Небесные корабли

Предисловие

Вернувшись после тяжёлого и сомнительного дня домой, я решил что пора печатать для Голоса первый рассказ и взялся за эту вещь. Я не считаю, что сумел раскрыть свою идею, но, на мой взгляд, основу для возможного продолжения создать получилось. На самом деле, это незаконченная версия. Три часа непрерывной работы сильно сказались на качестве. Поэтому, сразу после последних строк этой сокращённой версии, я окончательно слился и начал писать плоскую, скучную бредятину про голубых осьминогов с собачьими головами, отсутствие текстур и конец света. Я серьёзно. 

Чем позориться тем, что убрано в стол навеки, я решил закончить рассказ в самом конце адекватной части. Скорей всего, я ещё напишу истории об этом, пока ещё безымянном, мире и история Синли будет как минимум упомянута. А пока... Приятного прочтения! 

(Критика в любой форме приветствуется. Чем больше комментариев - тем лучше работа и тем я счастливее.)

С севера дул лёгкий ветер, принося с собой запах моря и цветущих летних трав. На небольшом холмике, над высоким обрывом, сидел мальчик. Он подбирал с земли мелкие камни и бросал вниз, отсюда хорошо было видно как они с плеском падали в воду, оставляя круги на воде. Мальчик  ждал дождь, который собирался обрушиться с грозных тяжёлых туч уже по меньшей мере пол часа. Мальчик ждал друга, который сильно опаздывал. Он ждал своего отца, ушедшего на войну почти год назад, ждал мать, работающую в две смены и почти не появляющуюся дома. Ему тяжело было ждать, но больше ничего и не оставалось.

На западе оглушительно зарычали моторы трёх автомобилей, несущихся по шоссе. Хорошие спортивные машины, никак не вписывающиеся в пейзаж разорённого войной города и уж совсем нелепо выглядящие на фоне полей сгнившей пшеницы. Эти поля как ни что другое рассказали мальчику о людях и об оружии, что люди создают. Он помнил как выглядели эти места пол года назад: бесконечная, золотая, пышущая жизнью пшеница простиралась во все стороны от города, изредка прерываемая лесополосой или дорогой, заполненной машинами. Он помнил и голубую гладь воды, давно сменившую свой цвет на мутно-зелёный. Единственным, что почти не поменялось в этих краях, были лес и трава, до которых врагу не было дела.

Продовольственная бомба - лучшее оружие осады за всю историю человечества. Один взрыв высоко в небесах позволял взять измором даже такой плодородный край как этот. Яд, что был в этой бомбе, медленно отравлял и убивал съедобную пищу. А всё остальное, включая животных, рыб и даже самих людей, теряло любую способность к усваиванию. Но это касалось лишь людей. Продовольственная бомба была способна убивать за несколько дней огромные города, и при этом почти не вредила экосистеме. Её разработка в Утопии, самой развитой стране континента, поставила под угрозу остальные страны, но не могла привести к полноценной войне. К ней привело вскоре созданное противоядие, совершенно без последствий для природы убирающее эффект бомбы. Причин для войны всегда было много, а новое уникальное оружие лишь послужило последней каплей.

Акрании повезло больше других земель, сюда война дошла в последнюю очередь и правительство успело основательно подготовиться. Пища, полученная при специальной переработке пластика, была ужасна на вкус, дорога в производстве и не питательна, однако не подвергалась воздействию бомбы. Ещё до начала войны половина заводов страны была переведена под её производство, а другая - под производство оружия и техники.

Война шла десять месяцев. Десять месяцев постоянного чувства голода и пустых улиц, на которых можно было встретить лишь детей, сбившихся в мелкие группы. Дети тоже были одной из бед, принесённых в Акранию войной. Им запрещено было помогать на заводах по особому распоряжению Временного Военного Управляющего. Их некому было учить в школах, потому что учителя трудились на благо родины. Родители, у кого они остались, слишком редко появлялись дома. Дети были одни. Большинство предпочитало гулять по окрестностям, к утру возвращаясь на большие улицы, чтобы встретить там машины, раздающие свежую партию не отличимых от резины кубиков пищи.

Синли, так звали этого мальчика, сидящего у обрыва, почти всегда гулял один и всегда возвращался к ночи домой. Там ему иногда удавалось встретить мать, которой так не хватало в это тяжёлое время. Сейчас он ждал Эйба, который временами составлял ему компанию в изучении леса, но уже знал, что Эйб не придёт. Мальчик поднялся,  оглядел горизонт, задержал взгляд на стоящем в дали корабле, и собрался отправиться в лес один.

Его остановил странный, почти неслышимый гул и лёгкое дрожание воздуха вокруг. Синли поднял глаза в небо, оттуда шёл звук, и замер. 

- Самолёты летят взрывать мой лес.

Сказал мальчик твёрдым, полным злой уверенности, голосом и сел на землю, продолжая неотрывно смотреть в небо. Он не знал для чего Утопии вдруг взрывать этот лес, но чувство того, что у него собираются отнять последнюю радость в жизни, заполняло его с каждым мигом всё больше и больше.

Гул нарастал, но самолётов всё ещё не было видно и это пугало мальчика. А затем случилось то, чего просто не могло быть. Из тёмно-серой стены облаков вырвалось другое, сверкающее своей белизной. Оно зависло на короткое мгновение в воздухе, а затем, словно набирая вес, начало падать на землю. Оно падало всё быстрее, и чем ближе была земля - тем яснее в размытом контуре облака прорисовывались чёткие прямые линии. 

Если бы Синли был старше, то решил бы что рехнулся как дядя Томми четыре года назад. Но он был ещё в том возрасте, когда дети верят в сказки, пусть и делают вид будто нет. Чем ближе облако приближалось к земле, чем чётче становилась его форма, тем громче был и рёв разрываемого воздуха, от которого закладывало уши. А затем раздался грохот, будто что-то очень тяжёлое упало в лес с очень большой высоты, ломая деревья и разрывая землю.

Синли встал, протёр глаза, обернулся на город позади него, а затем направился в лес по узкой тропинке между высоких стен травы. Перед самым падением облака, когда его низ оцарапал верхушки самых высоких деревьев, всего на миг, мальчик понял что это такое. Он увидел не просто контуры или образ, он увидел самый настоящий белоснежный корабль, с высокими острыми мачтами и корабельными орудиями, вроде тех, что были на военном корабле охраняющем город с моря. Синли знал, что так не бывает, поэтому лишь ускорил шаг.