Превратности свободы слова

Откуда у нас появилось столько блогеров? Неужели любой и каждый способен писать то, чтобы его читали? Зачем люди пишут посты везде, где возможно, про все, что возможно и невозможно: про тетю свою или чужую, про погоду в Чулымске, про пользу одних биодобавок и вред других?.. Я не знаю ответа на эти вопросы...
Вообще-то писать учат. На нашем тогда еще отделении журналистики (факультет в нашем университете открыли, когда я училась на последнем курсе) учились всего-то около 140 человек. На моем курсе - 28, и не все благополучно доучились.
Я, будучи уже замужем, получила свободное распределение. В миллионном уральском городе имелось три "больших" газеты (впрочем, как и везде): областная молодежка, городская вечерка, областная партийная. И в них, естественно, не было вакансий. Зато заводских многотиражек - не счесть. По правилам того времени я должна была прибыть в горком КПСС, чтобы получить направление на работу. Мне досталось заводское радио оборонного завода. Буквально через несколько месяцев серьезно заболел редактор заводской многотиражки, и мне пришлось в одиночку еще выпускать и газету. Но надежда работать в "большой" газете меня не покидала, и я стала сотрудничать с молодежкой. Через два года меня взяли на гонорар, а через полгода - в штат.
Миф первый: в СССР не было свободы слова. То есть считается: писать в советские времена можно было только то, что разрешали. Если бы это было так, то моя статья под заголовком "Пыль на вымпелах" никогда бы не попала на газетную страницу. Да, главного редактора вызвали в обком комсомола, потребовали опровержения, но ему как-то удалось отстоять право говорить правду о формальном - для "галочки" - соревновании комсомольско-молодежных бригад. Я могла отказываться писать "одобряйки" решений очередного съезда компартии, и никто не просил меня писать заявление на увольнение.
Миф второй: мнимая свобода горбачевской перестройки. Я уже работала в отделе промышленности в "Вечерке". В городе случилась первая забастовка. И был написан большой репортаж с завода железобетонных плит. И цензор (цензуру еще не отменили) предложила мне выбросить из текста слова "забастовка" и "бастующие рабочие". Я отказалась - тогда надо было снимать весь репортаж. Из обкома КПСС пришла машина, и я битый час слушала увещевания зав. отделом пропаганды и агитации про дурной пример всему городу. Выпуск газеты задержали, но материал не тронули.
Миф третий: ельцинский этап дозируемой свободы слова. Но свобода была реальной! Уже стали нормой выборы, и однажды я написала репортаж с замусоренной трамвайной остановки в центре города, предположив, что если бы мэр, который жил рядом, ходил пешком - этой грязи тут не было бы. Надо учесть, что городская администрация была единственным учредителем "Вечерки". Утром мэр прибыл в редакцию, созвали внеплановую летучку... Я, конечно, выслушала много нелицеприятных слов в свой адрес, но меня не уволили, не наказали, а остановку стали регулярно убирать. Мгновенная реакция практически на все критические материалы продолжила иметь место, как и в советские времена. Газета помогала решать проблемы реально! А дозировать свободу мог вице-премьер, мэр, губернатор, редактор. Однажды наш главный редактор бросил в сердцах: "Лучше бы ты ничего не писала! Надоело отдуваться за тебя!" Близилась эпоха нового и нынешнего президента...
УЖЕ НЕ МИФ: обязательная свобода слова, провозглашенная в начале нынешнего режима и якобы продолжающаяся сейчас, но с обязательным ответом. Был "грех": написала, как наш земляк вице-президент получал гонорары за брошюрки о приватизации, написанные не им. Это уже был региональный выпуск тогда еще популярного московского еженедельника, где я работала главным редактором. Скандальную статью перепечатал с моего согласия еженедельник, занимавшийся журналистскими расследованиями. Это был год, когда Ельцин практически отошел от дел. И страной правил премьер. Наш учредитель был убит не столько материалом, сколько реакцией на него. Прозвучало кощунственно, потому что он действительно был убит через три месяца, и это, конечно, случайное совпадение. А меня просто не пустили в редакцию и тут же уволили за прогулы. Восстановили, конечно, и тут же снова уволили по сокращению штата. Правда, жива осталась. Мелкой сошкой была, конечно.
Читаю я блогеров нынешних, узнаю некоторых своих коллег, которые теперь зарабатывают на жизнь блогерством, и думаю: "Откуда у нас появилось столько блогеров? Неужели любой и каждый способен писать то, чтобы его читали?"