[Проза] "Вилли, Батыр-бай и фаллософия"
Автор: @sibiryak76
Редактор: @ladyzarulem
Слово редактора:
Денис балует нас байками. Автор — прекрасный рассказчик, умеющий говорить о, казалось бы, достаточно откровенных темах. Легко, свободно, без тени смущения. А что, ведь мы взрослые люди? Сегодняшняя байка — веселое воспоминание из студенческой жизни, всего лишь один эпизод. Но весьма экспрессивный и эмоционально окрашенный, с юмором. Наверняка, многие из читателей узнают себя в нем. Или хотя бы какие-то свои черточки. Так приятно вспомнить студенческие годы! Что же, перейдем к делу, давайте немного посмеемся)
Нет, дорогой читатель, я не ошибся, и тебе глаза не изменили. Заголовок написан абсолютно верно. И эта история — одна из тех, которую стоит рассказать. Она — о наших студенческих проказах, когда нежелание заниматься основным предметом на семинарском занятии становилось невыносимо сильным, и мы пускались на разные ухищрения, порой играя на слабостях преподавателей.
Вилли Константинович Потёмкин вел на первом курсе предмет под названием "Философия". Нужно сказать о личности нашего преподавателя, поскольку личностью он был весьма необычной. И, как любой человек, имел свои слабости, которыми студенты пользовались.
Трудно начать, потому что об ушедших «либо хорошо, либо ничего». Но с Вилли Константиновичем это правило действовать не может, о нем надо говорить правду, ибо она сама по себе весьма иронична.
Работал Потёмкин в нашем вузе с семидесятых, и все это время преподавал философию. За ним закрепилась оригинальная слава: во-первых, Вилли слыл большим бабником, и, поговаривают, практически не пропускал ни одной юбки, из-за чего на факультете время от времени разгорались скандалы. По правде сказать, заминали их быстро, к удовольствию всех участников.
Во-вторых, Константинович имел склонность к зеленому змию. Это знали все. И нередко мы видели Потемкина, заходившего в бар, что напротив нашего факультета, и пропускавшего там стакашек-другой винца или чего покрепче.
Третья слабость философа — он легко отвлекался от основной темы, ничего не стоило увлечь его беседой или спором. Особенно (по сию пору мы не понимаем, почему) он любил беседы об эротике и порнографии. Все это предопределяло наши шаги в стремлении не учить философию. Но не мешало по-своему любить и безмерно уважать Вилли Константиновича.
Честное слово, я не знаю более занудного предмета, чем философия на первом курсе. Этот кошмар, который вел покойный В. К. Потемкин, хотелось скорее забыть, как страшный сон. И не в упрек будет сказано, но манера Потемкина излагать предмет становилась предметом пародий, порой весьма злых. А маленькие слабости и некоторые "пороки" преподавателя были притчей во языцех, вызывая у студентов улыбки, и служили источником постоянных уверток от изучения предмета.
Вторым персонажем нашей истории был Димка Батуров. Великовозрастный (по сравнению с большинством из нас), он имел не меньшую тягу к Ивашке Хмельницкому. Были случаи, когда он во хмелю являлся на занятия. Это не мешало ему вести себя на многих семинарах предельно благоразумно и не дышать в сторону преподавателя. Даже в этом состоянии он спокойно и логично мог излагать любой материал, защищать теории и вести псевдонаучную полемику (что, собственно, его и спасало в большинстве случаев).
Соединение на семинарском занятии двух таких уникальных типажей, как Батуров и Потемкин, умноженное на их несколько нетверёзое состояние, давало сногсшибательные результаты.
Когда мы осознавали, что Потемкин и Батыр-бай (так мы звали Димку за глаза) оба навеселе, находился провокатор, который примерно на пятнадцатой минуте семинара подбрасывал Димке повод завести (разумеется под "философским" соусом) разговор об эротике и порнушке. И эти двое сцеплялись языками намертво. Семинар на два академических часа пролетал быстро, интересно, и, местами, даже задорно.
Казалось бы, что может быть пошлее разговоров о порнухе? Не скажите... Разговор о порнухе может быть возвышенным, артистичным, многозначительным и порой заводящим в полный ступор (ты не знаешь, что ответить, но продолжаешь улыбаться, как дурачок). Само собой, философская канва не уходила из этой весьма странной и оригинальной беседы. Поминались греческие философы, стоики, неоплатоники, каким-то чудом приплетались Гегель и Кант, Спиноза и Бердяев. И вся эта псевдонаучная трепотня занимала почти полтора часа.
Наши семинары стали тишком посещать ребята из других групп. Уходили они в совершенном потрясении. Кто пустил в обиход это название, история умалчивает, но с тех пор все стали называть философию фаллософией. Особенно, если семинары вёл Потемкин.
Послесловие.
Живя далеко от Новосибирска, я вынужден находиться в определенном информационном вакууме. Из-за этого некоторые новости, радостные и печальные, добираются до меня с опозданием. Порой с большим. Совсем недавно я узнал, что четыре года назад не стало и Димки…
