Однажды я любила женщину из города О.

Сейчас я люблю мужа и это здорово. Но однажды я любила женщину. Это сожгло меня дотла, из пепла сложилось слово «Вечность». Но потом я присмотрелась, и оказалось, что там было сказано: «Три месяца».

Ее звали А. Мне было 24, ей 32. Мы отмечали эту дату в кругу ее традиционной башкирской семьи, тосты закусывали горячими мантами. Ее мама все время говорила, что этим утром сквозь закопченное стеклышко она видела планету Нибиру совсем рядом с Солнцем. Тетя принесла почитать дневник, который начинался как девичьи мемуары, но сделал неожиданный твист, и среди действующих лиц появились агрессивные инопланетяне. Это была самая ценная реликвия, которую я держала в руках.

Пришла Соседка С., эффектная и 40-летняя. Она оказалась бывшей любовницей А. Но еще раньше, прежде, чем стать женщиной свободных взглядов и убежденной гедонисткой, она – примерная мать двоих детей, которая могла трактаты писать о цвете детских какашек.

Друг семьи Р. – разведенный муж и многодетный отец, певец и поэт, он носил самые узкие и модные джинсы в маленьком башкирском городе О. и вообще был слишком хорош для него. Пару лет назад между ним и С. стало зарождаться чувство. Он прислал ей своих стихов, С. была растрогана.

Он обещал, что придет в гости. С. ждала и накрыла нестыдный стол. Р. пришел и съел все, что было на столе, а потом проинспектировал еще и холодильник. «Тогда-то я и поняла, за что его зовут Пельменем», – призналась С. Она больше не звала его в гости, новорожденное чувство съежилось, захирело и вскоре совсем умерло.

Вечером все, кроме астронома-мамы и инопланетянки-тети засобирались в ночной клуб. Он был единственный в городе О. и назывался «Фишка».

«Фишка» сочетала в себе типичные и нетипичные черты. Из рядового – дресс-код завсегдатаев: платье, в котором одно плечо влекуще-нагое, а другое под пышным воланом и горстью стразов. А еще – светомузыка в виде тонкого пучка лазерных лучей. Из оригинального – музыка: хозяин клуба пел караоке, другого саундтрека не предполагалась. Сама история заведения была замечательна: клуб владельцу подарили друзья.

Никто не танцевал. Мы напрасно не сочли это дурным знаком. После первых же па нам выдали «желтую карточку».
– Продолжите неприличное поведение, выставим, – предупредила администратор З., по совместительству жена хозяина.

Чтобы прекратить эти вольности, мы переместились в ресторан «Золушка». Ведь «Золушка» была категорически приличным местом. Салат здесь стоил 30 рублей, и меню, где содержалась эта информация, стало второй по значимости реликвией, попавшей ко мне в руки.

Вообще в «Золушку» ходили, чтобы знакомиться. В городе О. одиноким сердцам было довольно сложно отыскать свою вторую половинку. Местные женщины в основе своей были рослыми, мускулистыми и полными, а мужчины низенькими, хлипкими и лысоватыми. Врожденная бережливость не позволяла им досыта накормить дородную, с развитым аппетитом, партнершу.

Поэтому парни действовали по схеме, выверенной годами и поколениями. Каждый жаждущий любви выбирал «жертву», усаживался за столик откуда та хорошо просматривалась и ждал пока она утолит голод и жажду. Дальше наступал подходящий момент, чтобы пригласить ее, сытую и хмельную, на танец. Да в «Золушке» танцевали, теряя туфли и комплексы.

Я плотно поела в тот вечер, но моя худенька А. почему-то не пригласила меня танцевать.