[Проза] "Престижная работа"
Автор: @zaebooka
Редактор: @Nikro
Работа - это необходимое зло, с которым приходится мириться, чтобы выживать? Или это то, что спасает человека от экзистенциального безумия, то что придает его жизни смысл? И что делать в мире, в котором этой самой “работы” остается все меньше?
Наш постоянный автор @zaebooka, уже зарекомендовавший себя такими рассказами, как “Медленные ракеты” и “Съестное”, сплетает воедино современные тенденции, предположения футурологов и выкладки социологов, представляя вполне реалистичную картину будущего в своем новом рассказе.
Ян Бадевский
ПРЕСТИЖНАЯ РАБОТА
Рассказ
– Ты издеваешься? – Борис недоумённо уставился на собеседника. – Учить роботов подавать еду?
– Не совсем, – поправил Олег, – Ты будешь корректировать их навыки.
– Что это значит?
– Тебе всё объяснят. Заказчик не уточнял детали. Сказал, что справится кто угодно.
Борис вздохнул.
Он ненавидел роботов. Всё это дерьмо, связанное с искусственным интеллектом, хоронило его мир. Сперва закрывают твою специальность в универе, потом увольняют с работы. Мама думала, что сыну уготовано великое будущее. Учи математику, сынок. Иди на олимпиаду по информатике. Ты живёшь по этим правилам, готовишься к битве за бюджетные места. А потом профессия программиста исчезает. Машины умеют сами себя программировать. А заодно – прошивать и модифицировать всё вокруг. Люди в цифровой среде обитания больше не требуются.
Не доучившись, ты идёшь на завод. Собирать пылесосы, кажется. Но универсальные клининговые роботы сметают твою компанию с карты вселенной.
Ты на улице.
– Ладно, – Олег смотрит на часы. Изображение старого приятеля на экранчике видеофона слегка подёргивается. – Мне пора. Если ты так ненавидишь механизмы, поищу кого-нибудь другого. Работёнка-то не пыльная…
Борис неожиданно для себя вскидывает руку.
– Стой.
Олег ухмыляется.
– Я знал, что ты передумаешь.
Конечно, знал.
Борис посмотрел в окно. Улицы были переполнены демонстрантами. Угрожающий рокот толпы проникал в квартиру, минуя двойные стеклопакеты и одиннадцать этажей кондоминиума. Невразумительный рёв, белые и красные полотнища с лозунгами, водомёты полиции в двух кварталах к югу. И куча неоплаченных счетов на подоконнике.
***
Пролетая над Керченским проливом, Борис думал о быстротечности времени. Ржавели балки и перекрытия обрушившегося моста. Порт Кавказ отправлял паромы в автоматическом режиме, прилегающие районы полностью обезлюдели.
Электрокар, взятый Борисом напрокат, скользил над водной гладью. Треугольная тень прилипла к серебристой поверхности. Море было спокойным, ветра почти никакого.
Даже водить теперь нельзя, зло подумал Борис. Сплошные беспилотники. Машины контролируют воздушные коридоры, общаются со своими диспетчерами. И всё это – без участия человека. Твои права лежат в пыльной коробке рядом с военным билетом и аттестатом. Бессмысленные артефакты ушедшей эпохи.
Погода стояла ясная.
Гора Митридат быстро выдвинулась из–за горизонта, воткнув в небо указующий перст Обелиска Славы.
Электрокар пошёл на снижение.
Улица Кирова, на которой Бориса дожидался работодатель, протянулась вдоль бухты. Почти первая линия.
Всё время по дороге к полуострову Борис размышлял над странной вакансией. Выгодной вакансией, как утверждал его старый приятель. Позвонить Олегу пришлось из-за груды неоплаченных счетов, тотальной безнадёги и оживших коллекторов. Всё как–то навалилось, тут уже и с роботами общаться начнёшь…
Машина приблизилась к шикарному особняку, отгородившемуся от мира каменной стеной. Борис наблюдал за приближением идеальных газонов, овального бассейна и парковочной площадки.
На краю площадки застыла одинокая фигурка.
***
Борис сидел в плетёном кресле, держа в руках кружку с травяным чаем. Напротив – низкий столик. Ещё дальше – его работодатель. Или правильнее сказать: роботодатель. Борис невольно улыбнулся этой игре слов.
– Вас что-то рассмешило?
Наниматель оказался молодым парнем, на вид - не больше двадцати пяти. Борису ещё не доводилось встречаться с этой категорией нуворишей. Малолетние гении, защищающие диссертации по программированию в тринадцать. Или чем они в тринадцать занимаются? Вкачивают папочкины биткоины в очередной перспективный стартап?
– Всё в порядке, – отмахнулся Борис. – Это не относится к нашему разговору.
Парень кивнул.
Его звали Игнатием. Так он представился. Сказал, что Олег предоставил исчерпывающие рекомендации. Так что они могут поработать.
– Ладно, – сказал Борис. Чай ему не нравился, пил из вежливости. – Что мне делать? Каковы обязанности?
– Задачи, – поправил собеседник. – Никаких обязанностей.
– Пусть так, – Борис решил не перечить денежному мешку. – Олег говорил о тестировании роботов.
За спиной Игнатия виднелся краешек бассейна.
Стеклянная плоскость бесшумно скользнула в сторону. На пороге кабинета возникла полностью обнажённая девушка. Пропорции поражали глаз своим совершенством. Девушка грациозно приблизилась к Борису, забрала пустую чашку и удалилась.
Игнатий наблюдал за реакцией Бориса.
– Одна из них? – поинтересовался Борис.
– Робот-горничная, – кивнул Игнатий. – Прототип. Сами видите, есть над чем поработать.
– Вы про одежду?
– Хотя бы.
Борис подумал о том, что его бы и так всё устроило. Если бы девушка была живой. Но он не переваривал роботов.
Снаружи было жарко.
Но внутри коттеджа климатические системы исправно насыщали воздух озоном, влагой и запахами кедрового леса.
– Роботы будут вам прислуживать, – сказал Игнатий, глядя сквозь собеседника. Возможно, в его зрачках разворачивались слои дополненной реальности. – Ваша задача - подмечать их ошибки. Включать в еженедельные отчёты. Корректировать поведенческие алгоритмы.
Борис внимательно слушал.
– Наша компания разрабатывает прототипы модификаций, – напомнил Игнатий. – Поэтому наблюдения рядового пользователя предельно важны.
– Как происходит корректировка?
– Просто разговаривайте с ними, – улыбнулся Игнатий. – Делайте замечания. Они всё мгновенно запоминают и быстро развиваются.
– Более детальные инструкции есть?
– Разумеется, – собеседник встал. – Идёмте. Я покажу вашу комнату. Все инструкции - в планшете. Интернета у вас не будет - мы опасаемся утечек. Планшет подключён к локальной сети.
– Пароль?
– Никаких паролей, – в голосе Игнатия послышалась снисходительность. – Мы пользуемся биометрическими картами.
Когда они поднимались на второй этаж, Игнатий добавил:
– Карина.
– Что?
– Её зовут Карина. Ваш первый прототип.
***
В баре было уютно и немноголюдно. Над столами витал запах шоколадного табака. Борис специально выбрал заведение на окраине города, у самой кромки прибоя. Никаких машин. Еду готовили и подавали живые люди. Медленные и несовершенные.
– Почему ты их так не любишь? – спросил Олег.
– Кого?
– Роботов.
Борис сделал приличный глоток из кружки.
– А за что их любить. Воруют наши места. Выжимают нас отовсюду. Новые хозяева мира, мать их.
– Ты драматизируешь, – хмыкнул Олег. – Машины упорядочили нашу жизнь. Теперь всё работает, как часы. Безусловный доход вообще сотрет все противоречия.
– Дивный новый мир, – Борис исподлобья посмотрел на собеседника. – И что нам останется? Наложить на себя руки?
– Жить в своё удовольствие.
– Одно и то же.
Музыкант тянул грустное соло на саксофоне. Бородач в старомодном котелке. Клетчатые брюки, жилетка. Ходячий реликт.
– Гедонизм, – Борис поднял палец. – Ни к чему хорошему не приведет. Это деградация. Наука, искусство - всё сгинет. Наша эпоха закончится, а их - начнётся.
– Пусть так, – внезапно согласился Олег. – И в чём проблема? Это произойдёт в далёком будущем. Возможно, при наших правнуках. И это не будет войной. Никаких тебе Скайнета и Джона Коннора. Мирная передача прав на планету.
Борис не ответил.
Саксофонист дул в мундштук с закрытыми глазами.
– Это наша планета, – напомнил Борис.
– А до нас здесь властвовали динозавры. А до них - ещё кто-то. Дарвинизм - штука неумолимая.
Сделали по глотку.
– Как работа? – Олег решил перевести разговор на другие рельсы. – Нравится?
Борис ответил не сразу.
– В целом да.
– Платят хорошо?
– Отлично. Я даже откладываю.
– Вот видишь, – друг расплылся в улыбке. – Будущее наполняет твой кошелёк. А ты его ненавидишь.
Борис отмахнулся.
Тягучая мелодия вплеталась в шум моря за стеной. Вечером хозяин снимал звукоизоляцию, чтобы посетители смогли насладиться прибоем. Керчь медленно погружалась в осеннюю депрессию.
– Над чем сейчас работаешь?
– Официант, – Борис слегка опьянел. – Молодой парень европейской наружности. Насколько я понял, его разрабатывают для игорных кластеров. Кажется безупречным, но определённые недоделки присутствуют.
– Например?
– Высокомерие.
Олег усмехнулся.
– Ты шутишь.
– Нет, – Борис посмотрел в глаза своему другу. – Машина смотрит на меня, как на прислугу. Я читаю это во взгляде.
– Параноик.
Борис пожал плечами.
– А что Игнатий?
– Появляется редко. Иногда я хочу обсудить с ним свои отчёты, но он вечно куда–то спешит.
За окнами, выходящими на деревянную террасу, сгущались сумерки.
Олег похлопал друга по плечу:
– У тебя хорошая работа. Престижная. Держись за неё. И мой тебе совет – откажись от всего этого машиноненавистничества.
Последнее слово Олег едва сумел выговорить.
– Постараюсь, – рассеянно ответил Борис.
– Мы ничего не изменим, – добавил друг.
Верно, подумал Борис.
Это уже не наша игра.
***
Борис сидел на шезлонге, потягивая через трубочку мохито, когда над бассейном мелькнула тень электрокара. Фигура Игнатия выросла перед ним через минуту. В руках молодой босс держал какие-то бумаги.
– Контракт истёк, дружище.
Борис спокойно кивнул.
– Ты хорошо поработал, – Игнатий присел на пластиковый стул у края бассейна. – Компания оценила твои заслуги.
– Будет премия? – улыбнулся Борис.
– Ощутимая, – наниматель подмигнул. – Сможешь съездить куда-нибудь. Или купить домик на побережье.
– Здорово.
– Какие планы на будущее?
Борис задумался.
Вряд ли в сложившихся обстоятельствах стоило что-то планировать. Будущее ему уже не принадлежало.
– Никаких.
Игнатий протянул подчинённому бумаги.
– Это новый контракт. Более выгодные условия. Считай это повышением. Придётся, конечно, перебраться в Тиват. Но тебе там понравится, даю гарантию.
Они поднялись и пожали друг другу руки.
– Рад, что ты с нами, – улыбнулся наниматель.
Когда Игнатий повернулся, чтобы уйти, Борис обратил внимание на его глаза. Холодные глаза машины.
Никакого пренебрежения к вымирающему виду.
И жалости - тоже.
сентябрь-октябрь 2017
