Чертов берег.

В наше время в Смольном дворце находится правительство Санкт-Петербурга. Во времена Октябрьского переворота (см. Октябрьская революция) там был штаб большевиков, а до того располагался Смольный институт благородных девиц – первое в России женское учебное заведение.

«Дьявольское место»
В картографическом собрании Стокгольмского исторического музея хранится несколько карт, составленных известным шведским картографом XIV столетия Карлом Юлием. Карты эти уникальны не только своим весьма почтенным возрастом, но и тем, что на них довольно точно изображена старинная шведская волость Ингерманландия, то есть территория современного города Петербурга и большей части Ленинградской области.

На картах участок невского берега, где сегодня располагается здание Смольного, отмечен зловещей пентаграммой и назван «Дьявольским местом». Там же начертан совет купцам и путешественникам избегать остановок на этой территории. Точная причина опасности не указывается, потому как людям, жившим в XIV столетии, в подобных случаях особых пояснений не требовалось, им вполне доставало краткого предупреждения.

Упоминания о нехорошем месте на берегах Невы часто можно встретить и в рунах финнов и карел, издревле населявших эти края. В карельских сказаниях место носит название Чертов берег.

Из истории проклятого места
После основания Петербурга на Чертовом берегу обосновались смолокуры. Был построен обширный Смоляной двор, где изготовляли и хранили смолу для Адмиралтейской верфи и флота. Это еще раз подчеркивает темную ауру места: среди первых поселенцев Петербурга ходили слухи, что смолокуры знаются с нечистью.

Участок земли, прилегавший к Смоляному двору, принадлежал дочери Петра I Елизавете (см. Императрица Елизавета Петровна). Здесь для нее был возведен дворец, где она любила проводить летние месяцы. Став императрицей, Елизавета повелела снести мрачные смолокурни. На их месте зодчий Джакомо Кваренги начал строительство женского монастыря, положив начало архитектурному комплексу Смольного. Какой-то старик пришел рассказать архитектору о таинственных происшествиях, связанных с этой местностью, но заносчивый итальянец не пожелав его выслушать, приказал «гнать в шею старого пня».

Впоследствии воспитанницы Смольного безумно боялись, даже днем, подходить к пустующему, наглухо закрытому флигелю института, где ночью был неоднократно замечен плавно скользящий призрачный силуэт. Смолянки верили, что это душа одной из пансионерок, совращенной кем-то из государей и потом наложившей на себя руки (см. Самоубийство – ад). Начальство института не придавало большого значения разговорам о призрачном видении, относя их на счет обычных девичьих страхов. Но закончилось это довольно печально.

Исчезнувший бесследно
Институтский истопник Ефим Распадков решил похвастать своей недюжинной храбростью. Он сообщил ряду старших воспитанниц, что ближайшей ночью собирается проникнуть во флигель. Добрая половина смолянок из окон своих спален наблюдала, как истопник прошел по двору, открыл дверь здания и шагнул внутрь. Прошел час, другой. Ефим все не выходил, а девиц уже тянуло в сон. Утром же выяснилось, что младший истопник не исполнил своих обязанностей и его нигде не могут отыскать. Кто-то подсказал место, где следует искать. Правда, дверь флигеля оказалась закрытой на ключ. Ржавый замок отомкнули, но Распадкова не нашли. Вообще, кроме ломаной мебели и засиженного мухами бюста Вольтера, ничего другого там найти не удалось. Так и пропал Ефимка-истопник, бесследно и невесть куда.

Впрочем, его загадочное исчезновение в скором времени перестало кого бы то ни было волновать и наводить на ужасные размышления. Пришельцы с закопченных фабричных окраин и матросских кубриков без долгих затей выкинули из пансиона всю благородную публику.

Новое время родило новые легенды: в 1920-х гг. революционеры рассказывали о призраке застреленного в Смольном «буржуя». На смену военному коммунизму пришли суровые тридцатые годы, а 1 декабря 1934 г. в Смольном был убит первый секретарь Ленинградского обкома ВКП(б) Сергей Киров.