Проза 6
Граница
Ботинок, звонко шлёпнув, ударил в лицо, затем, уже с глухим звуком, воткнулся в руки, сомкнувшиеся над головой в попытке защититься. Предплечье хрустнуло, беззвучным эхом растекаясь по телу, придавая всему происходящему признаки сновидения. Несколько ударов в живот сбили дыхание, вынуждая сжаться в позу эмбриона...
Неожиданно всё закончилось. Я украдкой посмотрел между рук, стиснутых в замок. Кирилл тяжело дышал, разглядывая моё скрюченное тело остекленевшими глазами.
Я пошевелился. Кирилл, криво усмехаясь, отступил на шаг, принимая позу Наполеона. Я начал медленно подниматься, всё ещё опасаясь новых ударов.
Огромное зеркало, занимающее половину стены туалета, отразило мою сгорбленную фигуру в истоптанном костюме. Из рассечённой брови сочилась кровь, беззвучно падая на белоснежный кафель. Капли превращаясь в причудливые узоры, растекались по гладкой поверхности пола.
Глаз обожгла попавшая в него кровь, вынуждая сощуриться. Я направился к умывальнику. Правая нога отозвалась болью в колене, мешая двигаться. Глаз горел и я, не обращая внимая на ногу, поспешил к крану, манящему волшебными бликами.
Правая рука повисла плетью. Я набрал пригоршню воды одной рукой, почти расплескав желанную жидкость по пути к лицу. Холодная вода смыла кровь, убирая жжение в глазу. Алые струйки, закручиваясь в спираль, торопливо исчезали в темноте слива.
— Ну ты и гнида, — бросил я через плечо, не оборачиваясь. Кровь продолжала сочиться, застывая тянущей коркой на щеке.
Кирилл молчал. Посмотрев в зеркало я смыл кровавые пятна и приложил к рассечённой брови замызганный платок, завалявшийся в кармане.
— Какого хрена молчишь? Ты мне руку сломал, — страха у меня не было. Я бы легко справился с Кириллом, никогда не отличавшимся большой физической силой, если бы приготовился к драке. Первый удар оказался неожиданным. Попав в челюсть он свалил меня с ног, позволив Кириллу беспрепятственно производить пинки.
Кирилл усмехнулся, скривив губы в одну сторону. — Не пи..ди, — голос друга звучал незнакомо, сдавленно и хрипло, словно урчание разозлённого кота. — Надеюсь теперь ты готов меня выслушать?
— Я, вроде, и так тебя всегда слушал, — ноющие ушибы образовали единый болезненный фон, туманящий мозги. — Это ты творишь, что хочешь.
— Может быть, может быть, — Кирилл направился в мою сторону. — Но не в этот раз.
Я развернулся к другу лицом, готовый защищаться, машинально наматывая на кулак сломанной руки окровавленный платок, словно боксёр бинт, перед тем как одеть перчатку.
— Пойдём в кабинет, — Кирилл подхватил меня под руку, увлекая за собой. Я не стал сопротивляться и зашагал, прихрамывая на больную ногу.
Кресло скрипнуло, откатившись на несколько сантиметров, после моего неловкого падения в кожаные объятия. Я вытянул ногу, выбирая позу в которой меньше чувствовалась боль от ушибов. Кирилл навис надо мной, дохнув в лицо запахом алкоголя.
— Я! Понимаешь, я… и только я, занимаюсь продажами и финансами. Твоё дело шлёпать нужные программки. Чем больше, тем лучше.
— Позволь напомнить, что я такой же, как и ты совладелец компании, и имею право…
— Да имеешь, но не сейчас. Не тогда, когда я уже практически оформил сделку…
Я пристально посмотрел в лицо Кирилла. Глаза по прежнему были стеклянными, а губы кривились в неестественных гримасах странным образом не попадая в такт словам.
— Чего тебе не хватало? У нас прекрасно продавалась последняя версия игры. С запуском обновления, анализирующего профиль игрока и подбирающего для каждого индивидуальный сценарий, мы бы далеко опередили конкурентов.
Кирилл усмехнулся одними глазами: — Конкурентов? И что? Снова ждать. Рост продаж на пять процентов, на десять… В жопу! Потому что эти проценты вновь идут на новую разработку нового обновления, дополнения... Гонка … Бесконечная гонка … Я не гончая! Я хочу здесь и сейчас и как можно больше! И я уже обещал.
В глазах Кирилла проскочила мольба, мгновенно спрятавшись за агрессией.
— Договор не заключен. Скажи, что передумал.
— А зачем? Отказаться от суммы, которая обеспечит нам безбедное существование до конца жизни. И я не могу уже отказаться. — Кирилл задумался, глядя сквозь меня.
— Ты наверно не понимаешь. Программа, анализирующая поведение игрока, ещё очень сырая. Продав её — ты продашь меня, поскольку придется ещё не менее года устранять баги и учить её работать правильно. Это можно делать в игре, но продавая программу структурам близким к спецслужбам, ты заставляешь всю компанию работать на них.
— Я обещал, — Кирилл произнёс это совсем тихо.
Я попытался изменить положение, почувствовав, как немеет нога. Боль пробежав по телу снизу вверх, вновь вернулась к ноющему колену. Казалось странным, что висящая плетью рука не вызывала никаких болезненных ощущений.
— И что? — почти прокричал я, стараясь привести друга в чувства.
Кирилл резким движением выдвинул ящик стола. В его руке блеснул нож, в следующее мгновение с хрустом воткнувшийся в столешницу. Золоченая ручка, изображавшая рысь, оскалилась раскрытым ртом.
— На, — Кирилл жестом указал на чуть подрагивающий после удара клинок. — Убей меня, раз не понимаешь. Убей! Если этого не сделаешь ты — сделают они.
Мне хотелось рассмеяться. Таким нелепым и испуганным выглядел мой друг и партнёр по бизнесу.
— Не-е-т, — Я сознательно растянул слово, заставляя мозг Кирилла принять невозможность такого поворота событий. — Я не хочу, чтобы ко мне каждую ночь являлся во сне друг детства с окровавленной грудью и торчащим из сердца ножом, смотря с немой укоризной. И потом, мне кажется, ты сгущаешь краски.
— Я? Да что ты говоришь, — Кирилл вновь приблизился ко мне почти вплотную.
Сквозь запах алкоголя отчётливо проступил кисловатый аромат пота. Я только сейчас заметил насколько грязным был воротничок его рубашки.
— Слушай. Хватит уже. Может, завтра всё решим? — происходящее становилось нереальным и начинало напоминать плохо срежиссированный боевик. — У меня рука сломана. Лучше бы увез в больницу.
Я вновь отметил странное состояние руки. Она болталась безжизненной плетью, абсолютно не вызывая болезненных ощущений. Это пугало и настораживало.
— Увезу. Непременно, — Кирилл практически навалился на меня. — Как только получу исходный код программы.
— Завтра, — я вложил в это слово всю решительность на которую был способен в теперешнем положении.
— До чего ты упёртый, — Кирилл артистично поднял брови. — Я всегда знал, что ты упёртый, но никогда не думал, что настолько. Завтра не будет. Ты ещё не понял. Или я выхожу отсюда с исходником или я покойник. А может, не я. Может, моя жена. Или дочь. А может, ты. Или твоя жена. Или твоя дочь.
У меня потемнело в глазах и окружающая действительность начала уплывать в эту темноту. Видимо, в дополнение к ушибам и перелому я получил ещё сотрясение мозга.
— А давай, проведём эксперимент? — Кирилл вдруг оживился, воодушевившись пришедшей в голову идеей. Он вытащил из кармана смартфон и нажал вызов, поставив аппарат на громкую связь.
В динамике после нескольких гудков щёлкнуло, и раздался сочный мужской тенор, — Слушаю.
— Михаил, добрый вечер, — наглый тон Кирилла стал заискивающим.
— Добрый, — недовольно буркнул тенор.
— Я по нашему вопросу, — Кирилл скосил глаза в мою сторону. — Небольшая заминочка получилась.
— Не юли. Слово мужчины — закон, — мне послышался в этих словах Михаила лёгкий акцент.
— Да, да, конечно. Всё будет в порядке. Мне просто нужна небольшая помощь. Нужно разыскать одну девушку. Лера зовут.
Имя дочери прозвучало, словно гром, отдавшись в голове звоном.
— Она сейчас в Лондоне. Студентка. Сколько времени вам нужно, чтобы её разыскать?
— Адрес скажешь, где живет или где учится, за пару часов управимся.
Происходящее всё больше выходило за грани реального. Мой лучший друг сообщал каким-то людям адрес моей дочери в Лондоне, и они обещали её разыскать за пару часов. Это походило на галлюцинации, вызванные сотрясением мозга.
— Сейчас уточню, — Кирилл прикрыл ладонью смартфон, обращаясь ко мне шёпотом. — Адресок не подскажешь?
У меня вспотела шея, и я не мог пошевелить языком.
— Ну, ничего, — вновь прошептал Кирилл. — Я им скажу, где она учится.
— Не надо, — выдавил я из себя, не узнавая собственного голоса. — Сейчас отдам исходник.
— Спасибо, не надо. Вопрос, кажется, решился, — Кирилл широко улыбался.
В телефоне щёлкнуло и раздалось гудение. На том конце прервали связь.
Я встал, скривившись от боли в колене.
— Тебе помочь? — Кирилл услужливо нагнулся в полупоклоне.
Мне почему-то вспомнилось его испуганное лицо из далёкого детства, когда Кирилл, упав, рассёк лоб над переносицей. Шрам до сих пор красовался на лице, придавая ему шарм мужественности. Он тогда разревелся громко и протяжно, словно изображая вой сирены. Я тоже испугался, решив что Кирилл умирает. Страшная мысль: “А что я скажу его маме?”, крутилась у меня в голове. Окровавленный лоб друга, вытаращенные в испуге глаза и непрекращающийся крик вызвали во мне бесконечную жалость и желание спасать. Я бросился к нему, говоря несвязные слова, размазывая слезы по щекам грязными полосами и вытирая со лба кровь. Кирилл успокаивался, продолжая часто-часто всхлипывать, и глядя на меня с благодарностью.
Я остановился и посмотрел в лицо друга, пытаясь уловить в нём что-нибудь из детства.
Сейчас в этом лице не было ничего, кроме торжества победы. Хотя нет. Была ещё усталость и далеко спрятанный страх. Страх, который уже становится и моим. Страх, с которым мне предстоит жить ближайшие годы. Страх за себя, за жену, за дочь. Я сделал шаг по направлению к компьютеру стоящему на столе, понимая, что обычное движение ног приближает меня к этому страху. Голова кружилась всё сильнее. Мозг сопротивлялся сделанному выбору.
Здоровой рукой я выдернул из столешницы нож и одним движением воткнул в горло Кириллу.
Лицо друга сделалось удивленным. Он захрипел, зажимая рану, царапая ногтями мою кисть, онемевшую от напряжения. Руку обожгла струйка крови, и я повалился раньше Кирилла, теряя сознание и погружаясь в небытие. В наступающей тишине раздался гулкий стук рухнувшего тела.