[Проза] К последнему причалу. Часть 3
К последнему причалу (рассказ из цикла Пряности)
Часть 3
Автор: @ondatr
Редактор: @nikro
Спустя неделю на рассвете ворота замка Христа приоткрылись ровно настолько, чтобы пропустить группу всадников. Впереди, на спокойном гнедом жеребце ехал рыцарь небольшого роста с непокрытой головой. Лучи солнца отражались на его кирасе, которую прикрывал белый плащ с маленьким красным крестом, вышитым с левой стороны. Чуть отстав, покачивался в седле Родригу, а сзади на рослых вороных лошадях двигался отряд, состоящий из нескольких монахов и солдат. Отъехав на четверть мили, рыцарь остановил жеребца, обернулся, в приветственном жесте поднял руку и помахал ладонью высокому седому человеку - командору ордена, стоявшему на одной из башен замка. Разобрав поводья, рыцарь окликнул маэстро и подозвал к себе одного из монахов, серый плащ которого скрывал кольчугу и длинный меч с потёртыми кожаными ножнами.
— Брат Жоан! Расскажи нам ещё раз, как всё случилось. Наш маэстро ещё не слышал эту историю.
— Ваше высочество! Про сожжение ведьмы ему рассказывать или...
Да Каста вздрогнул и посмотрел на принца Энрике, который с досадой ударил себя кулаком по колену.
— Экий ты, право, чурбан, братец. Кто тебя за язык потянул? Разве я об этом спрашивал? Уйди с глаз долой.
— Нет, - Родригу справился с горечью, захлестнувшей сердце, и глубоко вздохнул. - Пусть брат Жоан расскажет про, про...
— Маэстро! Ты уверен, что хочешь это слышать? - принц внимательно посмотрел на капитана. - На тебе уже и так лица нет.
— Пусть говорит, - еле выдавил из себя да Коста.
— Воля твоя. Давай, Жоан. Только без лишних подробностей, - Энрике нервно тронул каблуками сапог бока жеребца.
— Тут особо нечего и рассказывать, - несколько смутившись, начал монах. - Я там случайно оказался. Ко времени, когда колдунью бичевали, я не успел, а вот на площадь протолкался. Привезли девицу на повозке. Всё, как положено. Колпак на голове, Живого места на теле уже нет. Мало того, что чёрная на лицо, так ещё ссадин и кровоподтёков на ней – не сосчитать...
Монах с запоздалым сочувствием покосился на Родригу и замолчал.
— Продолжай, - сквозь зубы процедил да Коста.
— Ну, это... Навесили ей на грудь табличку. Народу собралось... Страсть Господня. Все свистят, орут, словно одержимые. Камнями кидаются. Ну, значит, подвели её к кресту. В подножии, как водится, хворосту кучу. Брат Гомеш - доминиканец из трибунала начал требовать, чтобы покаялась, а она - молчок. Только смотрит на него глазищами чёрными. А потом целую проповедь закатила. И насчёт брата Гомеша прошлась, и приора - отца Бенедикта отхлестала словесами. Толпа тут же заткнулась. Тишина стояла, аж слышно было, как ветер мусор по площади перекатывал, - монах замолчал, поскольку кобыла под ним оступилась и прянула в сторону.
— Не тяни, ради Христа, - прерывающимся голосом сказал капитан.
— Выговор у неё такой чудной. Многое я даже не понял. Что-то говорила про сарацинского Аллаха, потом про Иисуса. Тут брат Гомеш, словно с цепи сорвался. Завизжал так, что собаки вместе с ним завыли. Сам вырвал у палача факел и поджёг хворост. А она, вдруг, как закричит: "Родригу, Родригу!" А у самой слёзы, словно горный ручей...
— Довольно! - Энрике остановил жеребца и обернулся. - Смотри! Человек сейчас из седла вывалится, а ты мелешь языком, словно жерновом...
Принц дождался, пока лошадь капитана поравнялась с гнедым жеребцом и спросил:
— Может, тебе воды дать или соли? Жоан! Давай сюда мех с вином.
— Ничего, ничего, - шептал да Каста, сжимая кулаки. - Я - в норме.
Энрике ещё раз внимательно исследовал лицо своего навигатора.
— Хорошо, если так. Господь милостив. Там, у райских врат он простит девушку. Если тебе будет легче, скажу. Я не верю, что она ведьма. Что в сарацинской ереси заблуждалась, не такой уж это большой грех. Среди нас много мавров живут. И ничего. Ладно. Брат Жоан. Давай теперь про другое. Маэстро будет рад услышать хорошую для него весть.
— Это, как мы младенца у инквизиторов выкрали? Ха. Об этом половина города судачит.
— И что говорят? - принц хитро улыбнулся. - Расскажи - не как всё было, а, что говорят люди.
Было видно, что Энрике знает подробности истории, но ему доставит удовольствие услышать её снова.
— Ну, мы сначала слух в гавани пустили, что Аджиамбо - сарацинская принцесса, дочка эмира Гранады, - ухмыльнулся Жоан. - А потом, переодевшись маврами, ночью взяли штурмом подвалы доминиканцев. Чин по чину всё сделали. Вытрясли брата Гомеша из постели, надавали ему по морде и приставили нож к глазам. Мол, не отдаст нам младенца, зарежем.
— А он, что? - принц крутил головой, подавляя смех.
— Упорствовал. Орал, что Господь нас накажет, что гореть всем маврам в аду... Пришлось монаху глаз выколоть.
— О! Это было слишком. Ты очень жесток для монаха, брат Жоан.
— Зато жестокость часто даёт нужный результат, - с непоколебимой уверенностью сказал Жоан. - Брат Гомеш, вопя от боли и, чертыхаясь, открыл мне, где они прятали младенца.
— И где же?
— Под строящимся монастырём у них уже келий понаделано, что нор у мышей. Там и нашли монашку, крестьянку-кормилицу и младенца, - суровое лицо Жоана приобрело благостное выражение. - Монашке заткнули рот, чтобы не кричала, и заперли в келье, а пацана с кормилицей отвезли, куда вы приказывали.
— Видишь, Родригу. Я выполнил своё обещание. Твой черед держать слово.
— Едем в бухту Кишкайш, - сказал да Коста, наклоняясь и оглаживая лошадь.
— Где это? - спросил принц.
— Не знаете, где находится "Пасть Дьявола"?
— Ах, ты вот о чём. Рыбацкая деревня. Знаю.
— Только сначала мне бы в Улишбон попасть.
— Зачем?
— Посмотреть на каракку. Стоит, наверное, без присмотра.
— Не хитри со мной, маэстро. Тебя не "Беатрис" инересует. Кстати, судно спокойно качается на волнах у причальной стенки под королевской печатью. До неё никто пальцем не смеет дотронуться. Тебе что-то другое нужно в городе.
— Мне нужен проклятый доносчик - Гонсалу. Не успокоюсь, пока не воткну ему кинжал в сердце.
— Ты опоздал, - усмехнулся принц. - Его нашли в сточной канаве возле пристани. Кто-то проломил ему голову. В гавани полно всякого сброда.
— А, монах?
— Тот самый полубезумный святоша с "Беатрис"? Здесь ещё забавнее. Он теперь сидит в застенках инквизиции. Его обвиняют в публичном оскорблении Папы Римского и в прелюбодеянии с женой одного трактирщика. Если твоего монаха не сожгут, так в подвалах сгноят. Это точно.
Родригу кивнул, словно эти новости доставили ему удовольствие.
— Тогда. Держим курс на Кишкайш.
Несколько миль всадники проехали молча.
— Скажи, маэстро. Ты действительно видел страну Хинди? - неожиданно спросил Энрике.
— Я видел остров Самудеру. А это всего в сотне римских миль от берегов Хинди.
— Значит, морской путь, минуя земли сарацин, есть? Это - не плод твоей неуёмной фантазии? - словно всё ещё сомневаясь в капитане, спросил принц.
— Он точно есть, - рассеянно подтвердил Родригу.
— Так и думал! - с горячностью воскликнул Энрике. - Говорил же отцу... Сколько времени потеряно...
— Откуда вы это могли знать?
— В одном ценном фолианте с описаниями путешествий древних греков, который в Константинополе купил для меня один византийский купец у смотрителя императорской библиотеки, есть повествование о Катае и Сипанго
— Что? Купец так просто взял и купил императорские свитки?
— Византия - давно не та, что была раньше. Власть императора уже не распространяется дальше крепостных стен Константинополя. А город? В нём царит полная неразбериха. Воруется всё, что плохо лежит. Он практически окружён османами. Только в гавань пока ещё могут свободно заходить купеческие галеры.
— А, что же короли - христиане, Папа Римский? Неужели не помогут Византии? Помнится мне, что Великий Константин отвоевал у сарацин Иерусалим и отыскал гроб Господень.
— Так-то оно так. Но суть не в этом.
— А в чём?
— Последние Палеологи[1] владеют лишь несколькими островами и опустевшим, полуразрушенным городом. В нём и пятидесяти тысяч жителей не наберётся. К тому же Константинополь - уже давно со всех сторон окружён врагами, но держится, благодаря былой славе. Он - центр восточной ветви христианства, и сарацины опасаются войны с южными славянами. Однако, падение города и крах Византии - вопрос времени. К тому же среди приближённых императора - раскол. Даже адмирал его флота говорит, что лучше видеть в городе сарацинскую чалму, чем латинскую тиару. Византия заражена восточной ересью и в этом её судьба. Но я повторяю. Суть не в этом. Тебе интересно, что я нашёл в том фолианте?
— Конечно, - без энтузиазма пробормотал Родригу.
— Там содержится копия откровений летописца греков - Геродотуса из Галикарнаса. В свитке упоминается некий проход в песках, прорытый по приказу фараона египетского Рамсеса. Проход соединял Нил и Эритрейское море2. Галеры могли из Срединного моря пройти в Эритрейское, а дальше в Аравийское или море Фарса.
— Значит, египетские мореходы могли плавать к землям Хинди? - со всё возрастающим интересом спросил да Коста. - А зачем был нужен этот проход? Фараоны и так владели почти всей Аравией? Что у них, гаваней не было на западных берегах?
— Может и были. Только Геродотус пишет, что во времена Рамсеса земли египетские пришли в запустение. На севере хозяйничали критяне, а потом финикийцы. Великая пустыня стала южным рубежом Египта, с востока земли фараонов атаковали какие-то дикие племена, которых Геродотус называет мидийцами3...
— Что же получается? - откликнулся Родригу, с уважением глядя на Энрике. - Этот Рамсес тоже, как и мы, был окружён сарацинами, а поэтому искал торговый путь в земли Хинди? Господи! Хотел бы я знать, на каких посудинах плавали его моряки?
— Выходит, так и было, - подтвердил принц. - Но самое интересное заключалось в другом. Канал постепенно пришёл в запустение. Его засыпали пески...
Дальше Родригу слушал крайне невнимательно, поскольку знал о том, что канал исчез, но следующие слова принца заставили капитан снова обратиться в слух.
— Геродотус упоминает о фараоне Нехо, который приказал отыскать канал и восстановить его. Грек сам видел этот проход и пишет о нём так: "Канал такой длинный, что плаванье по нему занимает четыре дня, и так широк, что по нему рядом могут пройти две триремы". А эти посудины, по крайней мере, на рисунках, выглядят внушительно. Они - с тремя рядами длинных вёсел. И не земли Хинди интересовали фараона, о которых он, судя по всему, ничего не знал...
— Тогда, что? - затаив дыхание спросил Родригу.
— Страна Офир. Помнишь, в Библии? Земля царицы Савской, - торжествующе прошептал Энрике, наклоняясь к уху капитана.
1 Палеологи - последняя и наиболее долговечная династия императоров Византии, правившая на протяжении двух столетий - со времени изгнания Михаилом VIII из Константинополя крестоносцев в 1261 году до взятия Константинополя турками в 1453 году.
2 Эритрейское море - средневековое название Красного моря.
3 Мидия - принц Энрике в своём пересказе Геродота был неточен. Во времена фараона Рамзеса Египет страдал от набегов Ассирии - древнего государства в Северном Междуречье (на территории современного Ирака). Ассирия просуществовала почти две тысячи лет, начиная с XXIV века до н. э. и до её уничтожения в VII веке до н. э. (около 609 до н. э.) Мидией и Вавилонией.
