Повелитель Мух Голдинга (альтернативный перевод), Глава 12 и заключительная :)
Глава 12
Охотничий клич
Ральф лежал в зарослях и думал про свои раны. Багровое пятно на правой стороне груди разрослось до нескольких дюймов, и в самой середине – там, куда ударило копьё – зияла рваная кровоточащая рана с опухшими краями. Волосы Ральфа были ужасно грязными, и слипшиеся пряди болтались, как усики ползучих растений. После этого побега через дремучий лес всё его тело было покрыто царапинами и синяками. Дыхание уже восстановилось, и, подумав, Ральф заключил, что с промыванием всех этих ран придётся повременить. Разве можно расслышать шаги босых ног, плескаясь в воде? Разве можно теперь чувствовать себя в безопасности у маленькой речушки, или на открытом пляже?
Ральф прислушался. Он залёг совсем недалеко от Крепости на Скале, и под воздействием панических атак поначалу ему постоянно мерещилось, что он слышит звуки погони. Но охотники обыскали лишь самый край чащи, возможно, просто в поисках своих копий, а потом кинулись назад, к залитому солнцем утёсу, словно испугавшись темноты, царившей в густом лесу. Ральф даже увидел одного из них, с коричневыми, чёрными и красными полосами на коже, и решил, что это, кажется, был Билл. Но на самом деле, подумал Ральф, это был уже совсем не Билл. Это был дикарь, чей образ отказывался иметь что-либо общее с древним портретом мальчика в шортах и рубашечке.
День заканчивался, и круглые пятна света плавно двигались по зелёной листве и по бурой древесной коре, но со стороны утёса не доносилось ни звука. В конце концов, Ральф нырнул под папоротник, и пробрался вперёд к самому краю непроходимых зарослей, стоявших перед перешейком между утёсом и островом. С предельной осторожностью вглядываясь промеж ветвей на опушке, Ральф смог увидеть Роберта, который сидел на вершине скалы, оставшись на часах. В левой руке часового было копьё, а правой он подбрасывал вверх и снова ловил маленький камушек. Из-за утёса поднимался столп густого дыма, и ноздри Ральфа раздулись, а во рту потекли слюнки. Он вытер лицо тыльной стороной ладони и впервые с самого утра ощутил голод. Должно быть, в этот самый момент племя сидит вокруг разделанной туши, наблюдая, как стекает жир, капает вниз и сгорает среди золы. Наверное, они смотрят на это и не могут оторваться.
Какой-то другой дикарь, не поддающийся опознанию, появился на вершине утёса, появился рядом с Робертом и что-то дал ему, а потом развернулся и ушёл назад, за скалу. Роберт положил копьё рядом с собой и, подняв обе свои руки, с аппетитом начал что-то поедать. Значит, пир уже начался, и часовой получил свою долю.
Ральф понял, что на текущий момент ему ничто не угрожает. Хромая, он направился к фруктовым деревьям, влекомый мыслью о несытной еде, которая показалась ещё менее съедобной при воспоминании о начавшемся пире. Пир сегодня, а завтра…
Он неубедительно возражал сам себе, говорил, что они оставят его в покое и, возможно, будут относиться к нему, как к изгою. Но роковая и не нуждающаяся в доводах мысль не покидала его. Рог разбит, а Хрюша и Саймон мертвы, и всё это довлело над островом, висело страшным туманом. Раскрашенное дикое племя не остановится ни перед чем. И потом ещё оставалась эта необъяснимая связь между самим Ральфом и Джеком, связь, которая никогда не позволит последнему успокоиться, никогда не даст ему оставить Ральфа в покое.
Ральф остановился, и солнечные лучи играли на поверхности его кожи. В руках у него оставалась ветка, под которую он только что собирался нырнуть. Вздрогнув под воздействием внезапно нахлынувшего ужаса, он прокричал во весь голос:
«Нет! Они вовсе не такие плохие! Всё это просто несчастный случай!»
Проскочив под веткой, Ральф неуклюже побежал, временами останавливаясь и прислушиваясь.
Достигнув покалеченных фруктовых деревьев, он с жадностью начал поедать фрукты. Не имея никакого представления о своем внешнем виде и заметив там двоих маленьких, мальчик искренне удивился, почему они с криками убежали прочь.