Большой день Берти

Женитьба в 1863 году принца Уэльского Эдуарда (1841-1910, король Эдуард VI с 1901) на датской принцессе Александре проходила в обстановке траура по недавно скончавшемуся принцу-консорту Альберту, отцу жениха. Его мать королева Виктория, до конца жизни оплакивавшая супруга, не желала показываться на публике и настояла на проведении церемонии не в Лондоне, а в церкви Сент-Джордж Виндзорского замка. Дело с самого начала не заладилось. Английская королева не любила датского монарха Фредерика VII и на свадьбу его не пригласила, как и некоторых других родственников невесты. Королева не хотела, чтобы ее уличили в симпатиях к Дании в обстановке назревавшего датско-прусского конфликта из-за герцогств Шлезвига и Гольштейна — ведь женой прусского кронпринца Фридриха Вильгельма была ее старшая дочь Виктория.

Британский королевский дом прославился своим умением закатывать пышные церемонии лишь после Первой мировой войны. В разгар викторианской эпохи ни о чем подобном не могло быть и речи. Свадьбу организовали на скорую руку, экономно, можно сказать не по-королевски. Прибыв в Лондон, невеста и ее родители, будущий король Кристиан IX с супругой, проехали через город к Букингемскому дворцу в обшарпанных каретах, запряженных клячами в ветхой сбруе безо всяких плюмажей и кортежей. Как язвительно отметила газета «Тайме», в королевских конюшнях, вероятно, долго искали то, что похуже.

Когда все наконец добрались поездом до Виндзора, дела пошли еще хуже. Королева Виктория изо всех сил стремилась испортить праздник, напоминая собравшимся, что ее дражайшего супруга нет рядом. Она настояла, чтобы, перед тем как пойти под венец, Эдуард и Александра посетили только что возведенную усыпальницу принца-консорта во Фрогморском парке. Королева «открыла святилише и провела их внутрь. Алекс была очень тронута». Виктория взяла молодых за руки и сказала: «Он вас благословляет». Для нее это было важнее предстоящей церемонии. Тех, кого соединил сам Альберт, не мог разлучить уже никто на свете. Потом она сфотографировалась с молодыми на фоне бюста покойного. Получился один из самых мрачных свадебных снимков в истории: Виктория и Алекс, забыв о женихе, жадно любуются гипсовым изваянием.

На состоявшемся затем рауте славившаяся своим безупречным поведением кронпринцесса Виктория неожиданно дала маху, напомнив всем о прошлогодней свадьбе своей сестры Алисы с великим герцогом Гессен-Дармштадтским. Это событие считалось мезальянсом и к тому же случилось почти сразу после смерти принца-консорта. Повисло неловкое молчание. Потом королева заметила: «Эта несчастная свадьба была больше похожа на похороны». Вики, как ни в чем не бывало, поддержала беседу, сказав, что в этом году все гораздо веселее и она очень рада за брата. Королева устрашающе воззрилась на дочь и напомнила о правилах приличия. «Как можно радоваться, — удивилась она, — когда на каждом шагу тебе не хватает блаженного ангела-хранителя, этого великого человека, направлявшего всю твою жизнь?» Потом мать попросила Вики проследить, чтобы торжество не было слишком праздничным, смех сводился к минимуму и в ее присутствии никто не шумел. Она поест отдельно и не присоединится к гостям ни в церкви, ни на приеме. Во время торжественной процессии в капелле маленькая леди в черном уединилась на зарешеченном балконе, откуда наблюдала за присутствующими. Даже дети королевы Виктории считали, что ее траур по Альберту слегка затянулся и превращается в навязчивую идею.

На первой в своей жизни придворной церемонии присутствовал трехлетний принц Вильгельм — пока еще всеми любимый сын Вики, а в будущем ненавистный британцам прусский король и германский император. Он уже успел обозвать бабушку «уткой» и по дороге в часовню выкинул муфту своей тетки из окна кареты.

Если верить лорду Кларендону, жених, одетый в генеральскую форму и мантию ордена Подвязки, выглядел лучше, чем обычно, — «более солидно», как он заметил, намекая на выпирающий животик Эдуарда. Невеста опоздала всего на 10 минут: рекорд точности, учитывая выяснившееся позже ее пренебрежение временем. Она была великолепна. Пока архиепископ Кентерберийский твердил о святости брачных уз, Берти, как называли Эдуарда в семье, размышлял о длинном списке своих любовных побед и прикидывал, не помешает ли жена его продолжить. Музыканты, утомленные проповедью святого отца, начали настраивать инструменты, заглушая его голос. Выйдя под звуки «Аллилуйи» из часовни, молодожены отправились на медовый месяц в королевскую резиденцию Осборн-Хаус на острове Уайт. После этого за торжествами уже никто не следил — началась неразбериха.

Королевский поезд отбыл в Лондон без приключений, если не считать того, что специальные вагоны для гостей брались буквально штурмом и «сливки общества», вероятно в первый и последний раз в жизни, толкались на перроне с простолюдинами. Герцогиню Вестминстерскую в бриллиантах на полмиллиона фунтов стерлингов толпа оттеснила от состава. Однако настроение у всех было приподнятое, и увешанная драгоценностями леди все-таки пробилась в вагон в целости и сохранности. Правда, до самого Паддингтонского вокзала ей пришлось ехать третьим классом. Впрочем, этим же классом возвращался в Лондон и премьер-министр лорд Пальмерстон, а Бенджамин Дизраэли не нашел места и сидел на коленях у своей супруги. Государственные мужи и представители высшего духовенства расположились плечом к плечу с теми, на кого всегда смотрели свысока. Архиепископ Кентерберийский не смог найти у королевского замка экипажа и успел на поезд, только вскочив на запятки направлявшейся к станции кареты.