Верхотурские воеводы. Корсаков Воин Лукьянович
Автор @nikalaich
Фамилия Корсаковых ведет свое начало от выехавшего из Литвы в Москву Венцеслава Жегмунтовича Корсака. Потомки его Корсаковы за разные службы жалованы были поместьями. Воин Лукьянович с 1627/28 по 1629 годы был воеводой в Пелыме, а затем в Туринске.
В феврале 1639 года Воин Лукьянович назначен верхотурским воеводой. Подьячий с приписью при нем Михайлов Петр. Будучи Туринским воеводой, Корсаков защищал границы своего уезда от верхотурцев, однако, сев воеводой на Верхотурье, он полностью поменял приоритеты, отстаивая интересы Верхотурского уезда перед Тобольском и Туринском.
14 июня 1640 года верхотурский воевода отписывал туринскому воеводе Кафтыреву о неправильных действиях его в отношении крестьян новой слободы в Ермолаевской волости и бесчестии воеводскому имени: «Господину Миките Васильевичу Воин Корсаков, Петр Михайлов челом бьют...».
Воин Корсаков пишет, что туринские ясачные татары обратились в Туринский острог с челобитной на крестьян Ощепковой слободы:
Татары жаловались, что в Верхотурье с челобитными им ездить далеко. В свою очередь Туринский воевода хотел, чтобы крестьяне по государевым делам приезжали в Туринск, а не в Верхотурье. Туринский воевода отписал приказчику Ощепковой слободы Осипу Несенцову, чтобы «в татарских вотчинах крестьян сажать и землям владеть не велеть».
В Ощепковой слободе сидел верхотурский приказчик, поэтому Воин Корсаков пеняет туринскому воеводе: «И ты писал наперед к приказчику к Осипу Несенцову не по государеву указу, не писав к нам, и тем ты нас обещестил...». А по поводу мечтаний Туринского воеводы Корсаков ответил, что «к нам с Москвы государева царева и великого князя Михаила Федоровича всеа Русии указу не бывало и ис Тобольска о том к нам не писано».
В свою очередь, 30 июня 1640 года туринский воевода Никита Кафтырев отписывает в Москву о произведенном им дозоре земель в Ермолаевской волости, о взаимоотношениях с верхотурским воеводой, об отписании крестьян этой волости к Туринскому уезду, об отказе крестьян подчиняться распоряжениям воеводы, о строении Ирбитской слободы и необходимости приписки ее и Ницынской Ощепковой слободы к Туринскому уезду, о притеснении татар крестьянами этих слобод.
Туринский воевода Кафтырев в огромной отписке приводит не только челобитную, но и добавляет животрепещущие подробности: «...Государь, в Ермолаеве волости... их татарские мольбища и съезды по их вере тут были, и с той их земли от мольбища согнали и поселились Ощепковы слободы крестьяне...А по их татарскому челобитью крестьяне к суду в Туринской не едут, что де оне Верхотурского уезду, строят де их с Верхотурья...».
Кафтырев даже прилагает свои математические расчеты: «А езду от Туринского до Ницынской Ощепковы слободы валовым ходом пешему человеку днище, а до Верхотурье 5 дней, а до Ирбицкой слободы езду пол днища, а к Верхотурью 6 день».
И последний довод, по принципу «я же предупреждал»: «А только, государь, от тех слобод и от пашенных крестьян обид и насильства учинитца в туринских ясачных татарах шатость или иное какое дурно, и мне бы холопу твоему от тебе государя царя и великого князя... в том в опале не быть».
Вопросы расселения пашенных крестьян и основания новых слобод были ключевыми для воеводы Воина Корсакова. В начале 1640 года он обращется в Москву: «Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Руси холопи твои Воинко Карсаков, подьячий Петрушка Михайлов челом бьют...», спрашивая можно ли в новые слободы призывать на льготу «старых крестьян с старых их жеребьев».
То, что крестьяне бросают свои пашни и переходят на новые места в поисках льгот, не устраивало Москву. Воеводе было строго-настрого указано:
Являясь воротами в Сибирь, Верхотурье выполнял и свои пенитенциарные функции: транзитом через Верхотурье шли в Сибирь ссыльные из центральных районов страны. Задача воеводы была проверить списки, принять и разместить ссыльных, а затем, обеспечив подводами, продуктами и сопровождением, направить в другие сибирские города. Так, в царской грамоте от 29 апреля 1639 года сообщается о препровождении в Тобольск ссыльных, отправленных из Москвы и Нижнего Новгорода:
Для сибирских городов и острогов сохранялась военная опасность от людей царевича Девлеткирея. В отписке тобольского воеводы князя Пронского тюменскому воеводе князю Григорию Барятинскому говорится о рассказе ясачных татар: «Наехали де на них Девелткиреевы люди государев изменник Кочашко Танатаров с товарищи...».
Изменники расспрашивали про острожки — сколько народу, да есть ли наряд, есть ли караулы... Захваченных татар ограбили, а некоторых забрали с собой. Тобольский воевода советовал готовиться,
Но то ли воевода Корсаков всерьез не воспринимал сообщения об угрозах, то ли не радел он делом или еще по какой причине, но только воевода Никифор Мещерский, сменяя на воеводстве Воина Корсакова, принимая укрепления Верхотурского острога, отметил их ветхость и запущенность. Правда, если верить отписке Воина Лукьяновича в Сибирский приказ в 1640 году, им построены остроги на Нейве, Нице и Ирбите.
При Корсакове Верхотурье продолжало оставаться крупным центром речного судостроения: к 1640 году на верхотурском плотбище построено 66 дощаников и 3 ладьи.
Изображения из архива музея , а так же с лицензией ССО
Об авторе Полномочный представитель Верхотурского государственного историко-архитектурного музея-заповедника в СМИ.
От редакции : Статьи данного цикла - результат сотрудничества сообщества "Истфак" и коллектива Верхотурского государственного историко-архитектурного музея-заповедника
