[Проза] Отрава
Отрава
Автор: @sibiryak76
Редактор: @ladyzarulem
Слово редактора:
Рассказ мог бы быть смешным, если бы не был страшным. К сожалению, события, описываемые в байке, повторялись по всей нашей стране с завидным постоянством. И не всегда те вещи, о которых рассказывает герой, попадали в то место, где и должны быть — в топку. Случалось, и часто, что люди покупали их своим деткам, удивляясь затем аллергическим реакциям (в лучшем случае).
История таможенника, поданная в форме байки, в этот раз не озвучивает нам мораль прямо — но мораль содержится в самом повествовании, в сути того, что каждый должен выполнять свой долг. И это правильно.
Некоторые представляют себе труд сотрудника таможни как эдакий, осовремененный вариант похождений Павла Ивановича Чичикова. Позвольте вас разубедить и огорчить.
Труд таможенника – это не деньги, не просиживание в конторке, не постоянные обыски с целью найти что-то для себя. Если вы так думали ранее – забудьте. Не спорю, мздоимцы есть и тут. Но где их нет. Впрочем, речь сегодня не о них.
Мало кто понимает, что таможенник – лицо ответственное. Причем ответственное не только за то, чтобы торговый человек, простой гражданин или какое юридическое лицо без помех прошли таможенное оформление (а не «растаможил»…. Бррр… ненавижу этот безграмотный и мерзкий неологизм челночника). В первую очередь, таможенники ответственны за то, чтоб к нам на прилавки не попадало всякое… Ну, вы поняли, что не должно попадать. Иначе попадают все.
В начале двухтысячных многие тащили по привычке из Китая все, что можно. О качестве никто не задумывался. Именно тогда и стали различать «китай заводской» (или промышленный), и «китай подвальный». Те, кто возил и торговал «китай заводской», как правило, таможню проходили без сучка и задоринки. Тяжелее было с теми, кто таскал через границу «китай подвальный». Когда в 2000-м году всем стало понятно, что «подвальный» легально таскать не выгодно – челноки перешли на контрабандный вариант перемещения товаров через границу.
Бум таких тасканий пришелся на 2002-04 годы. Центром торговли «подвальной китайкой» был город Урумчи. Оттуда, через Киргизию и Казахстан, фуры шли в сторону России. Кто-то перебирался тишком в районе Славгорода, кто-то у Рубцовска, а кто-то тащился до Карасукского района Новосибирской области, и там – окольными путями. Не скажу, что вся «подвальная китайка» была отвратительного качества. Случалось ловить и очень хороший товар, сделанный мастерами. Но обычно нам попадалась жуть. Одни только зимние женские колготки размера XXXXXXXXXXL чего стоили. Вот о таком кошмаре сегодня рассказ.
Июль 2003 года выдался на редкость жарким. Всякий раз, приходя со службы, приходилось стирать гимнастерку. Не потому что грязная -– она была мокрая от пота.
Именно в это время ребята-контрабандисты отчего-то невероятно активизировались. Так вышло, что в первую декаду июля 2003 года наши СОБРовцы, совместно с милицией, отловили караван контрабандистов: пять джамбо-сцепок на сто двадцать кубов каждая. Всё забито гигантскими тюками. От стержней для ручек и батареек, до портмоне из кожзама. От детских вещей неизвестных производителей – до откровенного контрафакта. Были там и пресловутые кроссовки Abibas, и вещи с лейблом Duche & Cabana, и многое иное в таком же стиле.
Поместили это добро на складе временного хранения в расположении тыловой таможни, которая располагалась между Новосибирском и городом Обь. Склад – площадь в несколько гектаров, с отделением для транспортных средств (под открытым небом), с пятью металлическими ангарами (без вентиляции и кондиционирования) и отельным местом для зоны таможенного контроля.
Все эти шестьсот кубов сложили в один ангар. Документы передали по «этапу» для производства. Замначальника таможни издал приказ о формировании группы для сортировки и подсчета этой контрабанды, куда вошел и ваш рассказчик.
И вот, 14 июля 2003 года наша группа вышла на обсчет и разбор. Начали с простого. Пересчитать стержни и батарейки в двух тюках было делом муторным, даже занудным, но сравнительно недолгим. За сутки управились. Но в тот день нас уже что-то беспокоило – то ли жара, разогревшая ангар до состояния бани, то ли непонятный запашок, шедший от этих тюков.
Следующий день начался с того, что в девять утра мы вытащили на площадку осмотра и пересчета в ангаре самого большого тюка с китайскими иероглифами 改编 (пересортица). Что это означало, мы узнали много позже. Но когда этот тюк тащили к площадке, мой коллега Виктор спросил: «А что, крышу ангара красят, что ли?» Действительно, подозрительно отчетливо подванивало ацетоном. Но вопрос остался без ответа.
Наконец, тюк был размещен так, как нам удобно. Единственная девушка в нашей команде взяла документы с перечислением товаров из этого тюка. Мы вооружились ножиками, чтоб взрезать чрево этого плотно набитого не понятно чем мешка. Взмах клинком. Чрево разверзлось. И нам в лицо ударил такой насыщенный, удушливый «аромат» ацетона, что едва не свалил нас с ног. Виктор только и успел, что матюкнуться: «Твою ж….», а тем временем из тюка вывалились детские вещички, для малышей от «только родился» до «мне четыле годика».
Но свое дело надо делать. Мы приступили к работе. Через час мы выползли (почти в буквальном смысле) на улицу, тяжело дыша. Голова кружилась, немного мутило, в глазах летали звездочки. А солнышко-то начало припекать. После 15-ти минутного «отдыха» решили дверь в ангар не закрывать. Правда, это не особо помогло – отсутствие тяги и ветра нисколько не способствовали появлению сквозняка. Жарившее солнце превратило наш ангар в облегченную, но усовершенствованную версию «газенвагена». К пяти вечера мы все вышли из ангара – шатаясь, с дикой головной болью. Вечером и ночью меня вывернуло на изнанку. Я горел, температуру удалось сбить уже к утру. Забылся нервным прерывистым сном ближе к шести утра. Проспав в общей сложности не более двух часов, торопливо оделся и побежал на службу, даже не позавтракав.
Прибыв в здание таможни, я пошел в туалет и занялся разглядыванием себя в зеркале. Да уж, картинка была еще та: из зеркала на меня глядел осунувшийся молодой человек с лицом салатового цвета (под цвет гимнастерки) и с черными кругами под глазами.
Выйдя в вестибюль, я обнаружил группу таких же «салатоволиких». Но что поделать. Надо делать свою работу. Мы загрузились в автобус, нас снова повезли на склад. «Газенвагеншоу» продолжилось. На целых десять дней. На четвертый день мы почти перестали обращать внимание на запах, дело пошло быстрее. Но у меня появилась новая проблема. На шестой день ноги и руки стали неимоверно чесаться – так мой организм отреагировал на постоянное отравление парами ацетона. Ночью, во сне, я расчесывал ноги в кровь. А утром занимался «лечением». Забегая немного вперед, скажу, что от этой «чесотки» я избавился только к весне 2004 года.
Ровно через десять дней мы закончили осмотр и пересчет этого …. Не буду выражаться. Само собой, ни о каком выпуске, а тем более передаче в детские дома или куда-то еще речи идти не могло. По результатам экспертизы руководство таможни приняло решение товар уничтожить. Спустя двадцать дней после вынесения решения, я стоял в кочегарке одной из частей и смотрел, как пламя пожирает это отравленное барахло. Смотрел и радовался. И, честно говоря, не жалел о том, что часть моей жизни была сожрана этой отравой. По меньшей мере, те ядовитые детские вещи, коих в тюках было почти четыре пятых, не попадут ни на прилавки, ни к их конечным потребителям.
