[Проза] К последнему причалу. Часть 2
К последнему причалу (рассказ из цикла Пряности)
Часть 2
Автор: @ondatr
Редактор: @nikro
До замка бывших тамплиеров они добрались на исходе вторых суток. Капитан с изумлением разглядывал огромную крепость, толстые из светлого золотистого камня крепостные стены, выстроенные на вершине крутого холма. Над стенами возвышались башни и круглый купол церкви, больше похожей на неприступную цитадель. Над воротами замка развевалось белое знамя с красным восьмиконечным крестом.
Родригу заставили покинуть повозку и подвели к воротам, где была прорезана низкая и узкая калитка. Через несколько минут она со скрипом отворились, и да Коста оказался во внутреннем дворе крепости. Ему навстречу вышел высокий монах в коричневой сутане, поверх которой была надета кольчуга. Гриву седых волос поднимал ветер, проникавший внутрь замка через бойницы стен. Монах подтолкнул Родригу к постройке, напоминающей конюшню и, молча, показал на дверь, скрытую побегами винограда. Капитан шагнул через порог. Темнота заставила его остановиться, но чья-то рука крепко взяла его за плечо и повернула к стене. По стали чиркнул камень огнива. Появился свет. Потом да Коста увидел лестницу, ведущую в темноту. Его снова подтолкнули в спину, и через несколько минут спуска капитан оказался за дверью из толстых стальных полос, которая тут же и закрылась со зловещим визгом петель. Родригу повернулся и прежде, чем исчез свет, успел заметить сутулую спину, прикрытую чёрным плащом. Нащупав в углу помещения ворох сена, Родригу сел, а потом лёг на спину. Связанные руки затекли, но капитан уже привык к боли, а через какое-то время, измученный плохой дорогой и всеми страшными событиями, произошедшими накануне, заснул.
Его разбудил визг открываемой двери. В пятно света от факела, упавшего на кусочек грязного пола поставили железную кружку с водой и деревянную миску с жидкой похлёбкой.
— Может, хоть руки развяжите? - попросил Родригу тень, державшую перед собой факел.
Обоюдоострое лезвие ножа приблизилось к запястьям капитана, и на пол соскользнули куски верёвки.
— Ешь, - голос, принадлежащий тени, был полон безразличия.
— Чем?
— Тебе развязали руки.
— Ладно, - сказал да Коста, придвигая к себе кружку с водой. – Воды выпью, а есть не буду, пока не скажете, зачем я здесь.
— Дело твоё.
Из темноты появилась рука. Миска исчезла, дверь закрылась, раздались удаляющиеся шаги, а затем исчез свет.
Родригу тут же пожалел о похлёбке. Он выпил всю воду до капли, поднял голову, и глаза, привыкшие к полумраку, нашли сначала высоко, почти под самыми сводами камеры, узкую щель в стене, через которую проникал тонкий луч Солнца, потом каменную кладку, а потом огромного мохнатого паука, сидевшего в центре белой кружевной паутины. Ещё через пару мгновение капитан услышал топот маленьких лап и писк.
"Крысы", - подумал Родригу и не ошибся.
По штанине кто-то полз, цепляясь за ткань острыми когтями. Капитан стряхнул крысу на землю, а потом кинул на звук визга кружку. Звон прокатился в темноте, будто уронили на каменный пол что-то тяжёлое. Эхо ударилось о камни и запрыгало вверх. Капитан тяжело вздохнул, ещё раз пожалел о похлёбке и, подтянув пряжку ремня на штанах, снова закрыл глаза. Он успел опять проснуться, измерить шагами размеры помещения, сорвал ногти, пытаясь вскарабкаться на стену к щели, откуда исходил слабый свет, потом снова заснуть и опять проснуться, чтобы сбросить с себя целое полчище крыс. Сколько прошло времени, капитан не знал. Никто за ним не приходил. Казалось, что весь мир забыл о существовании какого-то маэстро, одного из многих, кто швартует свои корабли в гавани Улишбона. Да Каста сначала терпеливо ждал, полагая, что его петиция к королю не останется без последствий, потом, при мыслях о предстоящей казни Аджиамбо стал задыхаться от тоски, нервничать, злиться, и, в конце концов, взбесившись от очевидной несправедливости он, дико крича, начал бросаться на дверь и стены, разбивая в кровь кулаки. Но ничего не случилось. Он продолжал колотить в решётку двери. Иногда капитану казалось, что он слышит шаги и голоса, но это было лишь эхо. Устав и отчаявшись, он упал на колени и стал молиться:
— Господь всемогущий, отец наш небесный... Если я в чём-то согрешил перед тобой, пошли меня на костёр, но только не Аджиамбо. Иисус... И Аллах, если ты есть. Обращаюсь к вам обоим. Жена она мне, хоть и не стояли мы под венцом в церкви. Вы проповедовали верующим в вас любовь и прощение. Неужели вы оставите ребёнка моего без защиты? Неужели позволите гнусным доносчикам торжествовать вопреки справедливости? Ты слышишь меня Бог и Творец? Если твои уши закрыты, я проклинаю тебя во веки вечные. Если ты позволишь Аджиамбо взойти на костёр, тогда ты - простое ничто, ты - ложь, выдумка, миф, сотворённый Петром и Павлом, Лукой и Матвеем...
— Очнись, сын мой! - голос, прервавший крики Родригу, был твёрд и спокоен.
Капитан замолчал, со страхом вглядываясь в темноту. Глаза полные слёз застилал туман. Кто-то стоял за решёткой двери. Светлый силуэт расплывался, но да Коста смог различить поднятую руку, описывающую в воздухе крест.
— Это ты, Боже? - с надеждой спросил Родригу.
— По вере твоей воздастся, По крепости её исполнится предначертанное Господом. От силы любви к Иисусу происходят чудеса. Неверие рождает злость, а зло - ненависть, и всё это разом производит на свет чувство мести. Прощение всегда даруется прощающим.
— Кто ты?
— Встань Родригу. Хватит богохульствовать. Перед тобой командор нищенствующего ордена рыцарей Христа...
Вспыхнул факел, за ним другой, и капитан увидел, что дверь открывается, а в темницу входит высокий старик. Серая сутана была подпоясана куском веревки, поверх которой талию перехватывал широкий ремень. Хорошо заметная рукоять длинного кинжала в виде креста, торчащего в ножнах, сделанных из тонкого металла, блестела, будто золотая. Лицо монаха выглядело измождённым, но приглядевшись, Капитан заметил, что лицо командора украшала борода, бросающая тени на морщинистые щёки.
В подземелье стало светло, какие-то люди зажигали всё новые факелы, закрепляя их на стенах. Появились стол и скамья. Капитан подняли и усадили. Вошёл ещё один монах. Он выглядел совсем мальчиком. Его фигуру полностью скрывал серый домотканый плащ. В руках он держал свитки, которые, поклонившись командору, положил на стол, а потом нашёл укромный угол и спрятался в тени.
— Теперь, твоя судьба в руках Господа нашего, который услышал твои мольбы и прислал что-то вроде ангелов - старик улыбнулся, обвёл руками камеру, уселся на стул и стал перебирать свитки.
— Ты узнаёшь это?
Родригу, вытирая кулаком слёзы, непонимающе уставился на командора.
— Покажите ему.
Перед глазами капитана развернули пергамент.
— Это твои портуланы?
Родригу кивнул.
— Где вы нашли их?
— От Господа ничего не укроешь, сын мой, - старик вздохнул, принял из рук монаха пергамент и разгладил его рукой.
— Не объяснишь ли мне, почему вот эти острова, которые открыли ещё сарацины, расположены на тридцать лиг дальше к югу, чем на рисунках у мавров? И не ври мне.
— Я знаю более совершенный метод определения местоположения земли в океане.
— А, что означают эти линии, идущие от макушки Севера строго к югу?
— Эти линии - меридианы. По ним легко определять долготу.
Заметив недоумение в глазах командора, капитан добавил:
— Долгота позволяет очень точно нанести на портулан координаты земли или местоположение корабля относительно Востока или Запада.
— А, скажи... - из угла на свет вышел молоденький монах, похожий на переодетую девочку. - Ты, правда, обогнул Африку и нашёл путь в земли Хинди?
Капитан снова кивнул, рассматривая лицо молодого монаха. А тот, не обращая внимания на притихшего командора, стал разворачивать новые пергаменты и задавать новые вопросы:
— Насколько далеко от восточных берегов Африки до страны Сипанго? Почему указаны расстояния в латинских милях? Что за земли ниже мыса Кун и, кто там правит? Сильны ли течения в южных морях? И можно ли купить шёлковых червей у туземцев Хань, минуя посредников?
Вопросы сыпались, словно горох из дырявого мешка, но Родригу, обстоятельно, но без подробностей отвечал на каждый.
Вопрос о золоте застал капитана врасплох.
— Где оно? Мы обыскали весь корабль. Ты сознаёшь всю тяжесть преступления, утаив груз от королевских сборщиков подати?
— Золото для меня - предмет торга, - мрачно и непримиримо сказал Родригу.
— С законом не торгуются, - глаза молодого монаха внимательно изучали лицо капитана.
— А я попробую, - да Коста вымученно улыбнулся.
— Что ты хочешь взамен?
— А разве монах нищенствующего ордена может мне что-то дать.
— А ты - не прост. Что скажешь, командор? - мальчик в сутане повернулся к старику.
— Он - португальский маэстро. И этим всё сказано. Они все такие. Упрямые, словно мулы. Можно, конечно, повесить его, но вряд ли мёртвый моряк будет вам полезен.
"Кто он такой этот парень, что называет командора на ты? - спрашивал сам себя да Каста. - Странно всё это выглядит. И пахнет этот монах не ладаном и не воском".
— Хорошо, - взял инициативу разговора в свои руки командор. - Говори, что тебе нужно.
— Пусть отпустят Аджиамбо.
— Кто такая эта Аджиамбо? - спросил молоденький монах.
— А-а, - пробасил на одной ноте старик. - Это та колдунья, которую сегодня утром сожгли на Торговой площади.
Родригу тяжело задышал, покачнулся и упал на грязный пол.
Струя холодной воды заставила капитана открыть глаза. Рядом что-то упало. Капитан повернул голову и увидел деревянное пустое ведро, перекатывающееся из стороны в сторону. Потом он услышал звонкий мальчишеский голос.
— Посадите его! У кого-нибудь есть нюхательная соль. А, дьявол! Нельзя дать ему умереть.
— Ваше высочество. Парень очнулся.
Над Родригу появилось лицо командора.
— Вот молодец. Дыши, дыши. Глубже.
"Высочество? Почему высочество? Где я?"
Капитана посадили на лавку. Рядом сел мальчик лет двенадцати. Он был одет в камзол расшитый серебряной нитью. Серый плащ валялся на полу. Родригу узнал в мальчике того самого молоденького монаха.
— Кто вы?
— Ты говоришь с принцем Энрике, наследником короля и Великим Магистром рыцарей Ордена Христа, - веско, с почтением сказал командор.
— Наследник короля Жуана? Великий Магистр? - прошептал непослушными губами Родригу, делая над собой усилие, чтобы сидеть прямо.
— Зачем золото принцу? - капитан вытер рукавом рубашки вспотевший лоб. - У него скоро вся Портукале будет в кармане. Разве не так?
— Всё правильно, маэстро, - с досадой сказал Энрике. - Однако, мой отец ещё жив. Дай ему Господь здоровья и процветания ещё долгие годы. Но нам нужен флот. Нам нужно сильное воинство. Мавры ещё не сломлены. Британия становится всё смелее, перекрывая морские пути. Кастилия и Арагон, наши извечные враги заключили союз. Инквизиция не нашла ничего лучше, чем преследовать иудеев, которые бегут во Францию, зарывая в землю горшки с золотом. Казна лишается доходов... - Принц на мгновение замолчал, в задумчивости разглядывая капитана.
— Мне жаль эту Аджиамбо. Поверь мне. Кто она для тебя? - спросил принц.
— Теперь это не важно, - почти прошептал Родригу.
Капитан проглотил комок, подступивший к горлу, и неожиданно для всех произнёс:
— Меняю своё золото на ребёнка.
— Какого ещё ребёнка? - недовольно воскликнул Энрике.
— Моего ребёнка. Аджиамбо должна была родить. Монахи-доминиканцы обещали, что ей дадут разрешиться от бремени прежде, чем, прежде, чем... - Да Каста едва не задохнулся от боли в сердце, но преодолел слабость и тяжёлым взглядом стал изучать лицо принца.
— Доминиканцы? - переспросил принц. - Да, да. Вспомнил. Инквизиция. Церковный трибунал. Кстати, они требуют суда и над тобой, маэстро. Говорят - ты такой же еретик. Впрочем, чему удивляться? Я слышал твою молитву.
— Мне всё равно. Постойте, - да Коста на мгновение замер, словно его осенило.
— Если вы, принц, возьмёте ребёнка ко двору, я отдам вам золото. Думаю, его хватит с избытком, чтобы прокормить младенца, пока он не подрастёт.
— Интересно, это девочка или мальчик? - Энрике бросил вопрос в пространство, не надеясь услышать ответ, но он прозвучал:
Говорят, колдунья родила парнишку, - от стены отделился один из монахов.
— Это хорошо, - улыбнулся командор. – Нам нужны мореходы. От женщин мало толку.
— Вот, что мы сделаем! - поразмыслив немного, с живостью воскликнул принц. - Ты, маэстро, посидишь пока здесь, в замке. Я поговорю с Его Величеством. Ему нужны хорошие навигаторы, да и мне они пригодятся. Вот будет забавно...
Энрике замолчал и стал что-то нашёптывать командору. Потом, он повернулся к заключённому.
— Обещаю. Ты получишь свободу, но на моих условиях. Ребёнка возьмёт на воспитание моя старая кормилица. Сейчас она владеет виноградником недалеко от Порту, но у неё найдётся молоко и для твоего мальчика. На ферме наверняка есть молодая крестьянка, кормящая младенца. В любом случае найдём такую. Тебе дадут другое имя, и пусть инквизиторы ищут маэстро да Коста до второго пришествия Иисуса. Пока я поставлю тебя присматривать за школой навигаторов короля. Там - одни мальчишки, но смышлёные и умные, словно прожили сто лет. Научишь мальчишек всему, что узнал от сарацин. По рукам?
— Разве у меня есть выбор?
— Будем считать эти слова твоим согласием. Отдыхай. Набирайся сил. Командор! Найдите для маэстро пустую келью, и пусть он вымоется. От него пахнет крысиным помётом...
