Дом-на-Перекрестке: Сказка третья, для которой нужно перевести стрелки часов на конец сентября
#публикация-crosswayhouse
Звездочка пила молоко с медом, Лисенок вязал шарф, а за окном падали листья. Желтые и оранжевые, как мед на щеках Звездочки, красные и бурые, как нитки и петли на коленях Лисенка. Листья падали на землю, на лужи, на другие листья... Один лист свалился прямо на голову Вороне, которая была довольно сердитой теткой.
– Дур-рак! – завопила Ворона, не разобравшись. Потом взмахнула крыльями и тяжело взлетела, попутно уронив с ветки еще несколько листков, которые вообще-то собирались повисеть до середины октября. Их подобрала Осень (откуда-то сверху незамедлительно донеслось скрипучее "Дур-ра!"), вложила в старую книжку и задремала на опушке. Окрестные березы тут же пожелтели еще сильнее, а сумерки робко выглянули из-за ветвей. Лисенок дважды перепутал петли, поморщился и зажег свечи.
– Листья глупые... – вздохнула Звездочка, двигаясь поближе к огню. – Рано же еще совсем, а из-за них уже темно.
– Это почему же? – удивился Лисенок. Как всякий уважающий себя лис с некоторым образованием, он считал, что длина светового дня связана с наклоном земной оси и положением планеты относительно солнца. Листья в эту теорию никак не вписывались.
– Они же пьют свет, – объяснила Звездочка. – Потому и желтеют – много света в себе собирают. А еще они жадные, как напьются от пуза – и становятся тяжелые-тяжелые! И падают вниз, потому что на ветках удержаться не могут. А света-то остается все меньше, вот и темнеет все раньше и раньше.
Лисёнок посмотрел на желтые-желтые, почти светящиеся в сумерках листья, и спросил:
– А куда же свет потом девается?
– В землю, конечно, – моргнула Звездочка. – Лежит там всю зиму, потихоньку просачиваясь сквозь снег, ну а весной совсем оттаивает и вырывается наружу.
– А осень...
– А Осень просто по лесу гуляет. Нравится ей все желтое.
Осень спала, ворочаясь в листопаде. Звездочка измазала все лучики медом и пыталась незаметно слизать его, а Лисенок задумчиво смотрел в окно: на Осень, на сумерки, на глупые жадные листья, глотающие последние крохи тающего света, – и наклон земной оси сюда совершенно не вписывался.