[Проза] Свои
Автор: @mgaft1
Редактор: @mirta
Вильфред, герой рассказа, не такой, как все. В России их называют странными людьми, не от мира сего, белыми воронами. Н.С.Лесков определял таких людей, как праведников, а В.М. Шукшин называл их чудиками.
Они, конечно, замечают и внутренне сетуют на это непонимание и неприятие их миром.
Такие люди везде есть: на них злятся начальники, ими недовольны жёны и мужья, друзья порой откровенно смеются, но они живут в своём мире, пока не происходит что-то экстраординарное.
-Какой же ты балбес! Зачем ты Джиму сказал, что он тебе не интересен?
-Я не говорил, что он мне не интересен. Я сказал только, что тема, которую он обсуждал, была мне не интересна. Да и подумай сама, как такое может быть интересным? Он мне полчаса твердил, как он отбился от наезда налогового инспектора и где у него в гараже хранятся все квитанции за предыдущие семь лет.
-А тебе, между прочим, неплохо бы поучиться. А то мы вон сколько денег Дяде Сэму платим. А вот умные люди и зарабатывают больше, и платят меньше.
-Ну, хорошо, можно пару слов сказать на эту тему, но ведь он говорил полчаса! Кошмар какой-то! Он меня просто изнасиловал.
-Ха-ха. Не смешно. Мог бы и просто сделать вид, что тебе интересно. А то... обидел хорошего, полезного человека. Вот крыша у нас потечет или труба лопнет. Кому мне звонить? Всё нам во вред делаешь!
Очередная, еще свежая перепалка с женой, витала в голове Вилфреда, в то время как он вышел на свежий воздух проветриться. «Свежим воздухом», правда, окружающую атмосферу можно было назвать с натяжкой. Было шесть часов вечера, и неширокая улица Мелроз в этом месте была до отказа переполнена идущими в обе стороны машинами, а атмосфера - выхлопными газами.
«Почему, черт возьми, всё всегда идет наперекосяк? Почему все эти полезные люди мне так скучны, как и их разговоры о мортгейдже, деньгах, элитных школах детей, жалобы на налоги, штрафы, сволочей-боссов и сволочей-клиентов, намеков на свои большие связи, сплетни о любовных интрижках знакомых... Почему я не вписываюсь во все это? Почему именно меня всегда выделяют из толпы на таможнях любой страны? Почему я уродился каким-то не таким? Чужаком? На работе, в семье, даже с детьми. Почему, почему, почему?»
«В сущности дети мало чего общего с нами имеют. Мы просто сосуды для производства их генетического кода. По отношению к ним мы действуем согласно инстинкту. А так, не будь они нашими детьми..? Встреться мы с ними, не зная, что доводимся родственниками, кто знает, чем бы все закончилось? Уж эти мне родственнички. Вот уж правду говорят - родственников не выбирают. Одна зависть и сплетни. Уехать бы к черту куда нибудь... далеко... далеко... на другую, твою мать, планету... »
Вильфред переждал на светофоре и перешел на южную сторону, где располагались большие и красивые дома Ханкок Парка; было шире и пустынней. Свернув в одну из боковых улиц, около знака «левый поворот запрещен с 5 до 8 вечера», Вилфред стал свидетелем почти случившейся аварии.
В последнюю машину, готовившуюся к левому повороту, почти врезалась идущая на скорости Интегра. Раздался скрежет тормозных колодок о колеса и визг шин о тротуар. Водитель Интегры дал по тормозам поздно, и длина тормозного пути была слишком короткой, чтобы предотвратить столкновение. Однако водитель последней в ряду машины отреагировал необычайно быстро, рванул машину влево, наперерез встречной полосы, и въехал в переулок, по которому проходил Вилфред.
«Ничего себе! - Вилфред приподнял брови и помотал головой.- Куда смотрит полиция?». Тут он как раз заметил в конце переулка, что водитель, только что избежавшей столкновения, был остановлен двумя полицейскими, которые специально стояли там в это время дня, выискивая нарушителей.
Вилфред вскипел. «Как настоящее происшествие случается – их ищи- свищи, а как штраф выписывать, то они горазды!» Он выругался, сплюнул и когда поравнялся с машиной, обогнул её и встал напротив полицейского, когда тот, возвышаясь над окном водителя, выписывал ему штраф.
-Офицер, вы напрасно считаете этого водителя нарушителем.
Полицейский поднял на Вилфреда недовольный взгляд.
-А вы кто такой?
-Я свидетель.
-Свидетель чего? Этот водитель пренебрег специальным знаком. Видите? Полицейский махнул рукой в сторону знака, запрещающего поворот налево.
-Но в данном случае, офицер, водитель нарушил правило под влиянием экстраординарных обстоятельств. Машина, которая шла сзади на скорости, почти врезалась в него. Не предприми он этих действий, скорая помощь уже отвозила бы в больницу по крайней мере двух человек. Разве вы не слышали скрежета?
-Ничего я не слышал.
-Это потому, что вы стоите здесь, чтобы собирать деньги с лояльных граждан, а не там, где потенциально может понадобиться ваша помощь!
Полицейский опять недовольно посмотрел на Вилфреда.
-Вы что знаете друг друга?
Вилфред посмотрел на водителя.
-В первый раз вижу. «Такую внешность я бы запомнил»,- промелькнуло у него в голове. «Странная смесь. Что-то вроде китайца с африканцем, что ли?»
-И предупреждаю вас офицер, если вы выпишете ему штраф, я пойду в суд как свидетель.
Это Вилфред сказал в пылу сражения, скрестив взгляд со взглядом полицейского, который, оценивая ситуацию, мысленно матерился.
-Вы видите, офицер, этот парень тоже подтвердил мою версию, – сказал водитель.
-Черт возьми! – офицер вырвал верхний листок из планшета и скомкал его в руке. - Проезжайте.
-Спасибо, друг, – водитель улыбнулся Вилфреду. – Этот красношеий мне бы точно вставил.
«Акцент у него тоже какой-то странный» Вилфред никогда такого раньше не слышал.
-Да ничего,- Вилфред мотнул головой, - любой мог попасться вот так. Рад, что я оказался рядом.
-Куда идешь, друг? Подвести?
-Да нет, спасибо. Просто вышел проветриться. Жена, понимаешь, заела. Черт знает что. «Чего это я вываливаю ему такие вещи?» В самом деле, Вилфред никогда раньше не имел обыкновения жаловаться на жену или вообще на жизнь незнакомому человеку. В глубине души он считал, что это не по-мужски. Но почему-то сейчас его сорвало с предохранителя.
-Хочешь? Тут рядом есть хорошее местечко. Поболтаем. Раскрутишься.
Вилфред согласился. Захотелось поболтать с дружелюбным человеком.
-А пиво там дают?
-Гарантирую.
-Только не Будвайзер. Терпеть не могу это пойло.
-Туда, куда мы едем, пиво дадут хорошее.
В баре было прохладно, полутемно, немного сыро и достаточно тихо, чтобы друг друга хорошо слышать. Висели фотографии старых голливудских киношников. Людей было немного, и большинство столиков свободно. Щебер, так звали нового знакомого Вилфреда, сделал приветственный жест бармену, и когда тот ответил на приветствие, сказал: «Два пива».
Они сели за столик, принесли пива, чипсы с острым соусом и соленые орешки ассорти. Вилфред отхлебнул и с удовлетворением закивал.
-Не Будвайзер, а? Щебер улыбнулся.
-Нет, спасибо. Хорошее. И мне это место нравится.
-Рад.
-Откуда ты?
-Разве это имеет значение? Щебер тоже отхлебнул.
-Да я так спросил, ради приличия. Чего это мы все обо мне да обо мне?
-Вижу, что тебе нужно выговориться. Потом обо мне поговорим. Не убежит. Так ты говоришь, жена в печенках засела.
-Вилфред поморщился, закрывая левый глаз.
-Да я не жалуюсь. Просто все как-то....черт его знает. Ну вот вчера, например. Говорит мне, что все на меня жалуются, что не здороваюсь. Я ей говорю: «Это я не здороваюсь?» «Нет,- говорит,- я». Иронизирует – пояснил Вилфред, когда тень непонимания пробежала по лицу Щебера. – Все, мол, говорят, что я не здороваюсь. А я, понимаешь, здороваюсь, только тихо. А то, что они меня не слышат – это уже недостаток наблюдателя. - Они хохотнули. – Вот видишь, ты понимаешь. А она... Брось, говорит, вчера я сама все прекрасно видела. В прихожей было три человека. И ты прошел мимо, как будто их там не было. А вчера особый случай был.
-Какой случай?
-Понимаешь, там стояли муж, жена и теща, и у них была разборка.
-Все понятно, – Щебер опять улыбнулся, кивнул и засунул в рот горсть орехов.
-Ну да. Конечно, понятно. Разборка была, и я просто не принадлежал к этой сцене. А она мне лунатик, говорит. К какой сцене? Что ты болтаешь? Пойми, говорю, когда идет разборка между родственниками и коммуникация идет на повышенном эмоциональном напряжении, то люди, принадлежащие к этой разборке, находятся как бы вне обычного, слабо эмоционального уровня. Их взаимосвязанные ауры как бы выталкиваются в другую эмоциональную ёмкость. В такие моменты не нужно встревать с действиями, на гораздо меньшем энергетическом уровне. Понимаешь?
Щебер кивнул.
-А она говорит: «Все это чушь какая-то. В следующий раз здоровайся и все. Это их дело, как они себя ведут. А ты поступай как нормальный человек, а не лунатик».
Щебер опять кивнул.
-Еще пива?
-Да, спасибо.
Щебер помахал бармену, и официант принес еще две кружки.
Вилфреду было как-то особенно хорошо и комфортно. «Вот, вроде, и внешность какая-то странная, а почему-то легко с ним,» - пронеслось в голове у Вилфреда. Против обычного, слова лились легко, и он чувствовал, как вместе со следующей кружкой пива он уходит в более глубокие слои откровенности.
-Знаешь... Было ли у тебя когда-нибудь чувство, что ты как бы в пузыре? Будто все остальные люди, прохожие на улице, покупатели в магазине, сослуживцы, и даже родственники, вроде, как отдалены от тебя, как будто ты новости в телевизоре смотришь. Они ходят, смеются, что-то говорят, но все это как бы за стеклом.
-Как это за стеклом? А если до тебя дотрагиваются?
-Когда дотрагиваются я, конечно, это чувствую, но будто не руками дотрагиваются, а через, – Вилфред наморщил лоб и посмотрел вверх, ища правильное слово, - через тряпку что-ли, через пластик. Знаешь, как будто это вторичное касание, переданное через плотную среду.
-И я тоже сейчас за стеклом?
Вилфред опять наморщил лоб, подумал и глотнул из кружки.
-Да ты, вроде, нет. - Щебер улыбнулся.- Вообще мне хорошо с тобой. – И тут же спохватился. – Ты не подумай. Я не в том смысле.
Щебер протянул Вилфреду руку, сжатую в кулак, и Вилфред прикоснулся к нему своим кулаком.
-Ты хороший мужик, Щебер, хотя у тебя и странное имя, и ты странно выглядишь.
-Знаю.
-Расскажи мне о себе.
-Расскажу, только не сейчас. - Щебер посмотрел на часы. – Да и тебе, по-моему, пора домой. Пойдем я тебя отвезу, а то тебя совсем развезло.
-Ты прав, не знаю, чего это я. С двух кружек?
Но Вилфреда действительно клонило ко сну.
Щебер щелкнул пальцами официанту. Когда счет принесли, Вилфред стал рыться в карманах, но Щебер предохраняюще поднял руку.
-Ну, так нехорошо. Я же тоже...
-Ничего, в следующий раз заплатишь. Давай телефон.
Щебер заплатил по счету и оставил официанту чаевые. Затем они поднялись и побрели к машине. Вилфреду нужна была поддержка и не только моральная.
Щебер отвозит Вилфреда не домой и даже не на соседнюю улицу.Вилфред наконец-то понимает, почему новый знакомый ему сразу показался странным и узнаёт о себе много интересного от инопланетянина, которым оказался Щебер.
Вилфред лежал на чем-то жестком. Свет сильно бил в глаза даже через сомкнутые веки. Голова болела так сильно, что, открыв их, Вилфред даже не испугался, хотя пугаться было чего. Прямо над ним склонилось странное лицо. Оно было безволосым и синевато-серым, c непомерно огромными глазами цвета глубокого моря.
«...вот урод» - Вилфред попытался встать, но понял, что не может пошевелить даже пальцем. «..твою мать, что за херня? Гомункул гребаный!» - обратился он мысленно к существу. «Ах, как болит, твою мать!» Он застонал. «Что это? Как я сюда попал?» Он попытался припомнить. Ссора с женой, полицейский, этот парень, бар... дальше он уже ничего не помнил.
Существо пошевелилось.
«Кнопку нажал» - прикинул Вилфред.
Боль стала постепенно отступать. Вилфред с благодарностью посмотрел на гомункула. «Мерси, мусье, или, может быть, мадам? Но все равно - мерси. Теперь неплохо бы голову повернуть: не хочется все время лицезреть этот хариус».
Гомункул опять произвел какое-то действо, и Вилфред теперь мог вращать головой и осматриваться.
«Лаборатория» – было первым, что пришло Вилфреду в голову. Он лежал на каком-то агрегате с отходящими от него щупальцами, присосками и кнопками. «Камера пыток, твою мать... Ну вот, попался. Сейчас гомункул меня током будет испытывать или каким-нибудь еще диким способом».
«Это не наша цель» - фраза, вдруг возникшая у Вилфреда в голове, явно не исходила от него. Это была какая-то инородная мысль, высказанная даже вне его стилистики.
Вилфред вздрогнул. Почему-то именно теперь липкий страх пополз по позвоночнику и утвердился где-то поближе к сфинктерам. Вилфред бросил быстрый взгляд на гомункула, но лицо его ничего не выражало. «Ни один мускул на его лице не дрогнул»,- пронеслась у Вилфреда в голове шаблонная фраза, – «или тем, что можно было принять за лицо...»
«Но было ли движение мускулов показателем сочувствия? Может, эта тварь пытает, не изменяя выражения?»
Мысль Вилфреда двигалась дальше.
«Неужели большеглазый читает мои мысли?» И еще больше испугался, осознав, что теперь ему нельзя не только высказывать мысли вслух, но и не думать о чем-то, способном оскорбить гомункула ... то есть, уважаемого пришельца».
«Терпение», - появился инородный ответ.
«Опять..!»
Вилфред попытался пронаблюдать, откуда появляется ответ. На последовательный ввод информации это не было похоже. Ответ сразу оказывался в сознании, будто его туда выкладывали. Вильфред опять сконцентрировался на пришельце. Но не заметил никакого изменения в его позе или выражении огромных темно-синих глаз.
«Терпение»
-Да что вы от меня хотите? - с некоторым раздражением спросил Вилфред.
Лицо пришельца не шевельнулось, и выражение не поменялось. Но у Вилфреда было впечатление, что он опять что-то включил, потому что с этого момента память его как будто взорвалась. Всплыли моменты далекого прошлого вразнобой с недавними. Тут был и момент, когда отец отшлепал его за рассыпанную на пол муку, и драка, в которой соседские мальчишки навалились на него кодлой и долго били за то, что он был каким-то «не таким», и инцидент с математичкой в пятом классе, когда он решил задачу по-другому, чем она требовала, и за это она поставила ему двойку. Вспомнил он и неудачу с Адель, девушкой, в которую был влюблен и которая обвинила его в оригинальничанье, когда он просто рассказывал ей о своем мысленном процессе.
-Не понимаю я тебя, Вил. Странный ты тип. Какой-то не такой. – И, помолчав, добавила - Не звони мне больше.
И еще промелькнуло множество других воспоминаний о мелких и крупных событиях его жизни, которые Вилфред давно забыл, и те, что не хотел вспоминать.
Вилфреду не нравилось, что гомункул рылся в его мозгу и просматривал воспоминания, но ничего он с этим не мог поделать. Единственное сопротивление, которое он мог оказать, было его старание ни о чем не думать и ничего не вспоминать, что он и попытался сделать.
-Не нужно сопротивляться, – гомункул, видимо, понял, что Вилфред делает. – А то придется усилить мощность абсорбции, и это может вызвать болевые ощущения. Мы только хотим убедиться, что ты – это ты.
-Что я – это я. Что за странная формулировка!
-Что ты тот, за кого мы тебя принимаем.
-За кого бы вы меня ни принимали - я самый обычный человек. Самый что ни на есть средний.
-Так ли это?
-Я уверяю вас, самый что ни на есть обыденный ... обыденней не бывает.
-Это не та информация, которую мы получили предварительно и в чем убедились сейчас, после сканирования.
-Кто же, вы думаете, я такой?
Гомункул ответил вопросом на вопрос.
-Разве ты не замечал, что всегда отличался от других: непонятый, недооцененный, воспринимаемый как неудачник?
Вилфред молчал. Его воображение помимо воли опять неслось расхристанным потоком через всю жизнь. К своему неудовольствию, Вилфред не в силах был остановить этого потока усилием воли или же создать мысленное представление о себе, как о человеке уважаемом, любимом и успешном.
Его желваки заходили от раздражения, когда он сжал зубы. То, что он всегда пытался скрыть, над чем он так старательно работал - создать себе определенный общественный образ - было смыто и разбрызгано в миллисекунды.
Гомункул был прав. Вилфред всегда чувствовал себя в этом мире пришельцем. Никогда у него не было чувства дома. Он любил город, в котором родился, как и многие другие города, где бывал проездом или жил какое-то время. Но ни в одном из городов он не чувствовал себя на своем месте, ни один не был родным. Не было такого места, где ему были бы рады и встретили его как своего? Собрав мысли в пучок, Вилфред с горечью констатировал, что такого места нет на всей планете.
-Ты не можешь найти себе места, – продолжал гомункул, - тебя все раздражает: книги, фильмы, люди. Разве не так?
-Так, – угрюмо подтвердил Вилфред.
-Хочешь знать, почему ты это чувствуешь?
Вилфред меланхолично согласился, даже не осознавая, каким образом он отвечает на этот вопрос.
-Это может тебя шокировать. – Гомункул приостановился. – Все просто. Ты не существо этой планеты.
-Что? Что вы имеете в виду? Я родился здесь, и вырос, и в школе учился.
-Это не так важно. Важно то, что у тебя не совсем человеческое ДНК. Есть разница на уровне элементарных частиц. И в результате ты человек только частично.
-А кто же я? Откуда?
-Оттуда, откуда и я.
-А вы кто такой? И почему вы со мной запанибрата?
-Как кто? Я Ще, Твой друган, Щебер; только я в своем настоящем, неизмененном виде. На тонких ногах пришелец зашел в прозрачную кабинку, что-то нажал и точно: черно-желтое, улыбающееся лицо Щебера показалось из-за заграждения.
-А как ты это? Ах да... потом узнаю, да.
Выйдя из кабинки и слегка покачиваясь на тонких ногах, Щебер включил большой экран на потолке.
Экран зажегся, отобразив звездное небо. Щебер указал Вилфреду точку среди звёзд. Точка стала быстро разрастаться, превратилась сначала в далекую звезду, потом в солнце, потом двинулась в направлении одной из планет этого солнца.
-Но как я здесь оказался?
-Это долгий разговор. В своё время ты все узнаешь. Главное – это то, что ты точно один из нас. Я понимаю, одного моего слова недостаточно. Сейчас я подключу тебя ко множеству, и ты все поймешь.
-Зачем?
-Поймешь, что значит быть одним из нас.
-А это больно? Страха Вилфред больше не испытывал, и спросил машинально. Знакомое ему с детских лет, но давно забытое чувство нетерпения и ожидания чего-то волшебного наполнило его.
-Это не больно, но для тебя будет необычно. Он что-то включил.
Необычно было не то слово. Необычность захлестнула Вилфреда как вода, бьющаяся из пробоины. Вилфред испугался. Но испуг был радостный. Ощущения были похожи на те, которые испытывают на рок-концертах или на очень важном футбольном матче, когда твоя команда побеждает. Но сущность охватившего его чувства было иной. Это было чувство общности, причастности, правильности и уместности происходящего. Вилфред ощущал себя винтом в огромном сложном механизме, но не каким-то периферийным винтиком, а находящемся в самом центральном и важном месте.
В первый раз в жизни Видфред почувствовал, что он среди своих.
-Нет, нет, ничего такого. Ты останешься здесь и просто будешь собирать для нас информацию.
-Как это?
-Да живи, как и раньше. Ходи на работу, проводи время с семьёй, участвуй в вечеринках, говори с людьми, выслушивай их. Раз в год мы будем тебя подбирать и сканировать. Знаю, это не очень приятно, но после процедуры мы сможем опять тебя подключать ко множеству как сегодня, и ты сможешь покайфовать. Ну и денег подкинем. У вас же здесь без них никак.
-То есть, вроде шпика.
-Ну почему же шпика, скорее наблюдателя. Мы ведь планету вашу захватывать не собираемся. Давно бы уж захватили, если б захотели.
-Но ведь мои отсутствия будут заметны.
-Не беспокойся. Мы будем возвращать тебя в тот же момент времени, из которого тебя изъяли.
-Неужели ваша раса настолько продвинута? А по виду не скажешь.
-Твоя раса, не забывай этого, Вил, твоя.
-Ах да...
-А зачем тебе я? Ты же сам можешь.
-Мне это сложнее - нужно поддерживать этот маскарад, менять форму головы и тела, да и голос воспроизводить. Нам же звуковые волн не нужно модулировать для коммуникации. А у тебя все натурально. Я же сказал – твои отличия на очень низком уровне. Ты только чувствуешь себя чужим. Но теперь тебе будет легче. Так что, пока. Увидимся через год. Ложись поудобнее. Мне придется тебя опять обездвижить.
Платформа Pokupo.ru предоставляет полноценный интернет-магазин и избавит вас от поиска домена, хостинга, админов, программного софта, а также от абонентской платы. Надёжно, удобно и весёлая техподдержка.
И главное. Зарабатываете вы - зарабатываем мы. И никак иначе.
Телеграм-чат сообщества Pokupo и @ivelon ждут ваших вопросов.