На полюсах

Острые игольчатые звёзды сыплются в бездну сознания…
О смерти всегда думал больше, чем о жизни – может быть, поэтому жизнь и пошла вкривь и вкось?
Впрочем, как считать…
Помнился багровый морок, нахлынувший во время отроческой болезни: жар немного спадал, и вдруг пошло, потекло другое: где же буду, когда меня не будет?
Куда денется точка эта – сознание; точка, кажущаяся такой огромной, включающей в себя космос, миры…
Лежал на диване, и, пот выступал ледяной, так страшно становилось, так пусто, тупо…
Потом, вырастая, погружаясь в дела, забывал обо всем, был занят…
…позже зажглось ощущение реинкарнации: виделся человек, проходящий выбеленными коридорами, человек в специфической одежде, принадлежавший к ордену иезуитов; виделся и вожак наёмного отряда на старой войне, рубивший других, убитый мечом…
Был?
Нет?
Точно углублялось сознание, и мнилось вот-вот и раскроются великие, неизвестные миры, ждущие где-то на дальних параллелях.
Потом всё уходило, снова накатывала жуть: что может жить, если жизнь есть следствие функционирования органов и коловращения жидкостей?
Или… нечто, определяющее эти пульсации, скрыто ещё глубже, и не подлежит никакому исследованию никакими приборами?
Так и жил – на полюсах, думая о смерти больше, чем о жизни.
Метро никогда не любил…
Вдруг – темнело в глазах, и представлялось: вот, оседает по колонне, нечто вырывается из него, как во многих фильмов, это нечто видит суету вокруг тела, слышит: Мужику плохо!
Но путь кончался, ничего не происходило, и… жизнь продолжалась на полюсах.

Александр Балтин