов-мистификаций) Тем не менее, всё так и было. Иногда жизнь фантастичнее, чем романы Филипа Дика.
А если сообществу Голоса понравится эта история, я обязательно выложу продолжение чуть позже. С другой фотографией папы, героя девяностых)
Место действия: США, штат Нью-Йорк
1991-1997.
Автор: @eldar-adov
Редакция и публикация: @lubuschka
08.07.2019
вдохновителя авторов
и мучителя новичков
@ladyzarulem здесь