Конкурс «Эпические 90-е». Тальков, Цой и «Ласковый май»…
Сегодня в это трудно поверить, но только с мая 1989 по май 1990 года музыкальные группы, выступающие под брендом «Ласковый май», избороздили 1/6 часть Земли вдоль и поперёк и дали в общей сложности порядка 2 400 концертов.
Тогда, в начале 1990 года, в СССР ещё не знали такое слово, как «чёс» – проехаться по всей стране и прочесать, как гребешком, карманы восторженных провинциалов. Тогда, почти 30 лет назад это было делать сравнительно легко – фотографии выдающихся гастролёров не попадали на страницы центральных газет, на телевидении этих «цеховиков-попсовиков», мягко говоря, не уважали и тем более не показывали. Одним словом, дело Остапа Бендера с сеансом одновременной игры в Васюках, расцветало и процветало, как белоснежная вишня в херсонских садах.
«Мы к вам заехали на час! Привет! Бонжур! Хелло! А ну-ка все встречайте нас – вам крупно повезло!» – это песенка из мультфильма про бременских музыкантов – пожалуй, самое точное определение тех, кто родился далеко от берегов реки Везер, но «ай-лю-лю, ай-лю-лю, а я денежки люблю».
Для любителей географии могу заметить, что Бремен находится всего в 60 км от впадения реки Везер в Северное море. Но я хочу рассказать о событиях, произошедших на берегах реки Даугава, происшедших примерно 28 лет назад. Именно тогда по древней Риге прошелестел слух – к нам едет «Ласковый май»!
Думаю, немая сцена в финальной части пьесы Гоголя «Ревизор» – отдыхает по сравнению с тем, что творилось в столице одной прибалтийской республики. Скорее, здесь больше подходит другая гоголевская фраза: «Когда проснулся философ, то весь дом был в движении: в ночь умерла панночка».
Что творилось в это время в Риге не передать словами. По-моему, даже все политические события отошли на второй план: свобода, независимость, балтийский путь – остались где-то в прошлом, а на авансцену вышло дикое и необузданное желание: достать заветный билетик, чтобы повздыхать о белых розах, которые хороши только тогда, когда сорваны.
Я не был подвержен этому всенародному безумию, но у меня было, по крайней мере, два плюса. Во-первых, журналисту всё-таки легче было попасть на концерт, достаточно было звонка редактора, а, во-вторых, ул. Кришьяня Барона, 75, где располагался Дворец спорта, был в шаговой доступности от того места, где я снимал квартиру.
Не могу не рассказать о самом Дворце спорта. В былые времена здесь располагались старые конюшни, пожалуй, со времен царя Гороха. Но какая-то светлая голова додумалась сделать «пролетарский» подарок жителям столицы Латвии – возвести на месте конюшен Дворец спорта. Задумка пришла в 1968 году, а сдать объект необходимо было к 20 апреля 1970 года, к 100-летию со дня рождения В. И. Ленина.
Строили быстро и зло. Там, где не хватало цемента, использовали подручный материал – сопли. В спешке что-то не подрассчитали и на всю свою короткую жизнь Дворец спорта превратился в один непрекращающийся ремонт. Этот объект был закрыт уже в мае 2007 года, его собственники объявили, что за 100 млн евро, они возведут здесь супер-пупер храм спорта. Прежнее здание снесли уже в следующем, 2008 году, но по состоянию на конец 2018 года, здесь так ничего и не построили. Возможно, возмущенных дух павших лошадей требовал более чуткого к себе отношения.
Но в начале 90-х годов все еще было вполне пристойно. На концерте «Ласкового мая» солировал Юрий Шатунов, впрочем, уже с седьмого-восьмого ряда различить черты лица исполнителя оказалось совсем непросто.
Моими «попутчиками» по креслам оказались какие-то веселые музыканты, которые время от времени переговаривались на своем жаргоне, с шуточками-прибауточками:
– А это точно Шатунов? Смотри, как у него выбивается бемоль. Такой в детском доме не наешь…
Бемоль, как вы догадались – пузо…
– Не кажется ли вам, что он шубой по роялю?
Это когда солиста едва было слышно.
– Да и джаз-бенд часто ходит по соседям…
Вместо правильных – попадает на соседние ноты…
Они же и дали точно определение заглавной песне – «Белые розы» – «Зачем, зачем я удавилась…»
Пока в антракте мои шумные товарищи по несчастью отправились берлять (перекусить) в буфет, я сумел договориться с кем-то из охранников, что после концерта меня допустят в святая святых – гримёрную выдающегося солиста.
Отшумели последние песни, гром оваций проверил стены и пол Дворца спорта на прочность. Мне было заявлено, что солист согласился на встречу с журналистом.
Я всегда гляжу в глаза. У этого Юры они были бегающие, какие-то плутоватые, но я был уверен, что у мальчика, выросшего в детдоме, после смерти матери, они не могут быть такими по определению.
Разговаривал он несколько манерно («звездуна» поймал что ли?), но не совсем охотно. В подробности своей детдомовской жизни старался не «впускать». Зато много рассказывал о том, что на дружеской ноге практически со всеми современными исполнителями. А уж Алла Пугачева и вовсе в нём души не чает…
Нынешняя Примадонна российской эстрады, кстати, и сама выступала здесь же, на арене Дворца спорта, как, впрочем, и Валерий Леонтьев.
Моё интервью шеф, в конце концов, задробил.
– Это всё правда о чём ты написал?
– Святая.
– И что мы с тобой будем пропагандировать? Мол, давайте перестанем учиться, а начнём лабать в наспех созданном вокально-инструментальном ансамбле, вдруг повезёт выбиться в Шатуновы? Нет, мы должны подавать молодёжи другие примеры.
Ох, и мудрый был человек…
Думаю, в Ригу приезжала «левая группа», одна из нескольких, внёсших свою долю в эти 2400 концертов в год. Во всяком случае, впервые официально Юрий Шатунов приехал в Ригу в 1995 году, когда меня уже в столице Латвии не было. Окажись я на том концерте – обязательно увидел бы, кто на самом деле «засланный казачок»…
* * *
В том же 1990 году мне приходилось немало поколесить по дорогам Латвии. Несколько раз судьба забрасывала в небольшой городок Тукумс. Недалеко от этого райцентра на 35-километре трассы Слока – Талси в 12 часов 28 минут 15 августа 1990 года тёмно-синий «Москвич-2141», которым управлял Виктор Цой, неожиданно выехал на встречную полосу и врезался в автобус.
«Звезда по имени Солнце» закатилась в ту же секунду…
СССР потерял исполнителя, которого очень любила молодёжь, а его группа «Кино» всегда собирала полные залы.
Я прибыл в посёлок Кестерциемс, в двух километрах от которого случилась трагедия, на следующий день. На обочине дороги был прикреплён венок, возле которого было много цветов.
Цой отдыхал в Юрмале и готовил свой новый диск. Мы находились на берегу реки Лиелупе, он на одном конце Юрмалы, я на другом.
15 августа была среда. Но ещё в понедельник, 13 августа, узнав, что Цой находится в Юрмале, я через друзей попросил его о встрече. Он назначил её на конец недели.
Не случилось…
* * *
В последний день сентября 1991 года в Риге выступал известнейший автор исполнитель собственных сочинений. Называть его фамилию не буду, скажу только, что на эстраде он известен под творческим псевдонимом, а на самом деле его фамилия далека от Иванова, Петрова или Сидорова. Но совпала с фамилией другого известного артиста, который к тому времени был более раскручен. Отсюда, наверное, и желание, внести изменение в запись паспорта.
На мою просьбу об интервью, он ответил согласием. Но поставил непременное условие – во-первых, я обязан посетить оба его концерта, а во-вторых, сесть на зрительный ряд «под потолком», чтобы «прослушать» насколько хороша акустика в зале.
Первый концерт я выдержал нормально. На втором было уже несколько скучновато, поэтому я время от времени отвлекался.
И вдруг во время второго отделения я услышал звук, напоминающий выстрел. Не знаю, возможно, кто-то излишне энергично отреагировал на песню…
Я прикрыл глаза. Мелькнула мысль: как же уязвима жизнь артиста: ты исполняешь песню, а тут кто-то прицелился и может спокойно стрелять (металлодетекторов тогда не было, а милиционеры обыскивали зрителей чисто формально).
Начал «прокачивать» у кого будут ближайшие концерты в Риге? Дней через десять – 10 октября к нам должен был приехать Игорь Тальков. И вдруг у меня по спине, словно снежный ком свалился – он к нам не приедет, так как будет убит из револьвера.
После концерта мы встретились с маэстро в гримёрке. Переговорили, а потом я спросил у него – вы знаете, где сейчас Игорь Тальков? Его срочно нужно предупрелдить: на него готовится покушение.
Мой визави бросил короткое:
– Бред!
Потом смягчился и добавил:
– Во-первых, я не знаю, где он и не буду заниматься поисками. Во-вторых, артистов в концертных залах не убивают…
Вечером 6 октября я, как обычно, смотрел информационную программу «Время». Как вдруг женщина-диктор объявила: «Сегодня, в спортивном комплексе «Юбилейный» в Ленинграде застрелен известный певец Игорь Тальков…»
Можно ли было его спасти? Трудно сказать. Кто-то посчитал эту смерть не случайной, мол, если бы пел о любви, а не о политике – жил бы себе и жил.
Всё решают на небесах…
Три судьбы и одна Рига с весны 1990 по осень 1991 года. Время, когда в Латвии бушевали страсти. Но так бывает, что даже на фоне каких-то личных проблем, случается беда, когда кажется, что ты потерял какого-то близкого человека. И Виктор Цой, и Игорь Тальков были теми людьми, которые не привыкли петь в полголоса. Они сгорели раньше времени, но их песни остались с нами. И живут до сих пор…