[Проза] Воробей – птица вольная
Автор: @nikulinsb
Редактор: @ladyzarulem
Слово редактора:
При обсуждении правок статьи возникли у нас с автором разногласия. Это хорошо. Я люблю разногласия — в процессе их обсуждения озвучиваются интересные идеи, возникает (либо не возникает) нечто эфирное между двумя людьми, работающими над текстом. Поэтому я очень порадовалась разговору с Ником.
Суть беседы такова. По моему мнению, рассказу не хватает авторского взгляда. Либо взгляда лирического героя. Не обязательно прямо — можно и в подтексте. Того взгляда, который заденет струны внутри каждого читателя так, что «срезонирует». И тогда читатель задаст себе вопрос - а что бы я делал в такой ситуации, смог бы я так, и подобные. Ник не согласился со мной, считая, что, если он добавит авторский взгляд или оценку поступков - то получится басня с моралью. Ник считает, что в рассказе совершенно четко выражено отношение автора к описываемым событиям. И предлагает самим читателям сформировать свой взгляд на героя и события, предполагая вот что:
«Один скажет - какой герой! Умер свободным! А другой скажет - и чего ему не хватало? А третий скажет - эгоист, только о себе и думал, сколько людей подвёл под монастырь своим поступком! А он-то всего навсего - воробей, и в неволе жить просто не может, и плевать ему, кто что подумает...»
Предлагаю читателям рассудить нас )
Воробей – птица вольная
Есть такие немудрёные птахи – воробьи. Везде их полно, никому они даром не нужны. Но есть у них особенность – в клетке не живут. Болеют и умирают. Казалось бы – откуда такая гордость? Попугаи живут, канарейки живут и заливаются, эти же – ни в какую.
***
Витька Воробьёв заболел морем. Да не морем даже – океаном. Где он подхватил эту заразу – то ли книг начитался, то ли кино так повлияло, кто знает. И ведь жил он вовсе не в Одессе или Севастополе (что было бы понятно), и не в Мурманске с Владивостоком, а в Семипалатинске, в казахстанских степях рядом с ядерным полигоном. Какое, на хрен, море?!
Но мальчуган оказался упорный. Второй юношеский по плаванию, кружок аквалангистов, йога по самоучителю, а позже и с наставником. Поступать поехал в Ленинград – в военно-морское. Не прошёл. Пробовал в мореходку, в морфлот – не взяли. После тщательных поисков поступил в Метеорогический, на океанографический факультет. Учился увлечённо, летом пропадал в экспедициях на Чёрном море – испытывали подводный дом для исследователей глубин океана. Сам Жак Ив Кусто обещал прибыть к ним, но что-то у него не сложилось, и он прислал ребятам персональные приглашения приехать к нему на Красное море. Студентам их даже не показали – явно, провокация. И вообще, не надо нам этого. Для будущих исследователей океана это было первой ласточкой — оказывается, мировой океан имеет чёткие границы, совпадающие с государственными.
После окончания Витька устроился в Питере, женился. Работал в ведомственном НИИ, вёл статистическую отчётность по муссонам Индийского океана, копил материал на кандидатскую. Всё, как в сказке про Мальчиша-Кибальчиша: «и вроде всё хорошо, да что-то нехорошо…» И вмешался господин случай. Однажды Виктор прочитал заметку в газете о туристическом круизе из Владивостокского порта на лайнере «Советский Союз» (бывшая немецкая посудина, отошедшая к нам после войны, наряду с «Россией», «Адмиралом Нахимовым» и прочими). Круиз назывался захватывающе романтично – «Из зимы в лето». Зимой лайнер уходил из Владика и пилил без остановок до экватора, где вся публика наслаждалась теплом и океанскими просторами. Как такое возможно, спросите вы, а визы, а валюта, а загранпаспорта? А вот фиг вам – отвечу я злорадно, не нужно этого ничего, так как корабль не заходит ни в один иностранный порт! Просто красиво проплывает мимо и идёт домой, как трамвай – в депо. Зато туристы возвращаются в лютую русскую зиму, покрытые экваториальным загаром, как негры-рабы (кроме загара, сравнение даёт много двусмысленных аллюзий).
И Витёк загорелся. Он понял, что ему просто необходимо быть там, на этом корабле, откуда он – пока совершенно не важно, как – но обязательно сбежит. Он написал во Владивосток турфирме, занял денег, взял отпуск (зимой это сделать было несложно) и сказал жене – прощай. Жена была женщиной простой, но поняла, что ждать мужа обратно нет смысла. Ей даже в голову не пришло донести на мужа, удивительная женщина.
Характеристику в отделе кадров выдали беспрепятственно – куда он в океане-то с корабля денется? Так Витёк взошёл на борт лайнера, поселился в двухместной каюте и начал сочинять план побега. Но план не сочинялся. Абсолютно непонятно было – куда и каким маршрутом пойдёт лайнер? Никакой информации о круизе им не сообщали, мол, не важно это. Но однажды он зашёл в приёмную капитана, и там увидел карту круиза с маршрутом! Ситуация прояснилась. Бежать надо было в ночь с 10-го на 11-й день круиза, когда лайнер пройдет проливом мимо Филиппин. До берега здесь не более 70-ти километров.
Новая задача — выбрать место побега. Из иллюминатора каюты не выпрыгнуть – увидит сосед, поднимет тревогу. Да и переборка посередине иллюминатора позволяла раскрыть его только наполовину. Прыгать с палубы по борту тоже нельзя – у воды вдоль борта шёл выступ, о который можно разбиться. Оставалось только прыгать с кормы, с высоты 18 метров, прямо в водоворот, образованный двумя огромными винтами. Как только решение было принято – Виктор успокоился. Переживать нечего, просто ждать. Эти несколько дней он прожил на автомате, как зомби. Страха не было. Он смотрел в океан и думал: «Скорее бы…»
Час настал. Витя вышел на палубу, прошёл на корму и разделся. Одежду бросил в воду и, не раздумывая, прыгнул в кромешную темноту. Падал долго. Попал в самый водоворот от винтов, его сначала потянуло вниз, потом вбок и отбросило в сторону. Он вынырнул и обалдело огляделся. Огромная громада корабля, вся в огнях, как огромный поезд, стремительно удалялась в темноту. Над головой ослепительно ярко сияли чужие звёзды. Виктор успокоился, сориентировался и, не торопясь, поплыл брассом.
Начало светать. Солнце вставала всё выше, припекая голову. Откуда-то из-за горизонта показался корабль. Корабль шёл быстро, и вид его был странно знакомым. Через некоторое время Витя с ужасом понял, что это его «Советский Союз». Как мрачная аллегория, «Советский Союз» сам ринулся за беглецом. Пытаться от него уплыть было глупо и Витя просто ждал. Лайнер прошёл мимо, развернулся, и по широкой дуге скрылся за горизонт. Теперь уже навсегда.
Первые сутки прошли нормально – Витя был готов к перегрузкам. Вторые сутки были гораздо тяжелее, с краткими потерями сознания. Пару раз его обступала стая акул, но, поглазев на него, они уплывали по своим делам. Витя не обращал на них внимания, грёб руками, не сбиваясь с темпа, и шептал – я такая же рыбка, как и вы, плыву себе и плыву, никому нет до меня никакого дела… Это были серые и бычьи акулы, попались бы тигровые – так легко Витя бы не отделался, уж очень они любопытны. Один раз прямо на его пути встретилась ядовитая медуза «португальский кораблик», задеть которую означало верную смерть. Витя её узнал и обогнул по большой дуге. Под вечер прямо под ним прошла абсолютно невозмутимая китовая акула – вся в ярких белых крапинках, в сопровождении стаи лоцманов и прилипал. Она была неопасна, но размеры её пугали до ужаса – порядка 15 метров в длину. Наступила третья ночь. Он уже реально устал. Но ночью было легче, не пекло солнце.
Утром Виктор увидел землю. Он греб к берегу, но течение подхватило его и понесло в обход острова. Он даже не испугался – не было сил. Но Бог оказался на его стороне и течение, обогнув остров, выбросило пловца на отмель с противоположной стороны. Он выполз на берег и потерял сознание.
Очнулся оттого, что его растолкал старик. Местный рыбак приплыл сюда с соседнего острова, с ним была его дочь. Кое-как на ломаном английском Витя объяснил, что прыгнул с советского круизного лайнера. «Зачем?!» – искренне удивилась дочь рыбака. Он только пожал плечами. Оказывается, он проплыл около сотни километров.
После проведения расследования Филиппинские власти передали Виктора гуманитарной организации от ООН, и его согласилась принять Канада. Оформили ему новый паспорт на основании филиппинской справки: «Приплыл один, без документов, называет себя Виктором».
***
… Виктор устроился на работу в международный океанографический институт, объездил весь мир. В Израиле познакомился с русской женщиной, женился. Перевёлся в аналогичный институт в Хайфе, принимал участие в подводных исследованиях Галилейского моря. В 1998 году Виктор Воробьёв погиб под водой, спасая товарища.
На Родине ему закрытым судом дали 10 лет - за измену Родине. Жена больше замуж так и не вышла. Двоюродный брат, судовой механик на Чёрном море, неожиданно лишился допуска и оказался на берегу, начал пить и скоро умер от цирроза печени. Кадровика, что давал Виктору характеристику – выперли на пенсию. Досталось всем, кто его близко знал.
Но воробьи в неволе не живут.
