[Проза] Портулан. Часть 4
Постоянный автор: @ondantr
Редактор: @nikro
В море опасности могут подстерегать самые разные. Это до сих пор непривычное и не столь дружелюбное к людям пространство.
Да, уже никто из моряков не боится всерьез кракена или Посейдона, но вот то, что олицетворяли собой эти рассказы о монстрах, никуда не исчезло...
@nikro
К привычным звукам – плеску волн за бортом, шарканью ног на палубе добавился громкий стук о корму каракки подошедшей лодки.
Да Коста быстро свернул портуланы, сунул свиток в тайник и вышел на палубу.
Гонсалу Алварес с помощью матросов поднимал на борт бочонок с порохом. Средних размеров связка хорошо скрученных фитилей и мешочек с новыми кресалами лежали у борта.
– Какие новости на берегу? – спросил капитан помощника.
– Какие новости в дождь? – проворчал Гонсалу, поднимая ладонь.
На бугристой с мозолями коже появились капли редкого дождя.
– Уже полчаса моросит, а конца не видно, – помощник перевёл взгляд на Север, где клубились низкие серые тучи. – Порядочные люди сидят в тепле по кабакам, а не мокнут в гавани на отсыревших посудинах.
– Что ты сказал торговцу?
– Очередную бабью сплетню про берберийских морских бандитов. Мол, старый маэстро ждёт, пока море освободится от мавров. Купец даже не пикнул и записал на Бишу Алмейду новый долг. Теперь мы должны проклятому иудею целый золотой флорин. А ещё, говорит, – вроде, как обоз с железом на подходе. Верблюдов и вереницу повозок видел один сеньор, прибывший верхом из Верделью. Караван застрял в грязи. Четыре лиги от гавани.
– Жадность до добра не доводит. Нечего было перегружать повозки, – весело воскликнул Родригу и закричал, обращаясь к сгрудившимся на палубе матросам:
– Паруса ставить, сниматься с якорей!
Матросы, приученные старым Бишу Алмейду беспрекословно повиноваться капитану, бросились по своим местам.
– Отнеси порох и фитили вниз. Да осмотрись там, в трюме. Течи в днище вроде заделали хорошо, смолы не пожалели, но чем чёрт не шутит. Чтобы ничего не намокло, особенно порох.
Помошник кивнул, посмотрел на тучи и скрылся на нижней палубе.
Через десять минут нау, подгоняемая ветром с Севера, проскочила волнорезы, построенные ещё римлянами и вышла в открытое море.
Капитан Родригу да Коста стоял рядом с румпелем, следя за тем, чтобы компас, закреплённый на дубовой колонне перед тимонейро[14], показывал нужное направление. Намагниченная стрелка, надетая на иглу точно по центру маленького пробкового цилиндра, плавала в воде, слегка дрейфуя из стороны в сторону, изредка ударяясь о деревянный, выдолбленный из тиса корпус компаса, испещрённый насечками румбов. Вода иногда выплёскивалась на палубу, но рулевой, удерживая румпель под мышкой, доливал воду в чашу из бутыли толстого зелёного стекла защищённой медной оплёткой. Бутылка была засунута за пояс и привязана верёвкой к талии.
Вскоре гавань Кадиса скрылась за кормой. Навесной перообразный руль хорошо держал нау на курсе, а ещё через час в тучах над мачтами каракки появились разрывы. Вскоре облака приняли светлый оттенок, пошли разрывы, а потом выглянуло солнце.
"Хороший знак, – подумал Родригу, направляясь в свою каюту, – Бог с ней – старой поговоркой, что дальше Кадиса и пути нет. Это мы ещё посмотрим". – Он взглянул на солнце, потом вниз на тени от мачт и на глаз определил время...
Сделав поворот на румб к востоку, каракка быстро шла вдоль побережья Андалусии. На второй день уже в сумерках слева показались огни Геркулесовых столбов, и Родригу понял, что ветер не подведёт, и утром следующего дня судно окажется вблизи северо–западных берегов Магриба. Однако ближе к ночи звёзды померкли, лик Луны сначала помутнел, словно на него кто–то накинул сетку паранджи, затем небо закрыли тучи, снова пошёл дождь и разыгрался шторм.
Да Коста, почувствовав усилившуюся качку, вышел на палубу и отметил про себя, что помошник знает своё дело. Держась за уже натянутые вдоль бортов леера, Гонсалу стоял, широко расставив ноги, наблюдая за парусами, которые, содрогаясь от порывов ветра, медленно ползли вверх. Блоки на мачтах скрипели, собирая парусину в рулоны. Матросы, висящие на верёвочных трапах, крепили намокшую ткань к реям. Судно, благодаря высокой корме довольно быстро разворачивалось носом к ветру. Родригу взглянул в сторону румпеля. Высокий, голый по пояс парень уже привязал себя к стойке, где обычно крепился компас, и не позволял каракке рыскать под ударами волн.
– Святая дева Мария! – перекрестил грудь капитан.
– Ветер? Откуда дул ветер перед самым штормом? – крикнул он, обращаясь к помощнику.
– С Востока, – Гонсалу, отпустив леер, перебрался ближе к румпелю. – Берег потеряли из вида час назад, – помощник словно читал мысли мастера.
– Пошли кого–нибудь к форштевню и на корму. Пусть всё время бросают деревянные бруски. Мне нужно знать, как далеко отнесёт нас на Запад. Лишь бы ветер не усилился.
Гонсалу понимающе кивнул и, ловко переставляя ноги, непостижимым образом сохраняя равновесие, поднял громыхающий люк и нырнул в трюм. Через пять минут два моряка были привязаны на носу судна, а один – на корме.
Капитан нырнул в свою каюту и достал из сундука морские песочные часы – стеклянные колбы толстого стекла, заключённые в бронзовую раму. Сунув довольно большой прибор за пазуху камзола, он снова выбрался на палубу и обхватил одной рукой мачту
– Давай! – крикнул он, дождавшись момента, когда верхняя колба с нанесёнными на стекло делениями, освободилась от песка.
Первая дощечка полетела в воду, и Родригу перевернул часы. Когда количество песка уменьшилось на одно деление, соответствующее половине минуты, капитан, обернувшись к корме, закричал:
– Время!
– Есть, – долетел в ответ голос Гонсалу.
– Давай ещё! Вторая! – Да Коста перевернуло часы.
Дождавшись, когда третий по счёту кусок доски миновал корму, капитан, прижимая часы к телу и цепляясь за всё, что попадало под руку, вернулся в каюту и прямо на столе кончиком ножа стал производить расчёты.
– Так, – шептал он. – Длина "Беатрис" – сорок восемь с половиной ковадо. Бруски проплывали это расстояние за полминуты. Следовательно, в течение часа наша малышка в дрейфе пройдёт пять тысяч восемьсот двадцать ковадо, что составляет больше чем полторы морские лиги. Значит, если шторм продлится всю ночь, нас отнесёт к Западу на 14 – 18 лиг.
"Дьявол забери этот шторм, – думал да Коста, постукивая черенком ножа по зубам. – Если утром дождь не перестанет, вся надежда – на перемену ветра".
– Ничего страшного, – громко сказал капитан, – подавляя в душе чувство лёгкого беспокойства. – Шторм не такой сильный. "Беатрис" справится.
Единственное, что приводило Родригу в некоторое волнение, это возможное появление сильных неизвестных ему течений, которые могли бы отнести судно слишком далеко – на край океана за точку не возврата, которой боялись и проклинали все капитаны.
Шторм продолжался двое суток и, когда стих, а тучи рассеял ветер, Родригу, измученный не меньше других качкой и бессонницей, с беспокойством обвёл глазами ночное небо, отыскивая "Хвост собаки", которую сицилийцы – потомки норманнов называли Гвоздём Севера[15]. Но небольшие облака мешали капитану разглядеть стражей Арктоса[16] – звёзды Кохаб и Феркад, чтобы мысленно нарисовать линию, соединяющую две крайние точки ковша Большой Медведицы. Именно на продолжении этой линии можно было найти Северную звезду.
Недовольно поморщившись, капитан осмотрел палубу. На ещё мокром настиле валялись обрывки верёвок, щепа, куски обшивки и разный мусор. Верхнюю рею главной мачты смыло за борт вместе с парусом. Кормовая мачта, где крепился косой латинский парус, уцелела, но треснула вдоль и едва держалась, благодаря такелажу. Судно медленно дрейфовало, подчиняясь движению волн. Капитан отправил помощника Гонсалу в трюм за инструментом и людьми, а сам вынес из каюты компас и определил направление курса "Беатрис". Нос каракки смотрел на Юг.
Пока плотник вместе с помощником стягивал крепким канатом кормовую мачту, а матросы выбрасывали за борт мусор, Родригу укрепил компас перед румпелем, снова поднялся в свою каюту и появился на палубе с клочком старого пергамента, куском угля и "Посохом Якова[17]. Дождавшись появления стражей Севера, он легко нашёл Северную звезду, широко расставил ноги, чтобы качка не очень мешала ему, поднял прибор и, передвигая поперечный брусок перпендикулярно продольному, определил угол возвышения нужной звезды над горизонтом. Записав цифру на пергаменте, да Коста вернулся в свою каюту.
По памяти быстро произвёдя нужные вычисления, он определил линию, на которой находилась "Беатрис", достал портулан и, не забывая о количестве лиг, пройденных караккой за двое суток, учитывая масштаб карты, нанёс угольком точку на чистом поле океана. Это было весьма приблизительное местоположение судна.
– Святой Родриго! – удивился мастер.
Он смотрел на портулан и молил кордовского мученика – своего тёзку, чтобы тот вывел каракку к берберийским берегам, до которых теперь было чуть больше двухсот морских лиг.
Но чтобы произошло такое чудо, нужно было подлатать "Беатрис", воодушевить команду, прогнать неуверенность и страх, молясь святым заступникам моряков.
(продолжение следует)
14 Timoneiro (португал.) – рулевой.
15 Гвоздь Севера – Полярная звезда, которая помогала средневековым мореходам определять Север.
16 Арктос – созвездие Большой Медведицы.
17 Посох Якова – средневековый навигационный прибор. Представлял собой деревянный брусок (флэш), разделённый на градусы, и поперечный брусок (марто). Передвигая поперечный брусок, штурман узнавал высоту Полярной звезды или Солнца над горизонтом и вычислял местонахождение корабля.
Воспользуйтесь платформой Pokupo.ru для монетизации творчества. Без абонентской платы и скрытых платежей, взимается только комиссия с оборота. При обороте до 30 тысяч рублей можете работать вообще без комиссии.
С Pokupo начинать бизнес легко!
По всем вопросам - к @ivelon. Или в телеграм-чат сообщества Pokupo.
дизайнер @orezaku