Из жизни в Тридевятом Царстве: Голодные и бедные, но правильные и гордые

— Я, Ваня, всегда умел вертеться, — важно заявил Кощей, отсчитывая монеты. — Хватался за любую возможность! И уже к четырёмстам годам я был сказочно богат.

— Вертеться! — хмыкнул Иван. — Ты всё это злато собрал, занимаясь душегубством и кражами чужого добра. Хватался он.

— Так и было. Зато ты весь такой добрый и правильный, а у меня злато в долг берёшь.

— Зато мне совесть спать не мешает. И никто слова про меня плохого не может сказать.

— Будто моя совесть мне мешает, — усмехнулся Кощей. — А то, что про меня плохое на каждом углу говорят — так что мне с того? Мне от этого ни холодно ни жарко.

— Помрёшь вот вопреки своему бессмертию, — не унимался Иван, — а о тебе даже и не вспомнит никто.

— И пусть. Меня это, знаешь ли, уже волновать не будет.

Кощей ссыпал монеты в мешочек и протянул Ивану.

— Держи. Совесть-то не мучает, что у злодея и душегубца монеты берёшь?

— Мучает, — признался Иван, — но что поделать? Сейчас не сезон, заказов на избавление от Чудищ нет, а кушать хочется вне зависимости от сезона. Я бы иначе заработал, если бы было где.

— Возможностей, Ваня, миллион, — сказал Кощей, — просто ты их видеть отказываешься.

— Чего это отказываюсь?

— Я тебе карту показывал, где место с сокровищами указано. Ты что сказал?

— Что это не мои сокровища. Я их там не закапывал, чтобы выкапывать.

— Ты, Ваня, странный человек, — вздохнул Кощей. — А если…

— Без если, — нахмурился Иван, — Всё равно не возьму. Чужое.

— Однако. Лучше в бедности, но в честности?

— Верно.

Кощей задумчиво потёр лысину.

— Знаю одно Чудище, за горой, — сказал он. — У него в пещере много злата хранится. Можешь одолеть и злато себе забрать. Там столько, что на две жизни хватит.

— Нельзя так, — ответил Иван. — Найденные в пещерах у Чудищ богатства следует сдавать в государственную казну.

— Тебя Царь укусил, что ли? — поморщился Кощей. — Да как можно быть таким правильным, но в тоже время водить дружбу со злодеями, Ваня?

Иван молча пожал плечами.

— Беда с тобой. Ладно, есть ещё способ. Давай я похищу царскую дочку, ты быстренько её освободишь, вернёшь отцу и получишь награду. Как тебе?

— Это ведь обман.

— Никакого обмана. Я её правда похищу, а ты её правда вернёшь. В чём же тут обман-то?

— Но и на честный заработок это совсем не похоже, — фыркнул Иван. — Тем более, что Царь всегда конями расплачивается. А мне зачем конь? У нас всё в шаговой доступности.

Кощей тяжело вздохнул, вынул из стола мутную бутыль и два стакана и вопросительно посмотрел на Ивана. Иван махнул рукой.

— Странные вы, — пробормотал Кощей, разливая жидкость по стаканам. — Я о сторонниках добра. Что вот вами движет, а? Решительно не понимаю.

— Добро и движет, — пожал плечами Иван.

— Голодные и бедные, но зато правильные и гордые. Всё равно не понимаю.

— И не поймёшь. Я вот не понимаю, как ты можешь брать то, что тебе не принадлежит и называть это своим.

— Руками и ртом, Ваня. Да не хмурься ты так, шучу я. Или не шучу. Просто я считаю, что если ты можешь у кого-то что-то отобрать, значит нужно отобрать. Если тот человек не может защитить своё добро, то это уже его проблемы. И пока у меня это не отобрал кто-то ещё — это моё.

— А я считаю, что нельзя забирать что-то у тех, кто слабее. Да и у тех, кто сильнее, тоже. Нужно жить честно и зарабатывать честно. И тогда всё будет хорошо.

— Ну точно! — усмехнулся Кощей. — Только по факту выходит, что всё хорошо у меня, хоть я и не живу честно.

— Может в этом и есть вся разница? — пробормотал Иван, смотря на Кощея через стакан. — Я живу надеждой, что однажды моя правильность и доброта будет вознаграждена. Даже не надеюсь, а верю. А ты не надеешься ни на кого, кроме себя. И веришь, что если ты сам не возьмёшь, то никто тебе этого не даст.

— Всё так, — кивнул Кощей. — И как ты собираешься поступать дальше, понимая это?

Иван пожал в очередной раз плечами и одним глотком осушил стакан.

— Верить дальше, — выдохнул он, — несмотря ни на что и не поддаваясь на провокации с другой стороны.

Кощей восторженно захлопал в ладоши.

— Истинный сторонник добра, — с уважением в голосе сказал он. — С возвратом долга можешь не торопиться — пусть это будет первым из множества вознаграждением за твою правильность. За тебя, Ваня.