«Премьера Голоса»: Повесть Юрия Москаленко «Король найден мёртвым» (часть 1-я)
Иллюстрация @konti
Автор: Юрий Москаленко, @biorad
Пролог
Этот человек был уникальным в своём роде. Хотя бы потому, что ушёл непобеждённым. Он достаточно много писал, но его заметки были использованы различными сторонами в узких политических целях. Каждая находила в них (а чаще всего приписывала им) нечто такое, что в пух и прах разбивало доводы противников.
Но самой загадочной оказалась его смерть. Католический чиновник, которого позвали совершить обряд над усопшим, категорически отказался делать это. «Я вижу печать насильственной смерти, — пояснил он организаторам похорон. — Бог не хотел призывать его к себе так рано».
Тело не могли предать земле около трёх недель, а в последующие десять лет этот прах едва не поссорил два европейских государства — Францию и СССР. Каждый хотел перенести его к себе, пока наконец вдова короля не распорядилась перезахоронить останки мужа на кладбище Монпарнас в Париже.
Рассказывают, что в ночь перед этим ритуалом возле вырытой могилы откуда ни возьмись появился огромный сиамский кот — и на церемонии время от времени шелестело: «Тот самый! Которого так любил покойный». Им возражали: «Разве кота не похоронили ещё раньше хозяина?» А ответ заставлял ещё больше ёжиться на холодном мартовском ветру: «Месье, стыдно не знать о переселении душ в середине ХХ века…»
Мистического ужаса добавила вдова усопшего. В ожидании, пока прах её мужа доставят из Португалии, она неожиданно скончалась.
Супругов решили похоронить в одной могиле, но опять возник любопытный вопрос: что первым опускать в могилу — урну с прахом или гроб с покойной?
Организаторы настаивали на том, что первой должна быть опущена урна. Но представители советской стороны попытались воспротивиться этому: «Бросьте вы свои французские штучки! Женщина сверху — это не по-христиански».
В конце концов сошлись на том, что урна и гроб будут установлены на одном уровне.
Мраморный горельеф было поручено изготовить известнейшему французскому скульптору — уроженцу Кишинёва Абраму Барацу, который хорошо знал покойного при жизни, неоднократно встречаясь с ним на различных турнирах.
Что нашло на троекратного чемпиона Парижа Бараца, сегодня не могут сказать даже медики — маэстро благополучно перепутал как дату рождения, так и дату смерти. Но если в первой он мог ещё сомневаться, то уж со второй не иначе, как чёрт попутал.
Однако и это не всё. Спустя 43 года, в 1999 году, над кладбищем пронёсся ураган. Он расколол надгробие, оторвал горельеф с изображением покойного. Полиция и кладбищенские работники прочесали место упокоения парижан до самого последнего холмика — горельеф как в воду канул. Пришлось изготавливать другой, на этот раз вместо мрамора была использована бронза. Само собой, случилось это уже после смерти Бараца…
Португалия. Эшторил. Утро 24 марта 1946 года.
— Король? Вы уверены, что это король? — срочно вызванный в отель «Парк» полицейский чин не посчитал нужным скрыть своё удивление перед управляющим. — Вы сказали, что он мёртв?
— От него веет холодом ничуть не меньше, чем из могильного склепа, — заметил отельер.
— Надеюсь, вы ничего не трогали в комнате?
— Обижаете. Не первый год на свете живу.
— Вы мне можете сообщить, каким образом король оказался в вашем, с позволения сказать, не самом лучшем отеле курорта? Сколько он здесь жил? Сам ли? С женщиной?
Они были давно знакомы, полицейский время от времени помогал пожилому работнику сервиса улаживать кое-какие юридические вопросы, а потому мог вполне рассчитывать на полную откровенность.
— Сеньор Антонио, — словно подтвердил его мысли визави. — Мне нечего от вас скрывать. Начнём по порядку. Король живёт у нас достаточно долго. Определила его сюда супруга, которая находится в Париже. Он нищ, поэтому средства на проживание выделила она. Женщин он сюда не водил, за услуги проституток надо платить, а у него едва-едва на еду хватало.
— Не замечали ли вы за ним что-то необычное в последние дни?
— У меня нет такой задачи — следить за постояльцами. Могу сказать только одно: при встрече со мной он всегда слегка дотрагивался до полы шляпы, на французский манер, иногда приветливо кивал.
— О чём вы с ним обычно разговаривали?
— Мы с ним никогда не разговаривали. Не забывайте: кто я и кто он?!
— Алкоголь? Я слышал, что король был неравнодушен к спиртному…
— Вынужден повториться: он еле сводил концы с концами. Я думаю, что он и был выслан сюда из-за того, что раньше злоупотреблял выпивкой.
— И всё же не поверю, что у него не было пристрастий. Живой ведь человек, — произнёс полицейский и тут же закашлялся. — Извините, я хотел сказать: при жизни…
— У каждого из нас есть свои странности, сеньор Антонио, — внимательно поглядел в глаза собеседнику управляющий. — Король очень любил кошек. И если у него оставалось что-то из еды, обязательно угощал бездомных мурлык. Да и они чувствовали неравнодушное отношение к себе, всегда облепляли его, как мухи блюдце с персиковым вареньем.
— Сеньор Мигель, когда вы зашли в его комнату, заметили ли вы в ней что-то неестественное?
— Да вы и сами увидите, что в ней достаточно много несуразного…
— Что именно? Почему вы обратили на это внимание?
— Во-первых, сам король. Он сидит в пальто за столом в кресле. Как вы полагаете, воспитанный человек будет садиться в пальто за стол?
— Вы уверены, что он воспитанный человек? Может быть, он им только казался…
— Смею заметить, что его отец был депутатом четвертой Государственной Думы России, мать — из семьи одного из влиятельнейших русских коммерсантов. Он был не в одном колене потомственным дворянином. Правила приличия знал и соблюдал.
— Откуда вы это знаете?
Отельера трудно было смутить.
— Сеньор Антонио, я не служу в полицейском управлении, но, когда у меня поселился столь знаменитый постоялец, я первым делом разузнал о нём кое-какие детали. И потом, вы же прекрасно осведомлены, что моя бабушка была русской, так что о России я немного знаю…
— Я не хотел вас обидеть, сеньор Мигель, — чуть склонил голову гость. — Итак, вам показалось неправильным, что король уселся в кресло в пальто. Что ещё вам видится не совсем правдоподобным?
— То, что король, мягко говоря, обложился тарелками. Насколько мне известно, он хорошо поужинал в ресторане, так что явно не нуждался в таком плотном ночном перекусе.
— Вы уже узнали, каким образом тарелки попали в номер?
— В том-то и загвоздка. Никто из служащих отеля не может объяснить их появление на столе у постояльца. Более того, я поинтересовался у шеф-повара ресторана: был ли особый заказ со стороны короля? Он очень удивился: никто от них еду не посылал…
— Но, может быть, это сделали другие?
— Это маловероятно, сеньор Антонио. Король питался только в одном месте. Скажу по секрету: очень редко, но ему здесь прощали небольшие долги за питание. Слух о том, что он столуется именно здесь, привлекал к ресторану чуть больше посетителей, чем обычно. Люди его узнавали…
— Сеньор Мигель, вы очень наблюдательны и проницательны. Как вы думаете, для чего в номере появились эта треклятая посуда?
— Мне трудно сказать, кто и зачем принёс её туда. Во всяком случае, это было сделано тайно. А раз так, то это, по меньшей мере, подозрительно.
… Они помолчали. У каждого в воображении рисовалась своя картина. Правда, у сеньора Мигеля она была более яркой и зримой — он всё-таки виделся со своим постояльцем, мог наблюдать за его настроением. А вот полицейский мог сопоставлять только разрозненные факты, хотя и все они, в конце концов, должны были собраться в одной точке.
— Сеньор управляющий, вы здесь? — раздался внезапно лёгкий стук в дверь.
— Да. Заходите.
В дверном проёме показалась вихрастая голова одного из служащих.
— У меня две новости. Во-первых, из Лиссабона прибыл сеньор суперинтендант для проведения расследования, с ним ещё несколько господ. А во-вторых, на имя умершего постояльца обнаружена важная телеграмма.
— Что значит обнаружена? У вас же есть инструкция доставлять телеграммы немедленно!
— Вчера вечером нам почту принёс новый почтальон, я его ещё ни разу не видел. По ошибке он засунул телеграмму между страницами вечерней газеты для сеньора Андре. Тот начал читать вечерний номер только сегодня, вот телеграмма оттуда и выпала. Он позвонил мне, я её забрал. До вас донести не успел — вручил её сеньору суперинтенданту. Только не наказывайте меня за это…
Сеньор Антонио поднялся из кресла.
— Мы так и не договорили, сеньор Мигель, — улыбнулся он отельеру. — Но, думается, у нас будет возможность продолжить беседу. А пока поразмыслите над тем, что вас ещё смущало в комнате покойного?
— Я так и сделаю, — такой же душевной улыбкой ответил управляющий.
Продолжение читайте в воскресенье 3 декабря
Редактор: @amidabudda
Полезная информация
Размещайте свои произведения на платформе Pokupo.ru. Для вас это дополнительная площадка продаж и большой выбор инструментов интернет-торговли.
По всем вопросам обращайтесь к @ivelon. Или в телеграм-чат сообщества Pokupo.
