📝 Размышления о бессрочных правах собственности (Daniel Larimer)
Концепция прав собственности укоренена в самой основе либертарианского сообщества и, возможно, является одним из самых сильных факторов, способствующих распространению криптовалюты. Мы живем в мире, где правительства обычно принимают то, что хотят, когда хотят. Постоянно вводятся новые законы, новые налоги, новые правила и новые ограничения наших свобод. Мы никогда не соглашались на такое положение дел – мы родились в нем.
В моем поиске свободных рыночных (ненасильственных) решений для обеспечения жизни, свободы, собственности и справедливости для всех я был вынужден поставить под вопрос буквально всё. Даже само определение собственности. Откуда происходит собственность? Как распределяется? Когда ее можно передать?
Собственность – это идея о том, что «это принадлежит мне»; однако идеи из-за самой своей природы воспринимаются неодинаково. Определение и присвоение собственности становится точкой конфликта, когда два человека выступают с противоречивыми утверждениями. Но прав может быть только кто-то один.
Два человека одновременно прибывают на остров, они оба утверждают, что теперь это их собственность. Кто же владеет островом? Как он делится? Можно ли объективно определить, кто “прав”, а кто “неправ”? У этого состояния есть только два исхода: “компромисс и мир” или “бескомпромиссность и война”. Если обе стороны стремятся к миру, результатом будет мир, а если же хотя бы одной из сторон выгодна война, результатом станет война.
Источником происхождения имущественных прав на этом острове является мирный договор, в соответствии с которым обе стороны пришли к соглашению, по сути обозначающему “это моё” и “это твоё”. Пока обе стороны остаются в согласии, будет преобладать мир. Как только одна из сторон сочтет войну лучшей альтернативой, все права собственности исчезнут, и потребуется заключить новый мирный договор.
Из этого можно вывести, что права собственности не являются абсолютной или постоянной частью природы. Они всегда подлежат обсуждению и могут поддерживаться только до тех пор, пока одна из сторон не станет слишком отчаянной или слишком сильной. Голодающего человека отнюдь не заботит то, что богатый человек заявил своё право на владение чрезмерным количеством пищи. Точно так же сильный человек не видит никаких причин вести переговоры со слабым человеком, кроме, пожалуй, собственного сострадания.
В совокупности масса людей при правильной координации намного сильнее, чем несколько богатых индивидов. Богатые могут сохранять свой привилегированный статус только до тех пор, пока они способны поддерживать согласие на это среди масс. Массы обычно дают свое согласие, пока получают то, что им нужно, и пока установленные правила в целом воспринимаются как справедливые. Однако, если взглянуть с другой стороны, обычно массы будут страдать от осознанной несправедливости до тех пор, пока стоимость войны выше, чем выгоды, которые они надеются получить. По мере того как преобладание несправедливости продолжается, «стоимость войны» (то, что они могут потерять) падает в сравнении с выгодами. В конце концов, когда людям становится нечего терять, социальные беспорядки переопределяют права собственности.
Что же это означает для блокчейн-сообщества, пытающегося установить собственную конституцию? Это означает, что мы должны быть осторожны в том, как определяем права и ожидания. Если мы зададим очень жесткие права, то отсутствие гибкости может привести к конфликту. С другой стороны, если мы не сформируем предсказуемое игровое поле, люди не будут чувствовать себя в безопасности. Задачей любой системы управления сообществом является управление правами собственности таким образом, чтобы достигались следующие цели:
- Никто не становится слишком сильным (способным обходить правила)
- Правила стабильны и предсказуемы
- Мы обязательно сообщаем все правила всем участникам для предотвращения конфликтов ожиданий
Частью работы с ожиданиями является получение явного согласия на проведение процесса и его возможные результаты. Чем более точно определен процесс, тем более предсказуемо он реализуется, а значит, тем в большей безопасности находится каждый участник. Любой процесс должен быть сбалансирован таким образом, чтобы им нельзя было систематически манипулировать с целью концентрации власти.
Любой член сообщества, который входит в оное с ожиданием того, что его права будут определены чем-то иным, нежели то, на что он согласился при вступлении, будет крайне расстроен. Это было бы похоже на то, что кто-то арендовал дом, а затем решил, что дом принадлежит ему. Когда он будет выселен в конце периода аренды, он, конечно же, расстроится и может возразить: “но ведь это мой дом!”. Так что имейте в виду – когда вы входите в сообщество, вы должны четко осознавать свои права и ожидания, иначе в будущем неизбежны конфликты.
Возникает вопрос: как именно сообщество должно управлять правами собственности? Являются ли они временными или постоянными? Как индивидуумы мы хотим владеть тем, что является “нашим”, и к тому же чтобы все остальные не лезли не в свое дело. Мы можем согласиться на мирный договор, в котором право собственности является абсолютным и передается через века. Это устойчивый набор правил, который очень предсказуем, если предположить, что вся собственность изначально была распределена без споров.
Тем не менее, у нас также должна быть система для отмены несанкционированной передачи вследствие кражи или ошибки в контракте. Система должна быть устойчива к субъективным и неоднозначным ситуациям. По этой причине мы заранее соглашаемся с тем, что споры могут быть разрешены путем запуска определенного процесса, и что результатом этого процесса может быть перераспределение собственности. Каждый участник защищен, пока процесс имеет надлежащую систему проверок и балансировки, способную предотвратить злоумышленное влияние на процесс.
Это подводит нас к оставшемуся крайнему случаю: брошенная собственность. Это такая собственность, владельца которой невозможно найти. В этой ситуации любой, кто инициирует спор против указанной собственности, может выиграть его по умолчанию. Возможно ли вести спор с владельцем брошенной собственности? Разве разумно, чтобы все остальные продолжали уважать право на эту собственность, хотя никто его активно не заявляет? Заброшенная собственность похожа на соседнее государство, богатое ресурсами, население которого внезапно погибло. Должен ли остальной мир “уважать права на собственность” этого исчезнувшего населения? На каком основании нужно заключать “мир” с мертвыми людьми? Очевидно, что претензия на эту собственность не станет началом войны.
Из этого можно сделать вывод, что единственная причина не присваивать брошенную собственность – это возможность того, что в будущем владелец может объявиться, обнаружить, что его имущественные права были конфискованы, и объявить войну. Вероятность появления этого пропавшего владельца значительно снижается с течением времени.
Посему у сообщества есть три опции:
- Позволить ресурсам простаивать
- Принять риск войны в случае возвращения законного владельца
- Задать зависимость прав собственности от их активного обновления
Первый вариант без особой на то необходимости изолирует эти ресурсы от остальной части общества. Второй вариант оставляет всех в неопределенности и подвергает риску войны, а последний вариант устанавливает для владельца минимальную стоимость поддержания права собственности.
В действительности же всем трём вариантам сопутствуют затраты на поддержание права собственности: первые два варианта приписывают расходы на поддержание права частной собственности сообществу, тогда как последний вариант – владельцу.
Лично я полагаю, что стоимость содержания частной собственности должна быть возложена на владельца указанного имущества. Стоимость поддержания права собственности владельцем должна быть низкой и фиксированной. Она требуется только для обеспечения возможности “высказаться”. Возможные издержки для сообщества потенциально неограниченны.
Если права собственности являются мирным договором, то мудрый переговорщик будет стремиться сохранить гибкость, не рискуя развязать войну. Неразумный переговорщик будет думать в абсолютных категориях и поставит всё под риск войны, как только реальность перестанет соответствовать его ментальной модели.
А что думаете вы?
Оригинал поста: ЗДЕСЬ
