«Премьера Голоса». Исторический детектив Юрия Москаленко «Адмиралы» (часть 17-я)
Обложка @konti
Автор: Юрий Москаленко @biorad
Продолжение. Часть 1-я, часть 2-я, часть 3-я, часть 4-я, часть 5-я, часть 6-я, часть 7-я, часть 8-я, часть 9-я, часть 10-я, часть 11-я, часть 12-я, часть 13-я, часть 14-я, часть 15-я, часть 16-я
Адмиралы. Книга вторая. Тайна адмирала Сенявина
Часть 17-я
— Деточка, у меня всё готово!
— И где вы прячете свои банки сгущёнки, тушёнки, бычки в томате, соль, сахар, муку, растительное масло?
— Здесь, — улыбнулась старушка и протянула мальчишке небольшой листок.
Лева с удивлением прочитал:
Заявление в ОВИР.
Всячески поддерживая заботу партии о народе, прошу для окончательного выполнения Продовольственной программы в СССР обменять меня на мешок канадской пшеницы.
Двойра Либерзон.
Что ж, судьба Митяя предрешена.
Лев Моисеевич тщательно вылизал последние капли коньяка, смакуя терпкий вкус. В голове у него прояснилось. Тупая боль в виске — солянка из всех накопившихся за последнее время проблем — зашипела гадюкой и сползла по борту пиджака, мягко отвалила, окончательно потерявшись где-то под столом.
Шеф разведки опять поднялся, подошёл к окну, упёрся ладонью правой руки в подоконник. Помолчал, разглядывая засыпающий город. Старики уже наверняка сложили свои причиндалы по двум стаканам (контактные линзы отдельно, вставные челюсти отдельно) и, выпив для прихода здорового и крепкого сна стакан кефира, путешествуют по волне своей памяти.
И только от него, Льва Либерзона, новая Родина, ждёт не просто действий, а эффективных шагов для того, чтобы все могли спокойно спать.
А у него сон давно уже хромал на обе ноги и сидел в инвалидной коляске после того, как он узнал о путешествии Копья Лонгина. Владение им сулило многие блестящие перспективы для государства. Им можно крепенько пригнуть к ногтю террористов всех мастей, сложить комбинацию из трёх пальцев заокеанским боссам, да мало ли ещё что можно сделать.
Случайностей не бывает. И эти два парня из Одессы — явный знак судьбы. Неважно, сами ли они это придумали, чтобы вытрясти из дедушки побольше денег, или кто-то ими играл втёмную, чтобы ближе подобраться к нему, Либерзону.
Но по-любому это вызов. Вызов его профессионализму, его карьере, умению видеть на десять шагов вперёд в любой шахматной партии.
Что сделать с этими парнями, он ещё решит. Для начала им хватит и 10 тысяч баксов на первое время. Позже, когда подрастут, нужно подвесить более лакомую наживку. Например, по 5% акций Одесского припортового завода.
Надо позвонить этой бестии Гойскому. Конечно, он будет морщить репу, верещать, как кролик, попавший в куст шиповника. На него-то как раз рычагов хватает. Достаточно обратиться к Джорджу.
Эль-Пуэрто-де-Санта-Мария.
Ноябрь 2011 года.
Calle palasios.
Конспиративная квартира «МО$$АД-РВС»
Когда Лев Моисеевич Либерзон вызвал меня в обычный серый ноябрьский день 2006 года, я тогда и предположить не мог, что вираж моей судьбы закрутит петлю имени Петра Николаевича Нестерова. Кем он был? В сущности, штабс-капитаном. И прожил вровень с Михаилом Лермонтовым — 27 лет.
Первое, что мне бросилось в глаза — несколько необычный для шефа вид. Когда накануне я покидал кабинет, Лев Моисеевич сидел в кресле так, будто ему на плечи нагрузили мельничный жернов — по-стариковски сгорбленный, с потухшим взглядом, время от времени потирающий виски.
Сейчас же он, словно помолодел на десяток лет. Плечи расправились, склеротическая оболочка глаз сияла, как бутылочный осколок, на который попал луч полной луны, скулы слегка порозовели. Одного взгляда на шефа хватило, чтобы понять: эта неутомимая гончая взяла след.
Ауру загадочности дополняли два пухлых белых конверта, лежащих на столе. Разгадать их содержимое было ничуть не легче, чем найти кактус Mammillaria luethyi в живой природе.
Но я представил себя зрачки австрийского лётчика, расширившиеся до пятака, когда он понял, что Пётр Нестеров решил взять его на таран. Тогда понятия «таран» просто не существовало. И вот на тебя летит русская машина: неотвратимо, сжимая возможность для манёвра до спичечного коробка. Позади — недолгие годы жизни, возможно, семья или невеста. Впереди — холодный взгляд смерти.
Всё это в секунду пронеслось на моём внутреннем экране, когда я увидел, что шеф извлёк початую бутылку коньяка и плеснул его на дно двух фужеров, пододвигая один из них в мою сторону.
Я тщетно попытался понять, где же прокололся. Если это провал, то я ломаного гроша не дам за то, что в моём бокале нет цианида. Или цикуты — шеф любил импровизации в стиле Сократа.
Но и не пить тоже нельзя — Либерзон никогда не прощает слабости. Что же он задумал?!
— Прозит, — улыбнулся шеф, едва касаясь пузатым боком своего фужера к прозрачной округлости моей ёмкости.
Пока я пил, с максимальным вниманием прислушиваясь к своим ощущениям и реакции организма, шеф с ловкостью Гудини извлёк на свет божий небольшую тарелочку с нарезанным лаймом — лимоны он на дух не переносил.
— Недурственно, совсем недурственно, — протянул я, с одной стороны, ощущая вибрации перистальтики своих внутренностей, продвигающих сей божественный напиток в определённое для него место, с другой — тщетно пытаясь оттянуть невыгодное для меня развитие событий.
Но шеф не спешил, похоже, представляя себя удавом, который уже загипнотизировал кролика и размышляет, каким бочком его заглотить — правым или левым.
Он довольно крякнул и даже произнёс, мурлыкая:
— Да, адмирал Нельсон был не дурак. Я тоже согласен на то, чтобы после смерти меня месяц-другой покатали в бочке с этим нектаром. Но, чтобы потом я непременно родился из бочки, как красивая Chrysiridia rhipheus, которая водится на Мадагаскаре. Эх, Мадагаскар! Чудное место! Вы знаете, Митяй, какова фертильность мадагаскарских женщин?
Этот вопрос застал меня врасплох. Я задумался.
— Ничего-то вы не знаете, — как-то по-отечески улыбнулся шеф. — В среднем — 5,1 рождений на одну женщину. 20-е место в мире. Вот вы бы, Митяй, отказались бы год-полтора пожить в таких райских условиях?
Наверное, моя физиономия вытянулась, потому что Лев Моисеевич внезапно расхохотался.
— Посмотрите на себя в зеркало! У вас такой вид, будто вы веретено проглотили. Вместе с шерстью. Щас, старый Либерзон отправит свою крышу на покорение пика Винсона в Антарктиду. 4892 метров — это вам не губная гармошка без дырочек. Расслабьтесь! Ещё коньячку?
Кажется, в тот момент я вообще потерял дар речи. Что-то икнул в ответ и кивнул.
— Пейте-пейте, — подбодрил Либерзон. — Кто его знает, когда в следующий раз свидимся. Вы ж мне, Митяй, аки сын. Правда, внебрачный…
Плечи шефа снова заколыхались, как в пляске святого Витта.
Внезапно он стал серьёзным, будто пуля у виска.
— Что у нас по маленькому отряду поручика Галицкого? Есть какие-то сведения? Погибли? Живы? Куда подевались?
— Погибли? — словно за спасительную соломинку ухватился я. — А почему бы и нет?
— Чёрта лысого они могли сгинуть! — уже совсем иным, суровым голосом подытожил шеф. — Такие ребята ни в огне не горят, ни в воде не тонут. Что-то мне подсказывает, живы курилки. И как вы думаете, куда подались?
— Как куда? Наверняка к адмиралу Сенявину!
— Наверное, и Гравина так рассуждал. Что бы вы сделали на его месте?
Продолжение следует...
Новый клиент экосистемы блокчейн-платформы Голос для поэтов
Проголосовать за делегата stihi-io можно здесь
