Чёрное и белое. Две рецензии на рассказ “Валера”
Добрый рецензент @mgaft1
Строгий рецензент @blackmoon
Для тех кто не читал – этот рассказ о том, как зять хоронит тещу. Хотя, похороны тещи здесь скорее сюжетный фон. Заковырка не в том факте, что ее хоронили - а как это происходило. Жена дала мужу деньги на похороны с учетом расценок похоронного бюро. Муж, которого в рассказе называют «Валентиныч», идет на уловку и через посредство дружка-собутыльника Валеры нанимает артель пьяниц за несколько бутылок водки. Гроб – несоразмерно большего размера, чем нужно - был куплен тоже за бутылку.
После нескольких смешных или унизительных (в зависимости от вашего чувства юмора) инцидентов, гроб с покойницей наконец притащили на кладбище. Здесь случается последний конфуз: гроб падает в могилу. Жена, понимает, что ее обманули и Валентинычу, который очевидно живет на иждивении жены - банковского управляющего - уже нет дороги назад.
В чем же смысл этого рассказа? Парой слов не ответишь. Автор показывает людей определенной социальной прослойки – людей в моральном смысле сильно опустившихся, у которых понятия о человеческом достоинстве всерьез смещены. Валера – типичный представитель этой прослойки. Для него безразличен тот факт, что человеку, каким бы он ни был в жизни, нужно оказывать определенное уважение - по крайней мере во время его последнего пути. А он поворачивает гроб на сторону, позволив покойной перевернуться на бок.
Реализм этой сцены граничит с гротеском и глубоко символичен, как и некоторые другие сцены рассказа. Вспоминается отрывок из стихотворения Новеллы Матвеевой:
“... Так верят в добрую судьбу!
Столь кротко носят на горбу
Груз незаслуженных мучений,
Что Бомарше (Добряк и гений!)
Перевернулся бы в гробу.”
Язык персонажей и применение ими нецензурных выражений в обиходном разговоре – тоже свидетельство определенного душевного вырождения и моральной распущенности. Наверное, трудно найти мужчину, который никогда, ни при каких обстоятельствах не употреблял бы мата. Но, как правило, человек все-таки воздерживается от употребления и делает это только в определенных экстремальных ситуациях – например, при высоком стрессе или при поднятии больших тяжестей. В присутствии же противоположного пола вообще стараются не выражаться. Однако для персонажей рассказа - таких как Валера и бригадир Сережа - мат просто обиходный язык.
Валентиныч же – человек, находящийся на промежуточной стадии. Он еще не опустился до состояния невозврата, но, конечно, находится на пути вниз. Это показательно и тем, что он живет на полном иждивении жены, как персонаж песни Галича «Товарищ Парамонова»:
«...ну как про Гану, все в буфет за сардельками,
я бы взял кило, да плохо с дЕньгими...»
Весьма интересна и причина плача Валентиныча. С одной стороны, она была вызвана страхом разоблачения его плана. Но с другой - тот факт, что он не мог остановиться, свидетельствует о его осознании себя, своего ничтожества, попусту и по-идиотски прожитой жизни. А также, на другом уровне рассказа – это тризна над всей социальной системой России, опущенной в алкоголизм. Здесь «holding liquor» считается определенной доблестью.
“От Эльбы до Саратова,
От Волги до Курил
Сережу Наровчатова
Никто не перепил.”
Конец рассказа все-таки ознаменовывается маленькой моральной победой Валентиныча. Он не хочет больше возвращаться к «Парамоновой» и влачить унизительное иждивенческое существование.
Таким образом, суть рассказа, с моей точки зрения, именно в этом. В нахождении душевных сил бороться с неотвратимостью морального падения.
***
Язык персонажей естественен. Нет надуманности и замены реплик персонажа писательским письмом. Много внимания уделено точности деталей, что вызывает доверие к реальности происходящего.
«Я облегчённо вздохнул. Струйка пота замерла у того места, где зад начинает делиться на две половинки.»
«Жгучая жидкость, согретая валериным телом, замерла посредине дороги, упорно не желая попадать внутрь.»
Более сложная и богатая конструкция внутреннего монолога автора выгодно оттеняет грубость и ограниченность речи других персонажей.
С другой стороны, читается рассказ не очень легко. Это может быть следствием самой рассматриваемой темы, но может быть также вызвано специфической стилистикой предложений. Есть в стиле автора какая-то корявость - хотя мне трудно определить, за счет чего она ощущается.
***
После прочтения рассказа, несмотря на юмор происходящего, остается довольно тяжелое впечатление. Мне грустно за то, что здесь происходило, и тем более грустно потому, что здесь чувствуется правда. И это не легкая грусть, а какая-то грязная и неприятная.
“Валера” - это триумф сортирного юмора. Именно что триумф, да. И именно что Валера. Потому что остальные персонажи выведены нечетко и плавают по тексту, как облака тумана. Рассказчик откровенно уныл. Жену я вообще представить себе не смогла. От тещи в памяти остались белые тапки да синяя задница. А Валера хорош, рельефен, жизнеспособен (хоть это и звучит как каламбур по отношению к рассказу о похоронах). Он вытягивает рассказ.
Нельзя не признать, что автору явно удаются диалоги маргиналов. Такой же талант меня восхитил в свое время у Гиголашвили, когда читала его “Чертово колесо” - роман про грузинских героиновых наркоманов. “Из чего гроб сделали. Он весит тяжелее шагающего экскаватора” — “Пошёл ты в тараканью щель”. В десятку. Но когда текст переходит с диалога на описательно-повествовательные абзацы, азарт теряется. Огонек потухает. На мой вкус, охота подбавить перчику.
Признаться в том, что тебе такой текст понравился - стыдно. Это ведь дурновкусие, пошлятина, похабщина. И для того, чтобы предложить такое читателю, нужно тоже обладать определенной наглостью. Хотя что уж там, мировая литература и не такое видала… Ценители трэша и черного юмора похихикают. Эстеты поплюются. Я...не эстет. Мне, в отличие от предыдущего рецензента, было смешно до колик. Грусти не было, потому что к таким, как Валентиныч, лично я испытываю не столько жалость, сколько презрение (хотя им вряд ли поможет хоть одно, хоть второе). Да, полностью согласна, Валентиныч действительно не настолько опустился морально, как Валера&co. Но в Валере есть жизненная сила, пусть грязная и примитивная. Валентиныча страшно обидеть, с ним надо, как с хрустальной вазой. Разобьешь - и сам потом будешь мучиться угрызениями совести. Лучше не рисковать и не приближаться.
Если говорить не о моральных качествах персонажей, а о технике создания их образов, хотелось бы отметить вот что. Несомненно, Валеру надо видеть со стороны, чтобы продемонстрировать весь его бурлящий колорит. От первого лица заглавный герой повествование вести не может. Но вот что мне кажется неубедительным: как явная размазня Валентиныч смог решиться на аферу по отношению к жене? Да, возможно, он не всю жизнь ноет и страдает, а иногда бывает вполне себе авантюристом. Но на сжатом пространстве рассказа психологической достоверности этого аспекта я не увидела. Я бы прорисовала Валентиныча подетальнее, нежели сумму слияния трех жидкостей - водки, слез и пота.
Кстати, рассказ, который в некоторые моменты может показаться гротеском, очень реалистичен. И мне хотелось бы отчасти защитить и его протагонистов, и тех читателей, кто от души похохотал. Мне знакомый озвучивал такую историю: хоронили его деда, гроб не пролезал в дверь, его решили поднять вертикально. У поставленного в неестественное положение покойника начала опускаться челюсть. При виде этой картины внук не смог подавить истерического хохота. Стоял с гробом в руках и откровенно ржал. Эмоциональные реакции в стрессовых ситуациях бывают весьма непредсказуемы. Как и реакции читательские.
“Валера” - рассказ на уровне матерной частушки. Которую на людях распевать не будешь, но в голове прокручиваешь часто. Однако частушки строятся по грамотному принципу: ударная сила смещена к самой последней строчке, чтоб эффект неожиданности сыграл. “Валера” же, наоборот, к концу расползается по швам. Тает хлесткость, ядреность диалогов скатывается на банальщину. “Вместе с грохотом из ямы вылетели белые тапки, шлёпнувшись у ног жены”, “Покров с гроба валялся на полу, а из разреза на спинке платья, торчала синяя задница”... На задницах автор явно зациклен. На протяжении повествования они фигурируют аж три раза: то струйка пота меж ягодиц протечет, то в разрезе платья во время кульбита попа промелькнет, то пятая точка по теплу дивана заностальгирует. Непрозрачный намек на то, что юмор действительно сортирный.
На фоне множества сочных деталей финал звучит несколько блекло. До этого в тексте было столько смачных подробностей - вкусных, как закуска к уже разогревшей организм водке. Но постепенно автор выдыхается. Драйв вылетел из произведения в последний момент, когда не ждали - вместе с белыми тапками из могилы.
Перечитываю только что написанную рецензию и, анализируя ее содержание, понимаю, какое название смогла бы предложить вместо престного, не способного с лету заинтриговать читателя заголовка “Валера”. Как-никак, за внимание аудитории в наши времена надо драться с помощью всех подручных средств и побеждать с первого удара. Я бы клюнула вот на что: “Смех и задницы. Похоронный рассказ”.
дизайнер @orezaku