Футурозы Алтая и 2067 год

Рассказ "2067", занявший 1-е место в конкурсе "Футурозы Алтая", так нигде пока и не публиковался. Был выложен на сайте краевой библиотеки, да и то не в полном объеме. Хорошо, если на Голосе, он найдет еще своих читателей.

2067
Я не сразу понял, что затея с музеем 60-х годов открыла нам дорогу в будущее. Нам неплохо было и в настоящем. Но со дня открытия музея мы стали как марафонцы, вышедшие на дальнюю дистанцию. На финише нас ждали следующие шестидесятые.
Сначала нам просто некуда было складывать старые вещи, которые приносили 1 мая ко дню рождения журнала «60-е!». На праздничной поляне в большом парке вместе с веселыми гостями, музыкальными инструментами, пакетами с провизией и мангалами появлялись винтажные радиолы, фотоаппараты, утюги и швейные машинки.
Открывался музей 60-х уже с порядочным набором экспонатов. Хотя если бы не азарт Базина, эти экспонаты так бы и превратились в хлам. Базин писал депутатам, Базин писал мэру и даже президенту, и все об одном: «Городу нужен музей 60-х!». Где-то его услышали, может даже чуть выше чем можно представить, и чиновники одного из районов города нашли помещение для музея.

• Базин, ты гений! - восторгался я. - Превратить виртуальный журнал о шестидесятых в живой уголок для хиппанов. Волшебно, старик!
• Это для тебя, чувак, - улыбался Базин и чуть выбрасывал руку вперед, делая невероятно красивый пасс опытного экстрасенса. - Возьми свет!
  Всё, что хоть как-то погружало в атмосферу шестидесятых годов, пошло в дело. Тряпки из Индии, стилизованные сувениры, посуда и одежда, ну и сами вещички того времени, на почетных местах стояли холодильник ЗИЛ, стиральная машина ЗВИ и автобусная касса. У входа на видном месте мы повесили карту Крыма. Она была старой, затертой на сгибах. На неё мало кто обращал внимания до того марта, когда полуостров отошел к России.
  Теперь многие посетители замирали у карты и пускали слезу умиления.
• Повесили за полгода, как чувствовали, - вежливо говорили мы.
  Пространство, занятое музеем в подвале кирпичного сталинского дома, у входящих вызывало разные эмоции. Пенсионеры погружались в ностальгию по советской квартире, ребятки помоложе радовались прихиппованной атмосфере арамбольской кафешки, чудом попавшей в заснеженный двор.
  Я дневал и ночевал в музее, устраивая небольшие полуакустические концерты, тематические вечера и ретроспективные кинопоказы. Это полу хобби, полу развлечение занимало почти все время, и знакомым я говорил, что работаю арт-директором.
• Много зарабатываешь? - спрашивали меня.
• На хороший ужин хватает, - уклончиво говорил я.
  Что, впрочем, было правдой, все деньги с входных билетов уходили на еду.
  Так прошла зима и наступила весна, согревая кровь и веселя разум. По утрам меня посещали идеи, как еще лучше устроить дела в музее. В начале апреля я провел свой творческий вечер: почитал рассказы и побренчал на гитаре, благосклонно принимая от друзей рюмки с коньяком. Чуть позже, ко Дню космонавтики, я состряпал игривую заметку, что скоро в музее заработает телепорт. Бросаешь монетку в телефон-автомат и вперед, ну или назад - ты в будущем или в прошлом на грандиозном событии. На концерте Джими Хендрикса, например. Главная мысль заметки была в том, что грядущие шестидесятые должны были воплотить все лучшие идеи и мечты предыдущих. Тогда то уж точно не будет никаких войн и власти денег, только «peace энд love», как в раю. Ну а мы, мол, с нашим музейным проектом вроде мостика между шестидесятыми двух веков. Наш небольшой экскурс в прошедшие шестидесятые - это начало открытия грядущих, где всё будет просто прекрасно. Такое вот ненавязчивое пророчество.
  Заметка вторую неделю исправно получала «лайки» и «репосты», я довольный ходил по музею, время от времени отправлял двухкопеечную монетку в телефон-автомат, делая вид, что звоню в будущее, и трепался с предполагаемым абонентом о том о сём.
  Вечером, закрыв музей и плотно поужинав, я привычным движением снял трубку и набрал 20-67.
• Привет, - весело сказал я. - Как там у нас дела в 2067-ом?
• Привет, Слава, - услышал я чей-то бодрый голос и остолбенел. - У нас нормально, а вот у тебя, я так понял, не очень. Попал я тут на твой творческий вечер. Это что за цирк был? Вряд ли ты меня вспомнишь… Хотя я и помогал тебе настраивать твою гитару. Гитара неплохая без бэ. Но что это такое, Слава? Ты таки умеешь играть, что настроенная гитара звучит как расстроенная. Шо такое? Барэ тебе нужно подтянуть. Однозначно. И не зажиматься самому. Зажимаешься так, что нет сил смотреть. Теперь о том, как ты читаешь рассказы. Читать рассказы даже сложнее, чем петь. Их нужно проживать каждый раз заново. Ну как сказать по-простому...
• Ты меня еще поучи, как мне свои рассказы читать, - само собой вырвалось у меня.
• Ты их не должен прочитывать, - продолжал голос, - их нужно разыгрывать по ролям, по голосам. И ни в коем случае не торопиться. Торопление суть халтуры и стремления отвалить. Рассказ, особенно прочитываемый, должен как губка, пропитанная кровью, течь жизнью...
• Чего ты несешь? Ты кто? - не выдержал я.
• Кстати, так и устаёшь меньше, а в самом счастливом случае даже наоборот, подобно вампиру имеешь некий эмоциональный профит, - гнул своё мой собеседник. - И напоследок. Заканчивай страдать блатными аккордами. Побольше втыкай в своё музло и хватит молиться на иконы шестидесятых, а то никакой две тысячи шестьдесят седьмой не наступит.
• Эй, кто говорит?! - крикнул я трубку.
• С вами говорит две тысячи сто шестьдесят седьмой, - услышал я женский приятный голос. - Продолжаю соединение. Добро пожаловать.
  У меня застучало сердце где-то в горле, липкий туман застелил глаза и, покачнувшись, я ухватился за телефон.
• Эй, погодите, - прошептал я, решив что у меня сердечный приступ, - не так быстро… я бы еще пожил…
  Через сколько вернулось сознание, не знаю. Открыв глаза, я увидел, что вроде всё по-прежнему: лежу в музее под телефоном, надо мной висит трубка. С улицы доносились голоса идущих мимо людей, а за окном прежние сумерки.
• Выйду на свежий воздух, - вслух решил я, - подышу.
  Во дворе я сразу понял, что попал в другое место. Я стоял и ошалело вертел головой. Помимо привычно уходящих вверх домов, я видел внушительных размеров цилиндры, парившие над крышами, в небе проносились летающие объекты. Я не решился уходить далеко от двора и лишь выглянул за дом. Большой проспект обходился без автомобилей, по дороге, а вернее чуть над ней, быстро двигались прозрачные капсулы, в них люди в гладких блестящих костюмах. По тротуару шли прохожие, одни в таких же костюмах, менявших цвет, другие одеты более-менее привычно.
  Я вернулся и присел на лавочку. Из кустов вышел пушистый кот, больше похожий на тануки, и стал тереться о ногу.
• Где я? - спросил я кота.
• В Барнауле, - услышал я ответ детский голос.
  Вздрогнув, я заозирался и увидел, как из приоткрытого окна первого этажа на меня смотрел мальчик, взобравшийся на подоконник.
• Твой кот?
• Неа, - помотал головой пацан.
• А год какой? - спросил я.
• Четвертый.
• На улице какой год.
• Весна, - сказал малец.
• Странно, был в Москве на улице Кржижановского в две тысяче четырнадцатом году, а оказался в Барнауле неизвестно в каком.
• Меня зовут Димка, мне три с половиной года, я живу в Барнауле на улице Володи Муллова, - проговорил мальчуган.
• О как, - удивился я, - это что за времена настали? Судя по болтливости пацана неплохие.
  Я нащупал телефон в кармане, вспоминая, что там есть автоматическая корректировка даты и времени. Я осторожно достал его и глянул. Восемь часов вечера, двадцать второе апреля, две тысячи сто шестьдесят седьмой год.
• О, Боже, - вырвалось у меня. - Не может быть!
  Я вернулся к той двери, откуда вышел. Над входом красовалась неоновая вывеска «Teleport 60”s», я открыл дверь, прошелся по своему музею, почувствовал себя увереннее. Собрался духом и снова вышел наружу, уже почти стемнело, я обошел вокруг здания и обнаружил заведение, с улицы выглядевшее как кафе, над входом вывеска «2067».
  Я зашел внутрь с самым непринужденным видом и спросил:
• Здрасьте, это что у вас здесь телепорт по соседству?
• Нет, - усмехнулся мужчина за стойкой, - это просто музей в стиле шестидесятых двадцатого века. Такие почти в каждом городе есть.
• А у вас тут что?
• Это моё ретро-кафе, посвященное шестидесятым прошлого века. Вот было время так время, скажу я вам. Молодость моих родителей как раз пришлась на шестидесятые. Я это время почти не застал, но принял от родителей его дух.
• Простите, а сколько вам лет?
• Девяносто восемь.
  Мужчина выглядел лет на сорок.
• Так значит вы хозяин кафе? - я осматривался. Увидев на стене календарь на 2067 год, я непроизвольно отметил, что 1 мая приходится на воскресение.
• Ага. В наше время, когда почти никто не ведет свое дело, я, можно сказать, феномен. Мало кто сейчас интересуется прошлым, кроме как ради развлечения, настоящее, как сияющий ларец с чудесами, не отпускает ни на миг. Уже трудно представить тех, кто видел мир как есть, свободный от чрезмерной информации. Тех, кто выходил на улицу, не зная, где его ждет встреча, шел свободным по миру, в котором не было ни компьютеров в каждом доме, ни мобильных телефонов в каждом кармане. Человек шел по улице и видел, по сути, другой мир.
• Вы не поверите, я это видел, ведь я из …
• Да я верю, - простецки сказал хозяин кафе. - Я же был на твоем творческом вечере, Слава.
• А? Как!? Так я это с вами по телефону разговаривал?
• Ага. Иосиф, - представился мужчина.
• Не понравились мои рассказы и песни, - пробормотал я. - А почему? Что, так себе?
• Да, так себе, да и не современно… Но человек ты, судя по ним, хороший.
• Как же у вас получилось переместиться?
• Видимо, как и у тебя, сбросил две копейки в автомат и набрал год рождения отца.
• А вы говорите, что это просто музей, а сами телепортнулись в наше время.
• Да это случайно произошло. Никто об этом не знает.
• И у меня случайно. Да я еще промахнулся на сто лет.
• Так что будем считать, пока это просто музей с телепортом на везение. Ха-ха! Повезет - переместишься.
• Будем, - согласился я. - У вас есть что-нибудь попить?
• Я потом еще раз пробовал. Набирал 20-67. Ничего не получилось, - говорил хозяин кафе, наливая что-то в большую круглую кружку, похожую на супницу. И подал её мне.
• Что это?
• Коктейль называется «Сок Бетельгейзе». Это пили в 2067 году.
• А сейчас что пьют?
• Даже и не спрашивай.
• Простите, но буду спрашивать. Все-таки я на сто пятьдесят лет вперед попал.
• Дело житейское, - махнул рукой хозяин. - Слышал я, что у нас тут одного случайно занесло в две тысячи трехсотый.
• И что там?
• Почти то же самое, всюду биолюди и активно заселяемый космос.
• Брр, - потряс я головой, - лучше расскажите про сейчас. На что тут люди живут, чем расплачиваются в кафе?
• Электронные деньги еще никто не отменял, - отозвался хозяин, - Но по сравнению с две тысячи шестьдесят седьмым с ними стало еще проще. Раз в пять лет проходишь тест на здоровье и получаешь пособие, если не злоупотребляешь едой и стимуляторами. Сейчас почти все люди живут за городом натуральным хозяйством. Пособия выделяются на покупку того, что не можешь сделать сам. Образование, транспорт и медицина у нас бесплатные.
• А живут сейчас сколько?
• В среднем 120-140 лет. Одни находятся в гармонии с природой, другие за счет технологий, позволяющих ежедневно считывать малейшие изменения в организме. Работы, которые ухудшают состояние здоровья, механизированы. Да и вообще осталось очень мало работ, требующих присутствия человека.
• Но кто-то все-таки работает еще?
• Работают. В основном только те, кому этого очень сильно хочется. Или те, кто хотят отправиться в космическое путешествие.
• Это дорого?
• Космическое путешествие это очень дорого. Нужно отработать несколько лет. Но среди людей желающих немного. Больше биолюди хотят…
• Кто?
• Биолюди.
• Это такие биороботы?
• Биороботы хороши были в две тысячи шестьдесят седьмом, у них не было чувств и прав. А сейчас, через сто лет, биолюди имеют те же чувства, что и мы люди, и такие же права.
• Кто же здесь всем этим заправляет?
• Те, кто заправлял, и заправляют. После того, как в конце девяностых прошлого века границы между государствами стали условными, мир изменился и ускорился в своем развитии. А в две тысячи сто семнадцатом году произошло всемирное объединения технологий. Позже в двадцатых и тридцатых годах было глобальное всеобщее движение против любых видов агрессии. Теперь за этим следят общественные выборные организации на местах. С того времени у нас не было ни одной войны или вооруженного конфликта. Да, конечно, технологии развиваются в несколько раз быстрее чем мы люди, сейчас такие дела творятся, что я и не в курсе всего.
• Люди то общаются между собой?
• Да как тебе сказать. Если мысли и идеи передаются на расстоянии, какое тут живое общение… Хотя и в две тысячи шестьдесят седьмом было очень удобно, вся связь и информация через встроенные или вживленные чипы, но люди пользовались ими, чтобы активнее общаться. Потом это как-то прошло. Впрочем, есть специальные организации, поощряющие, чтобы люди общались вживую.
• А музыка? Как…
• Музыка! Эх, то ли дело было в две тысячи шестьдесят седьмом! - перебивая, оживился хозяин кафе. - Тогда в ходу были правильно составленные музыкальные сборники на все случаи жизни. Помню у моего отца было несколько таких: для ускоренной ходьбы по городу, для укрепления памяти и сердца, в помощь садоводам, для приготовления праздничного ужина, еще какие-то. Люди понимали, что музыка важнее технологий. Музыка.. Да что там говорить, музыка это всё! Сейчас с музыкой тоже неплохо, слушают и играют и классическую, и то, с чего начинался рок-н-ролл, и апокалиптик конца девяностых прошлого века, сейчас вот популярен ритм-муви-кроп. Мне он так себе. Мне кажется, сейчас исчезает из музыки что-то самое волшебное. Хотя есть и достойные коллективы… «Капут мортуум» или наши сибирские «Эл бутерброды» это реальные звезды. Вот, послушай!
  Иосиф прибавил звук игравшей все это время чуть слышно музыки, бар наполнился интересным звучанием и словами, мне понравилось - как если бы объединились группы «Кино» и «Velvet Underground», дабавив к своему саунду дабовые сбивки.
• Ну и дела, - лишь сказал я.
  Мы слушали довольно долго, я попивал свой коктейль, а Иосиф, закрыв глаза, мечтательно покачивал головой. Наконец, видимо, вспомнив обо мне, он убавил звук.
• Это как раз «Эл бутерброды», у них похожее звучание на шестидесятые… А вот постеры моих любимых музыкантов шестидесятых, - указал Иосиф на стены бара, завешанные плакатами.
  Я внимательно изучил их.
• Да это же Джими Хендрикс! - вдруг узнал я.
• Почти. Сто лет назад среди музыкантов стали появляться ребята, которые были один в один как первые рок-звезды, делали такую же музыку и говорили, что они переродились из того времени.
• Вот да! Новые альбомы то они записывали?
• Конечно. Говорю тебе, прекрасное было время.
• Не спорю.
• Знаю, что тебя точно заинтересует, - подмигнул Иосиф. - Телепорт к морю. А?!
• Где?
• Везде, где его нет.
• Это как?! Что я прямо сейчас могу пойти и телепортнуться к морю?
• Проще простого. Правда, это такое внутреннее море… В общем, надо увидеть и почувствовать. Поблизости несколько вывесок «Море Тут», уверенно входи, это бесплатно. Лучшее средство поправить тело и дух.
• В здоровом теле здоровый дух, на самом деле одно из двух, - напел я.
• Типа того, - усмехнулся хозяин бара.
• Надо посетить, - согласился я, - раз для всех и бесплатно.
• Да, не пожалеешь. Прекрасное средство от печали, поверь.
• Люди до сих пор печалятся?
• Конечно, бывает. И хотят того же, что и двести лет назад. Большего.
• Это понятно. А биолюди о чем печалятся и чего хотят?
• У них те же желания, они предсказуемы.
• А зачем их понаделали?
• В 2090-х годах была несколько жутких природных катастроф, что-то типа всемирного потопа. Но у нас в Сибири более-менее обошлось, а Европу и Америку основательно подтопило. К счастью, удалось сохранить мировые технологии, но людей так сильно поубавилось, что после всемирной революции объединения технологий в семнадцатом году пришлось ввести искусственную расу биолюдей.
• Они еще не претендуют на господство?
• Милейшие существа получились, как дети. Им все интересно, не знают усталости. Они в основном и отправляются в космические путешествия, срок их жизни по идее не ограничен. Пока еще не зафиксировано ни одного естественного случая смерти биочеловека. Только несчастные случаи. От этого никто и никогда не застрахован. Говорят, есть технологии, позволяющие и нас людей, в конце жизненного пути переделывать в биолюдей.
• Вы как к этому относитесь?
• С интересом. Лично я не прочь лет через сорок взглянуть на мир глазами биочеловека. Мик Джагер же смотрит.
• Вау! Что ж, раз тут у вас так все более-менее позитивно, может прогуляться, глянуть на город, на жителей и на море заодно.
• Прогуляйся.
• А далеко отсюда Ленинский проспект?
• Это какой? А, наверное, тот, что уже лет сто как Московский. Рядом, и тянется до Чуйского тракта. Но ты без силового костюма на сам проспект не выходи. Опасно.
• Ага, видел капсулы, люди в блестящих костюмах. Быстро так перемещаются. Автомобилей вообще нет?
• Автомобили вне города. По городу разрешено только в мобильных капсулах и силовых костюмах. Дороги, они же теперь силовые, на магнитных полях. Перемещаемся, Слава, за счет солнечной и космической энергии. А так ходи, где хочешь, есть на что посмотреть.
• Старый город остался?
• Полная реконструкция до пожара 1917 года, включая мельницу и пароходные конторы. Сейчас на речном вокзале стоит восстановленный двухпалубный колесный пароход «Кормилец». Совершает прогулочные плавания из Томска в Бийск. Кстати, его восстановление началось в 2067 году.
• Надо посмотреть.
• Обязательно, там приятно, туристическая зона.
  Тут в кафе вошел кот. Тот самый, похожий на тануки.
• Привет, Марк, - сказал ему хозяин.
• Мяу, - сказал Марк, облизался и добавил. - Мяу-мяу.
• Да, денек и вправду хороший.
• Вы его понимаете?! - поинтересовался я, не скрывая удивления.
• Вот, - отгибая воротник, сказал хозяин. - Чип образца две тысячи шестьдесят седьмого года. Помощник при общении с домашними животными. Вещь! Сейчас с ними даже и не разговаривают, а просто подают сигналы. Ты, кстати, Марка возьми с собой на прогулку, он и дорогу покажет. Один можешь заплутать, город теперь трехуровневый.
• Прогуляемся, Марк, - предложил я коту.
• Мяу.
• Я так понимаю, он согласился.
• Точно, - кивнул хозяин.
• Иосиф, может, на время прогулки одолжите свой чип-помощник для разговора с котами.
• Пожалуй, - нехотя согласился хозяин кафе и прицепил мне чип к воротнику и еще что-то к уху. - Такие теперь трудно найти… Не потеряй.
  Я сделал еще глоток из кружки. В голове заиграло и запело что-то типа «Рандеву на Бетельгейзе».
• А веселит коктейль, спасибо, - сказал я, чтоб хоть как-то подбодрить хозяина кафе, выглядевшего уныло после расставания с чипом.
• Ага, вещь… Для головы самое то. В две тысячи шестьдесят седьмом знали, что делали.
• Вот возьмите насовсем, сотовый телефон образца начала двадцать первого века… Так себе вещица.
• Ну-ка, - заинтересовался хозяин кафе.
• Пошли, Марк, прошвырнемся по вечернему городу, в котором я не был сто пятьдесят с лишним лет.
  И я вышел вместе с котом на улицу. Марк выглядел уверенно, его пушистый хвост стоял торчком и доходил мне почти до пояса. Озираясь по сторонам, я понял, что у меня голова идет кругом от видов города. Яркие огни и непрерывное движение повсюду. Чтоб немного отвлечься, я спросил у Марка:
• Куда сходим первым делом?
• Перекусим, - услышал я.
• Что-то особенное? Но мне нечем расплатиться.
• Здесь рядом автомат с едой, бесплатный для гостей города, просканирует твои отпечатки пальцев, станет ясно, что ты не отсюда, получишь отличный паек, там вкусные рыбные котлеты.
• Любишь рыбные котлеты?
• Попробуешь, сам полюбишь.
• А эти в блестящих костюмах биолюди?
• Да, в основном.
• Биокотов еще не делают? - спросил я, решив проверить кошачье чувство юмора.
• Если биомышь еще в твое время появилась, то про котов сам как думаешь?
• Да чего тут думать, дело ясное… Слушай, Марк, - решил я перевести разговор, - а чего бы спросить у биочеловека, чтоб он меня за дурака не принял? Хочется с кем-нибудь из них поговорить.
• Вообще теперь редко кто-то кого-то о чем-то спрашивает. Ну если очень хочется, то и спрашивай, что хочешь.
• Ладно…
• Пришли, - сказал Марк.
• Куда?
• Вот пищевой автомат для гостей города, коснись его и вставляй руку в отверстие.
  Мы стояли у блестящей тумбы с надписью «УГОЩЕНИЕ». Я коснулся её, плавно сдвинулась передняя панель. Осторожно засунув руку в отверстие, через мгновение я почувствовал в руке что-то теплое. Это был бумажный пакет с едой.
• Давай еще раз так сделай, - сказал Марк.
• А можно еще?
• Да сколько хочешь можно.
  Я повторил.
• А вкусно, - согласился я, жуя нечто плоское, названное рыбной котлетой.
  Я непрерывно вертел головой и увидел через дорогу вывеску «МОРЕ ТУТ».
• Потом зайдешь, - сказал Марк, поняв, куда я нацелился. - Сначала старый город.
• И библиотека.
• Зачем тебе туда?
• Я там в начале двадцать первого века кольцо всевластия потерял, может сегодня найду, - пошутил я.
• Да я уже его нашел, - расплылся кот чеширской улыбкой.
• Смешно. А что это за цилиндры над крышами?
• Фильтр агрессии универсальный, ФАУ.
• Круто. Как работает?
• Работает, и хорошо.
• Понятно.
  Гуляя по старому городу, я поймал себя на том, что больше рассматриваю прохожих, чем реконструкции зданий и всякие необычные штуки. Один из ребят в блестящих костюмах рассматривал пароход «Кормилец», глядя на него так, что на лице, как на трехмерном экране, отображались картинки эмоций. Кто бы он ни был, биочеловек или обычный, мне стало интересно, и я спросил:
• Вам нравится? Вы бы хотели попасть в прошлое и остаться там?
  Он ничего не ответил, а посмотрел на меня так, что и я все понял - как он мыслеобразно уже побывал там, пережил трагедию вместе с пассажирами тонущего судна, заодно осознав то мелкое, что менялось со временем в человеке и вокруг, и то великое и прекрасное, что всегда будет неизменным. А также этот парень знал обо мне кто я и откуда.
• Ну что теперь взглянул на жизнь по-другому? - услышал я за спиной.
  Я вздрогнул, обернулся, думая, что обращаются ко мне, и увидел Марка, разговаривающего с собакой.
• Вряд ли, - сказал пес, - мне что эта жизнь, что другая.
• Поэтому ты и собака, - проговорил Марк.
  Я проникся к нему уважением.
  Рядом была еще одна вывеска «МОРЕ ТУТ», и я решил заглянуть туда, пока животные обсуждают жизнь. Толкнув переливающуюся голубую дверь, которая сразу бесшумно закрылась за мной, я ощутил запах моря, услышал шум волн и увидел яркий, но приятный свет, отблескивающего на воде солнца. С каждым вдохом ритм жизни во мне менялся. Я купался, загорал и бегал вдоль моря, собирая удивительные ракушки. Восторг стал природой моей души, я любил прошлое, будущее, зверей, людей и даже биолюдей. Не знаю, сколько это продолжалось, время тут не существовало. И, как я вышел обратно, не помню, перед глазами еще было море.
• Ну как? - услышал я.
  Марк в одиночестве сидел у стены и вылизывал усы.
• Прекрасно, - сказал я. - Там что автоматическое возвращение.
• Ну да, море само выбирает каждому свой режим. По внешнему таймеру ты там находился тринадцать минут.
• Понятно. А где твой дружок?
  Марк ничего не ответил.
• Ну что, глянем на библиотеку, да и пора мне, кажется, обратно в своё время. А то я тут еще остаться захочу. Море все-таки…
  Библиотека походила на большую электронную книгу. Там нужно было не смотреть, а знать, что делать. Судя по обстановке, всё было до предела автоматизировано. Внутри ни души.
• Сюда люди то ходят? - проговорил я.
• Наверное… я здесь не бываю. Спроси у Иосифа.
  Я обошел вокруг нового здания из стекла и металла, выглядевшего как огромный аквариум для гигантских космических рыб, и мы вернулись.
• Нагулялись? Чип цел? - только я переступил порог, спросил хозяин кафе.
• На месте, - сказал я возвращая чип. - И правда, ценная вещь. Столько я всего узнал…
• Рад был помочь. Значит полон впечатлений?
• Ага. Интуиция подсказывает, надо возвращаться. Кстати, Иосиф, хотел спросить... Что вы вдруг решили мне высказать за мой творческий вечер?
• Э, да я, - замялся хозяин, - сам пишу роман о …
• О две тысячи шестьдесят седьмом, - догадался я.
• Да. Но пока получается так себе. Да и у тебя вроде дела не очень.
• С чего это?
• Так показалось.
• Не, у меня нормально, печатают понемногу. А у вас тут с этим как? Заходил в библиотеку, там ни души. Все блестит, светится, и кнопочки.
• Как же иначе, технологии, автоматизация… За книгами ходят в основном старики да биолюди. Сейчас в моде голографические книги. Их можно осязать пальцами, они даже имеют запах книг. Красиво и удобно, в любом месте они при тебе, читай, сколько хочешь. Появились чипы, ускоряющие чтение, за день «Войну и мир» можно осилить.
• Мне бы такой.
• Так что библиотека сейчас вроде как памятника самой себе, огромное хранилище аналоговой информации. А сто лет назад там находился, наверное, лучший центр знаний в Сибири. Поверь, Слава, это был праздник жизни!
  Я кивнул в знак того, что верю каждому слову.
• Тогда моя мама работала в библиотеке. Я у неё еще был только в планах, но по рассказам и фотографиям, знаю многое. Под крышей сделали хостел для студентов и молодых научных работников. Даже ночью жизнь не замирала. Люди писали научные работы, получали знания, что-то изобретали. Если проголодался, можно было поужинать и позавтракать тут же в кафе. Очень уютное, заставленное полками с книгами. Хочешь отдохнуть, здесь же и отдыхай, в соседнем зале стояли такие кровати-капсулы с разными режимами. Мама рассказывала, что маленьким я очень любил в них прятаться. Внутри можно было оказаться в какой хочешь стране, книге или эпохе. Повзрослев, я понял, что в библиотеке, как говорится, царил дух времени. Оно было отличное - свободное, честное! А какими шедеврами заполнены шестидесятые! Эх, старик, было время! Как сказал мой любимый писатель Мак Макроу, 2067 год был Эдемом, который до сих пор с нами. Потом пришло другое время, говорят, в восьмидесятых и девяностых многие даже разучились писать…
• Да, прекрасно жили в шестидесятых, - вздохнул я, проникшись настроением хозяина кафе. - Ну пора прощаться, Иосиф. Вряд ли мы еще встретимся, но кто знает. Так что, пока…
• Пока, - кивнул хозяин. - Завидую я тебе, Слава.
• В чем?
• У тебя есть шанс дожить до две тысячи шестьдесят седьмого. Увидеть все как есть.
• Да уж, шанс есть. По крайней мере, если дотяну до шестьдесят первого, то не буду, как Хэм пускать себе пулю в голову.
• Продержись.
• Хм, ну вам тут несложно узнать продержался я или нет.
  Хозяин недовольно покачал головой.
• Ладно, не узнавайте. А чего вы там про кумиров шестидесятых по телефону плели?
• Да так, психанул… Мне кажется, что лучше две тысячи шестьдесят седьмого времени не было.
• Понятно. Может быть, поглядим. Вот вроде и выяснили всё. Пойду.
• Давай.
  Я попрощался с Марком и вернулся в музей. Покрутил кружок, набирая 20-14. Впустую. Тогда я прилег на знакомый венгерский диванчик образца 1964 года и, чувствуя усталость во всем теле, быстро заснул.
  Проснулся я от бешенного стука в дверь. Я вскочил и бросился открывать. На пороге стояла моя подруга.
• Что с тобой, Славка? Ты живой?!
  Я молча смотрел на неё, не понимая еще, где нахожусь.
• Славик, ты как?! Как себя чувствуешь?! Ты спал? Я стучу уже полчаса и звоню! - наседала подруга. - Ты чего молчишь? Ты где был?
• В две тысячи сто шестьдесят седьмом, - еле выговорил я, - телефон я там оставил.
• О, куда занесло! И как там?
• Почти полный пис энд лав. По крайней мере, у котов и собак точно.
• Поздравляю. А я тебе поесть принесла.
• Да я вроде не голодный.
• На, подкрепись.
  И она выставила на стол бутылку вина и шаверму.
• Хватит, - сказал я.
• Чего так? - удивилась она.
• С две тысячи шестьдесят седьмого пьют другие напитки.
• Какие?
• Узнаешь, поди, вот тебе подарок из Барнаула две тысячи сто шестьдесят седьмого года, - сказал я и выложил на стол ракушку, которую сжимал в ладони. - Пойдем лучше погуляем, ноги разомнем да голову проветрим.
  Мы вышли во двор. На лавке у подъезда сидел кот, вылитая копия того, что был в баре «2067».
• Ну вот, - сказал я, - и ты здесь, тануки.
• Мяу, - ответил кот.
• Вы знакомы? - спросила подруга.
• Теперь да. Этот пушистый типчик ходит из прошлого в будущее и обратно, как из комнаты в комнату.
• Мяу-мяу, - поддержал кот.
• Пошли гулять, - позвал я.
  И мы отправились гулять втроем.