О земле и человеке – 3 (Из цикла «Новейшая история России" )

Образы прошлого и будущего

Итак, колхозы и кибуцы в сельском хозяйстве Восточной Сибири не получились. Не знаю, как в исторической, центральной, части России, но, на мой взгляд, колхозы для народов Сибири – это лучшее достижение за всю их историю, как и кибуцы – мечта всех, кто объединяется против нечестного капитала и угнетателей, не говоря уже о государственном порабощении.

Наш современник не имеет никакого представления о коллективных хозяйствах. Колхоз в его понимании – дикость и невежество. Что ж, спросим у него: в каком государстве можно найти такую структуру, где человек гарантировано обеспечен всем необходимым для жизни от рождения до старости? Где ещё на планете можно найти такую общину, где воспитывают и обучают человека с малых лет до вхождения его в зрелый возраст?

Эта часть истории России оболгана, может быть намерено, разными авторами и преподносится сегодня, как время рабства миллионов. Но руины ферм и животноводческих комплексов, зернотоков и элеваторов, силосных ям и культурных ограждений, поликлиник и больниц, здравниц и курортов для трудящихся от Прибалтики до Камчатки, свидетельствуют о мощном и созидательном труде народов СССР. Рабы возводят удобства частникам, на просторах нашей империи всё ещё сохраняются следы общественных сооружений именно для трудящихся, а не для спекулянтов и воров.

Пусть однопартийная система кормила жрецов и старцев одной системы, но даже при этих условиях миллионы людей села не беспокоились о завтрашнем днем и потомстве. Возможно, исторически они не созданы для демократии и гражданского общества. Их удел – гарантированная работа и заработная плата, коллективные хозяйства. Следовательно, этот удел, но уже в обновлённом виде, и должен был воссоздан в тех регионах и народах, где он показал себя самым лучшим образом.

Миллионы овец и крупного рогатого скота, которые паслись на просторах Забайкальского края – лучшее напоминание для такого воссоздания. Нечто среднее между колхозами Восточной Сибири и кибуцами Израиля. Наши просторы и люди, ваши – организация и технологии. Но и частные хозяйства при этом должны соседствовать и конкурировать с этими коллективными образованиями.

Таков образ будущего сельского хозяйства на территории Забайкальского края, а федеративное устройство государства позволяет (или позволит в будущем) жить субъектам федерации по своим законам. Для этого требуется: решить существующие проблемы, с которой бессильна справиться законодательная власть в центрах и регионах, ибо она их и создаёт. Значит, надо выбрать в думы и законодательные собрания людей Дела и Созидателей, которые организуют такую общественную и политическую систему, которая надёжно защитит права всех трудящихся, а власть станет неизбежно ответственной перед всеми слоями общества, ибо главенствовать будет закон.

В законодательной власти должны быть объединены промышленники и аграрии, учёные и инженеры, рабочие и крестьяне, учителя и врачи, фермеры и предприниматели среднего и малого бизнеса. Как правило, категория таких людей состоит из тех, кто создаёт себя и своё дело сам, своим трудом. Именно такое объединение сможет противостоять спекулянтам и ворам всех уровней и мастей, именующих себя «элитой» и уничтожающей страну при помощи болтунов, краснобаев и бездельников, именующих себя на протяжении многих и многих лет депутатами и сенаторами.

В итоге их работы в Забайкальском крае не осталось ничего своего, население разделено на потребителей привозной продукции из других регионов, а территория и недра поделены крупным капиталом олигархов. Сельского хозяйства, практически, нет. Население нищее. Что впереди?

После такого представления будущего и современности, можно вернуться к рассмотрению прошлого. Мы остановились на записях немецких академиков, которых изучали Сибирь в течение трёх веков. Продолжим…

Взгляд из глубины времён

В 1735 году Иоганн Гмелин отметил, что буряты живут животноводством, лошади, быки, овцы и козы – их главное богатство. Академик не вписал в этот список верблюдов, конечно, он не знал о пяти видах скота, за которыми по заповеди предков должны ухаживать буряты.

Мы же отметим, что весь скот принадлежал только тем, кто за ними и ухаживал. Восточная Сибирь отличалась от центральной части России тем, что население здесь занималось прямым своим делом испокон веков. Не они принадлежали делу, но дело принадлежало им, так было заповедано. Это было их единственным призванием. Здесь всегда паслись тучные отары и стада, гурты и табуны. Если пролетарий всегда может стать люмпеном, то животноводу даже невозможно представить такую ситуацию. Именно поэтому у всякого животновод больше внутренней независимости, чем у тех, кто подчинён потребностям организма. По этой причине он и был главным врагом советской власти и коммунистической диктатуры.

«Они – очень зажиточны, и иной селенгинский бурят имеет до тысячи овец и, кроме того, много быков и лошадей… Буряты ездят верхом на лошадях, быках и коровах… Но бурят не остается более одного-двух месяцев на одном месте; если его скот поел корм на одном месте, он ищет другое», - пишет Гмелин.

Через тридцать семь лет после Гмелина другой немецкий академик, Пётр Симон Паллас, писал: «Скотоводство у бурят-монголов всё ещё является самым значительным и наиболее обычным видом хозяйства. Это скотоводство должно было приспособиться к горному характеру страны и к её климату. Так как в Бурят-Монголии бывает продолжительная и суровая зима, то стада зимой кое-как перебиваются. Несмотря на это, бурят-монголы оставляют стада на произвол природы и не беспокоятся о том, чтобы, чтобы заготовить запас сена для зимы. Только для ягнят оберегается незначительное количество кормов».

Иоганн Георги, ещё один немецкий учёный, в 1772 году отмечал, что буряты стали накашивать немного сена для зимнего времени, а весной в этих местах скот становится тучным и бодрым. Он писал, что коневодство – главная отрасль в хозяйстве бурят того времени, а лошади пользуются большим уважением и любовью со стороны жителей. В одной записи, Георги пишет, что бурят не ограничивают количество лошадей, а если бы имели возможность, то увеличивали бы табуны до бесконечности. Каждое животное приносит бурятам максимальную пользу. От коневодства они получают: мясо, считающееся лакомством, молоко, которое могут перегнать в самогон, сделать сыр, шкуру для верхней одежды, также из шкур делают мешки и мехи для хранения жидкости. А из костей делают стрелы, навоз используют для отопления, волос из гривы и хвоста – прекрасный материал для верёвок…

Немецкие учёные, участвовавшие в Сибирской экспедиции, полагали, что в западном и восточном Забайкалье разные условия для овцеводства. Эти условия не изменились до нашего времени. Всё также, как и двести пятьдесят лет тому назад за Яблоновым хребтом мало солончаков, а снега выпадает больше, а потому овец меньше и они мельче, чем по эту сторону мирового водораздела, то есть Яблонового хребта. Ведь и верблюдов и тогда и сейчас разводят только восточные буряты Забайкалья.

«...На прекрасных степях Даурии между реками Онон и Аргунь, где много солончаков, а снега выпадает так мало, что пастбища остаются открытыми в течение всей зимы, разводятся такие овцы, которые превосходят самых больших киргизских овец и могут считаться крупнейшей породой овец», – писал Паллас Петр-Симон.

Он был в этих местах весной и летом 1772 года. Именно в этих местах мне видится современный агропромышленный комплекс, продукция которого шла бы на внутренний и внешний рынок.

«Они умеют так использовать скот, что семья, имеющая 20 голов всякого скота, может иметь пропитание, а имеющая 50 голов – жить довольно зажиточно», «Мой хозяин был капиталистом. Его табуны состояли из 500 лошадей, такого же количества овец, 300 голов рогатого скота. Кроме того, у него было некоторое количество верблюдов и коз...» Так писал поражённый обилием скота Иоганн Георги.

А что же писал о сельском хозяйстве сами буряты? Об этом в следующем посте.

Кто и кого «перепахал»?

Не знаю, каким знатоком сельского хозяйства был Николай Гаврилович Чернышевский, но то, что он «перепахал» всего Ленина общеизвестно. Мне кажется, что намного результативнее для России если бы вождя мировой революции перепахали другие авторы. Скажем, светлые умы Отчизны, двигавшие русскую экономическую мысль и возлагавшие надежды на развитие сельского хозяйства и призвание народов России.

Но масштабные политические эксперименты вместе с эксплуатацией чувств трудящихся нарушили естественную эволюцию жизни, вытравив из сознания человека его основное призвание. Основа возможного благополучия населения была подорвана.

Подворная перепись 1908 года показала, что на одно хозяйство агинских бурят приходится около 110 голов животных, на одного человека – 22 головы животных. Какие цифры выводит современная статистика?

Что надо современному человеку Восточной Сибири? Не один раз я задавал такой вопрос своим землякам-забайкальцам. И однажды услышал ответ:
-Всё есть, ничего не надо…

В этих словах – отношение к власти и государству. В них одновременно – диагноз и приговор системе спекулянтов и воров, где нет и не может быть ничего человеческого. Существующая система совершенно неприемлема для сибиряков.

В России есть ещё силы и люди дела, которые выжили и сумели развить не сырьевые отрасли и машиностроение в жестоких условиях, навязанных миром наживы на сырье, воровстве и спекуляции.

Гуманисты проводят эксперименты на себе. Остальные – на людях.

Люди дела используют принцип экономии сил народа, где каждый должен оставаться самим собой.

Сегодня люди дела готовы прийти в промышленность и сельское хозяйство Сибири и Забайкалья, предлагая единственный и возможный шанс для развития. Мы встретимся с ними в следующих постах.

Вместо сиюминутной наживы люди дела предлагают долгое развитие. Пример? «Ростсельмаш» уже открыл учебный класс в Забайкальском аграрном институте.

Что или кто и кого «перепашет»?

Учебный комбайн, доставленный из «Ростсельмаш» в Забайкальский аграрный институт

Литература: Бурят-монгольский Государственный научно-исследовательский институт языка, литературы и истории. В. Гирченко. Русские и иностранные путешественники XVII, XVIII и первой половины XIX веков о бурят-монголах. Государственное бурят-монгольское издательство. Улан-Удэ, 1939 год.
Изображения из личного архива Автора