Воронеж - ворон, нож.

- Разве могут быть у писателя такие руки? – вздыхает старушка у памятника Осипу Мандельштаму в скверике его имени, обустроенном в парке «Орленок» в Воронеже. – Это руки рабочего, а не человека интеллектуального труда…  

Да, такое иногда случается с воронежскими памятниками, а может, не только с ними. Мысль скульпторов не всегда уловима и понятна обывателю. Впрочем, редкий обыватель вообще задается такими вопросами.  Так же изолированно и скромно, как прожил Осип Эмильевич три года в воронежской ссылке, стоит теперь здесь его памятник, изредка (в основном в день рождения поэта) служа местом встречи местных литераторов или трибуной выступления школьников. 

Глядя на этот памятник, я всегда думаю о Воронеже, как о зябком, колючем городе. 

Пусти меня, отдай меня, Воронеж: 

Уронишь ты меня иль проворонишь, 

Ты выронишь меня или вернешь, — 

Воронеж — блажь, Воронеж — ворон, нож.