О вере

Поговорим о вере. Ортодоксальной, немодернистской. Не греют душу автора ни однополые и многополые (в Таиланде вообще пять полов) браки, ни гей-парады, ни рукоположенные в раввины и священники... раввинши и священницы... короче — священнослужители, как их ни называй, феминистки. В исламе этого, пока, вроде нет, повезло людям. Да и преподавание в школах и детсадах многополой практики, тоже не греет. Понятно, что люди себе будущих партнёров под свои извращения воспитывают, но дети-то причём? В России за это можно и огрести. И не только по закону, но и по морде.

Оно, конечно, с точки зрения суперсовременной, западной плохо, но для людей светских, но традиционных, которых пока в нашей стране большинство, хорошо. Ну, непродвинутые мы люди. Прямо упыри какие-то, а не европейцы. Варвары волосатые, страшные, без должной толерантности и уважения к правам сексуальных меньшинств — по крайней мере в огромной своей массе. Дикая страна, евразийская. Медведи по улицам ходят, население зимой голыми в проруби купается, салат с майонезом ест, селёдку под шубой, буженину и периодически морс и самогон пьёт. Не все, но многие. И слава Б-гу.

Так что говорить будем о вере традиционной, хотя и разной, на примере трёх стран, которые для этого наиболее интересны: Израиля, Ирана и России. В первом случае про иудаизм, во втором про ислам, в третьем про православие. Притом, что все остальные во всех трёх тоже живут, но, как бы повежливей про их верования сказать... Не являются они верой основной государственнообразующей нации. Кому термин не нравится, извините. Но по сути он более чем верен, так что перебьются недовольные, перетопчутся и пешком постоят. Помнится, Гейдару Джемалю покойному герб Москвы с Георгием Победоносцем покоя во времена оные у Лужкова не давал. Ну, так послали его. И он, куда его послали, пошёл.

В Израиле, возрождённом, в качестве государства, почти через две тысячи лет после того, как его римляне снесли, с религией было изначально любопытно. Страна была социалистическая и светская, но с религиозными общинами. Как говаривал её первый премьер-министр, Давид Бен-Гурион: «Я не хожу в синагогу, но синагога, в которую я не хожу, — ортодоксальная». Да и Холокост, выкосивший большую часть еврейских ортодоксов — харедим, настраивал на то, чтобы оставшимся дать возможность дожить век в душевном покое, занимаясь изучением не только их, но и всего еврейского народа священных книг: Торы и Талмуда.

Жалко было, что ли? Ну, пускай досуществуют. Всё равно коммунизм вот-вот должен был победить в мировом масштабе. Так что в армию их не призывают, стипендии учащимся их йешив платят, и пособия на многочисленных детей они получают — естественно из налогов, которые платит вся остальная страна. И всё бы ничего, но по прошествии долгих лет стало их очень уж много. Где были несколько сотен, появились десятки и сотни тысяч. Государство их, помимо пособий и льгот, волнует мало. Уровень патриотизма, за редкими исключениями, нулевой: раз страна негалахическая, так она для них и нееврейская. Откровенно выступают против государства на стороне его врагов, включая Иран и ООП.

Тех ортодоксов, которые в армию и на работу идут, откровенно презирают, а то и камнями забрасывают. Женщин дискриминируют. С полицией схватки постоянны. Преступления в их среде распространены не меньше, чем у светских, а то и больше. И это ещё полбеды. Беда в том, что их не просто много — они избиратели. Причём супердисциплинированные — как их лидеры скажут, так и проголосуют. Дисциплина армейская. Для любого правительства они очень и очень желанный партнёр — левые их десятилетиями использовали против правых и наоборот. За что голосовать, им в принципе безразлично. Главное — получить своё.

Освоив избирательные технологии начали они потихоньку на государство давить и его под себя менять. Общественный транспорт, чтобы по субботам в Израиле не ходил. Самолёты не летали. Рестораны и магазины не работали: нельзя деньгами расплачиваться. И работать тоже нельзя. Им. Но раз им нельзя, пускай и всем остальным евреям нельзя будет. Начали они свои правила в масштабах страны устанавливать и, надо сказать, многого добились. Опять же, где в Израиле светские браки, похороны и прочие акты гражданского состояния? Нету их. Только религиозные. А у ортодоксов на них монополия. И поди её тронь!

Почуяв политическую силу и осознав слабость потенциальных партнёров, начали харедим совсем хулиганить, отрываясь на национально-религиозном лагере — последователях рава Кука, которые те же ортодоксы, но в армии служат и на страну работают. Лидеры восточных традиционалистов им в этом не мешали — они во внутренней политике вели ту же стратегию шантажа и выцыганивания льгот. Разве что в политике внешней были государству лояльны и в армии служили. С конкурентами, включая консервативных и реформистских раввинов, они бились бок о бок, рука об руку, и в государственные институты их не допустили.

Дошли ортодоксы и до того, что потребовали пересмотра правил армейского гиюра, перехода в иудаизм, который был традиционным путём для детей от смешанных браков, чтоб их евреями признали в религиозном плане. Пока ситуация ухудшается. Действующему премьер-министру они в правительстве нужны, исходя из его комбинаций. А у политиков как? Что стране надо, их волнует, только пока за них не проголосовали. После избиратели могут хоть как пропеллеры вертеться и головой о стенку биться. Демократия же. Ну, на демонстрацию выйдут. Гадости в газетах напишут. Но ведь не убьют? Так что Израиль пока находится в странном состоянии: агрессивное ортодоксальное меньшинство делает со страной, за счёт которой живёт, и которой не даёт ничего, всё, что хочет, и справиться с ним никто не может.

Всё это проявилось в период коронавируса. Ортодоксы, несмотря на то, что их представитель занимал пост министра здравоохранения, все требования государства открыто игнорировали. Толпами собирались на праздники и в синагоги, проводили массовые свадьбы, отмечали совершеннолетие детей — бар-мицвы. Включая, кстати, этого министра. В итоге более двух третей заразившихся принадлежали к их общинам. Показатели смертности там были и есть соответствующие. Дело дошло до того, что жители соседних с ортодоксальными кварталами Иерусалима и населённым харедим пригородом Тель-Авива, городом Бней-Брак, требовали заблокировать их там, чтобы не разносили заразу. И ведь была причина!

В Иране ещё проще. Мало кто знает, но аятолла Рухолла Хомейни до того, как стал лидером Исламской революции, в ссылке изучал опыт израильских религиозных партий. И не просто изучал, но для реализации в рамках иранских традиций. Откуда появился и после революции 1979 года был установлен принцип «Велаят-э факих»: примат религиозного истеблишмента над светским. Под что вся государственная система Исламской Республики Иран построена. Так что шиитские ортодоксы поступили проще израильских: они подмяли власть в стране под себя. И хотя теократия там много кого раздражает, а в религиозном истеблишменте есть масса враждующих фракций, но страна такая, какой её видит шиитский истеблишмент, и ещё долго не будет другой.

Коронавирус отметился и здесь. Традиционные пятничные молитвы в Иране никто отменить не может и обсуждать это не будет. Медресе, в том числе с иностранными студентами, были открыты в разгар эпидемии так же, как и до неё. Рукопожатия и объятия среди шиитских иерархов столь же традиционны, как чалмы и бороды. В итоге Иран на Ближнем Востоке выделяется по числу заразившихся и скончавшихся, включая ряд шиитских иерархов. Что, с учётом возраста и состояния здоровья высшего духовенства, такого же, как и у еврейской ортодоксии, поставило под угрозу структуру Исламской республики, с вертикалью власти, контролируемой аятоллами.

Ну и напоследок, что называется, «на сладкое», поговорим о России. Автор исконный атеист, хотя православных друзей у него много. Да и с иерархами Русской Православной Церкви он знаком не понаслышке, начиная с покойного Святейшего Алексия II и кончая действующим Святейшим Кириллом и многими видными членами руководства возглавляемой им системы. Среди них, вопреки тому, что пишут её критики, есть масса достойных людей. Но роль, на которую РПЦ в стране, судя по всему, то ли претендует сама, то ли определена руководством, — если не идеологического центра, то основного духовного собирателя и окормителя народа, без прямого, непосредственного и чрезвычайно сильного давления власти выполнить она не может и не сможет.

Давление это страну с высочайшей степенью вероятности взорвёт и расколет так, что собрать её будет крайне затруднительно. Влияние церкви на местах много меньше того, которым она пользуется в руководстве. Что до паствы — раскол на Украине показал, чего стоит духовное единство, когда правительство страны берёт курс на национализм и церковный сепаратизм. Недавние церковно-дипломатические события в православном мире продемонстрировали, что никакого единого православного мира не существует и, не исключено, не существовало. Сегодня РПЦ, единственная по-настоящему влиятельная, богатая и многочисленная церковь в этом мире, многими там воспринимается с ревностью и демонстративной неприязнью.

Это факт, отрицать который невозможно. Объясняется он легко: она ассоциируется с Россией, атаковать которую в международном сообществе считается хорошим тоном, прибыльно и с политической точки зрения оправданно, будь то на Украине, в Грузии или у иерархов, находящихся под патронажем США и Турции. Такой расклад. Что до внутреннего состояния дел... Повторим: в школы, армию, пенитенциарную систему и все прочие государственные институты церковь и религия как таковая приходит, благодаря её роли в глазах начальства.

Давление Лужкова на московский бизнес дало возможность собрать деньги на Храм Христа Спасителя. Строительство церквей шаговой доступности в Москве невозможно без Собянина. Военно-мемориальный собор в парке Патриот, который автор, вопреки критикам, полагает зданием очень красивым, не возвели бы без Путина и Шойгу. Но вопрос: сколько в стране по-настоящему верующих? Не тех, кто знает, что религия их предков и, до революции, руководства государства — православие, а тех, кто на практике исполняет его предписания?

Ходит в церковь, хотя бы раз в неделю. Молится и соблюдает все, предписанные каноном ограничения. Придерживается его в повседневной жизни. Сколько людей собирают храмы на Пасху и Рождество? Один процент населения страны? Два? В столицах больше — четыре-пять. Но Москва и Питер жили и живут сами по себе, отдельно от страны. Не случайно проекты строительства в провинциальных городах соборов при поддержке местных властей и на деньги местных же олигархов раз за разом вызывают противостояние с населением. Как, впрочем, и попытка передать РПЦ Исаакиевский собор в Санкт-Петербурге. И это плохой симптом.

Можно сто раз придумывать себе оправдания, насчёт каких-то «тёмных сил», которые следят за соборными стройками и ездят по стране, инициируя и провоцируя протесты. Если глянуть пристально на защитников этих строек и активистов, которые их продвигают, там тоже будут люди, которых только вежливость не позволяет назвать профессионалами. Что нормально, но при царе таких куда больше было, да и ресурсы у них были несопоставимые с нынешними. И где тот царь? Спасли они его? Помогли чем-то? Или, как жареным запахло, растворились все как один в воздухе до полной прозрачности? Да и с советской властью так было...

Подсказывает что-то, что и с нынешними будет так же. Хоть они лысые, хоть кудрявые, хоть блондинистые, чернявые, шатены или огненно-рыжие. Все разбегутся. Да и сейчас от них вреда больше, чем пользы. Кто ещё? Клир, как опора власти и проводник влияния на народную массу? Не смешите мои копыта, как говаривал по этому поводу учёный конь Юлий из популярного мультфильма про богатырей. Коронавирус ситуацию всем, желающим не просто смотреть, но и видеть, на Пасху продемонстрировал. Был по всей стране проведен в реальном масштабе времени эксперимент, насчёт лояльности клира и государственным, и церковным властям.

Про паству особо и говорить нечего. Верующие, они и есть верующие. Особенно пожилые. Они против советской власти шли — не боялись. Или боялись, поди её не испугайся, но всё равно шли. А священники-то что? Сколько их предписания высшего руководства страны и собственного начальства исполнили? В каком количестве субъектов Федерации было закрыто всё, что было предписано закрыть? И тут без оценок. Просто факт: половина так, половина эдак. Лояльны и дисциплинированы, аки армия. Очень заметно, невооружённым глазом. И это ещё ситуация не критическая. Не революция, не гражданская война, не массовые волнения... А если они будут?

Кто кого к чему призывать будет? Или как популярный в определённых кругах схиигумен Сергий (Романов) на Урале, с его царебожниками? Этот призовёт... Речи его в интернете под такое количество статей подпадают, куда там Навальный с Ходорковским и «Эхо» со всеми «голосами» вместе взятыми! Человек боевой, крови не боится, грехов у него на душе полно и так. Слушаться он будет начальства, хоть светского, хоть церковного? Два раза, туда и обратно. Кто наверху ещё не понял, как это бывает, когда жареный петух перед тем, как клюнуть, кукарекает, тому, наверное, поздно объяснять. Да и бесполезно. Но сигнал был дан, потом пускай сами на себя обижаются.

Хаять, облаивать и хулить церковь — не задача автора. Для этого в стране Невзоров есть. Да и не он один. Подвергать её структуру критическому разбору — тем более. Это к Кураеву. Он критикует, его критикуют... Хотя чаще его просто обругивают. Пусть люди воцерковлённые между собой разбираются — им их дела виднее и праведные, и грешные. И кабы РПЦ наша в стране и государстве ни на что особое не претендовала, а жила, как отдельный организм, то и говорить было бы нечего. Отделена церковь у нас от государства? Отделена. Ну, и дай ей Б-г всего самого хорошего.

Да и примеры никакие бы не были нужны. Ни иранский, ни израильский. Чего православных с шиитами и, тем более, с евреями сравнивать? Хотя, как раз с евреями, имеет самый, что ни на есть теологический смысл. Не зря Новый Иерусалим под Москвой стоит. Но параллели провести можно. Три страны. Три государства. Три религии. Разные, но ортодоксальные и к своим верхам куда как близки. В первом — ортодоксия в политику вошла и там всё своё десятилетиями продвигает. Результат описан. Во втором она сама власть — целиком. А что светское в Иране есть, то под ней. Да и всё остальное под ней.

Страна и государство, политика и экономика и, откровенно говоря, основная собственность, вопрос о которой, по «Государству и революции» В.И.Ленина, и есть вопрос о власти. Это, кто помнит, полное собрание его сочинений, том 34. У нас ситуация не та. Но может пойти куда угодно. Точнее, куда начальство решит, как в России всегда и бывает. А как оно решит, верно и правильно, или, вслед за очередной иллюзией, и само пойдёт, и страну потащит, неведомо куда, пускай само решает. Страна, конечно, общая, но власть его — персональная. Вот и пускай думает, пока время есть. И у него. И у страны.