Рассказы о мастерах. Владимир Соколов (1928-1997). «Посреди золотого народа…»
Принародно никто не зачинает. Мастерская для работы, а не для экскурсий.
Показывать плод творения можно в галерее, в музее, на выставке, на эстраде, так сказать, в специально отведённых для этого местах. Кроме них существуют - периодика, издательство, кружки, группы, сообщества, радио, ТВ. И читают люди в тишине, вдали от суеты.
То, что сотворено в уединении - штучная работа, она, в конечном счёте, предназначена для возвышения и внутреннего обогащения человека и общества. В толпе такое невозможно создать, толпа - это конвейер, ширпотреб, для производства которого - заводы, фабрики, колхозы.
У каждого творческого человека для штучной работы своя мастерская. Святое, так сказать, место для души и тела. В моей мастерской – портреты, книги тех поэтов, строками которых я дышал, обогащал свои чувства и мысли.
Судить о мастерстве и мастерах - это значит судить "свыше сапога", принижать чужой талант до своего уровня. Одарённые люди никогда не будут этого делать, у них есть внутреннее табу на вхождение в это святое пространство. Лучше рассказывать о мастерах, показывать своим читателям их портреты, стихи, которые нравятся рассказчику. Не более этого...
Вот Владимир Николаевич Соколов (1928-1997), поразивший моё воображение на всю оставшуюся жизнь. Я бы сказал о нём – оставшийся самим собой и учивший этому других. Какие ещё уроки могут быть лучше этих? Я читал его стихи своим друзьям-художникам от Владивостока до Иркутска.
И чья-то настольная книга
Должна трепетать на земле,
Как будто в предчувствии мига,
Что всё это канет во мгле.
Какая утонченная беседа возможна с таким человеком, если Вы представляете какой-то интерес! Каким изысканным должен быть человек, пишущий такие строки! Какая в нём должна быть неподкупность, подкреплённая врождённым достоинством.
Но, представьте, под лиственной сенью
Я часами брожу вдоль оград,
Как скрывающий происхожденье
Что-то вспомнивший аристократ...
Ценители волшебного порядка слов, который возможен только в настоящей Поэзии, узнали о смерти Владимира Николаевич Соколова в конце января 1997 года. В связи с физической смертью поэта как-то неуместно говорить о нём - был, когда в Поэзии он - есть и будет. Согласны ли Вы со мной?
Владимир Соколов родился 18 апреля 1928 года в городе Лихославле. Говорят, что его мать, будучи беременной им, увлечённо читала поэзию Александра Блока.
Как и многие настоящие поэты, он писал стихи с детских лет. Подростком занимался в литературном кружке Елены Благининой. Большинству читателей она известна как детский поэт. Но знатокам ведома глубина её потрясающей поэзии, даже опасной для впечатлительного сердца. Если не боитесь эмоциональной мощи настоящей поэзии, от которой подпрыгивает давление, найдите и почитайте.
Окончивший Литературный институт, издавший несколько поэтических книг, при старании и известном умении Владимир Соколов мог бы иметь всенародную популярность и держать в напряжении своих почитателей стадионами и залами, заставляя обратить на себя внимание правителей.
Но дело в том, что он был и остался – Настоящим, удельный вес которого всегда тяжелее воды и течения. Настоящее не измеряется сегодняшним, ибо оно вне времени...
Конечно, есть у него и награды, и звания, и премии. Он стал первым лауреатом Государственный премии России имени Александра Сергеевича Пушкина в 1995 году, а через год и – Международной премии имени Михаила Юрьевича Лермонтова. Не в наградах дело, ибо ни Пушкин, ни Лермонтов их не учреждают и не вручают.
У Соколова также, как у Пушкина и Лермонтова, есть Поэзия, которую, на мой взгляд, обязан знать каждый образованный и культурный человек России. Пишущие и амбициозные, по моим наблюдениям, многократно умеряли свои «порывы» после знакомства с его поэзией. Ведь это – подлинное обогащение.
Представлять Владимира Соколова я буду с его точных строк о поэзии и поэтах, которые звучат во мне в минуты тишины. Это говорит мне и вам ОН, Владимир Соколов. Слышите?
* * *
Упаси меня от серебра.
И от золота свыше заслуги.
Я не знал и не знаю добра
Драгоценнее ливня и вьюги.
Им не надо, чтоб я был иной,
Чтоб иначе глядел год от года.
Дай своей промерцать сединой
Посреди золотого народа.
Это страшно – всю жизнь ускользать,
Убегать, уходить от ответа.
Быть единственным – а написать
Совершенно другого поэта.
* * *
Безвестность – это не бесславье.
Безвестен лютик полевой,
Всем золотеющий во здравье,
А иногда за упокой.
Безвестно множество селений
Для ослепительных столиц.
Безвестны кустики сиреней
У непрославленных криниц.
Безвестен врач, в размыве стужи
Идущий за полночь по льду...
А вот бесславье – это хуже.
Оно, как слава. На виду.
* * *
Я славы не искал, зачем огласка?
Зачем толпа вокруг одной любви?
Вас назовут, в лицо метнется краска,
Сбежит со щек, и где она – лови.
Он целый мир, казалось, приобрел,
Но потерял товарищей немногих,
Зато нашел ценителей нестрогих,
Их ослеплял незримый ореол.
Когда проходит, глаз с него не сводят,
Его же взгляд для них под стать лучу.
Но просто так, как раньше, не подходят,
Ну хоть бы кто–то хлопнул по плечу.
Уйти бы в лес, оставив пустяки,
Собрать минут рассыпанные звенья
И написать прекрасные стихи
О славе, столь похожей на забвенье.
* * *
Вдали от всех парнасов,
От мелочных сует
Со мной опять Некрасов
И Афанасий Фет.
Они со мной ночуют
В моем селе глухом.
Они меня врачуют
Классическим стихом.
Звучат, гоня химеры
Пустого баловства,
Прозрачные размеры,
Обычные слова.
И хорошо мне... В долах
Летит морозный пух.
Высокий лунный холод
Захватывает дух.
* * *
Пластинка должна быть хрипящей,
Заигранной... Должен быть сад,
В акациях так шелестящий,
Как лет восемнадцать назад.
Должны быть большие сирени –
Султаны, туманы, дымки.
Со станции из-за деревьев
Должны доноситься гудки.
И чья–то настольная книга
Должна трепетать на земле,
Как будто в предчувствии мига,
Что все это канет во мгле.
* * *
Валентину Никулину
Я устал от двадцатого века,
От его окровавленных рек.
И не надо мне прав человека,
Я давно уже не человек.
Я давно уже ангел, наверно.
Потому что, печалью томим,
Не прошу, чтоб меня легковерно
От земли, что так выглядит скверно,
Шестикрылый унёс серафим.
P. S. Мастеров Поэзии в России было, есть и предстоит ещё много. А потому тема «Рассказы о мастерах» непременно будет продолжена в моём блоге. Ведь все @vox.mens обязаны делиться друг с другом тем, что им дорого. А это очень серьёзное занятие, рубрика, тег.
Не обязательно для этого стремиться в мастерскую, которая для работы, а не для экскурсий. Владимира Соколова читайте на Поэзии.ру и находите в сети...