Я могу снять твой день рождения так, что на снимках будут похороны

В 2011 году я пару недель зачитывалась печатным архивом журнала «Фотодело», который обнаружился на работе, и некоторые интересные выдержки перепечатала, так как электронной версии не нашла. Возможно тем, кто увлекается историей фотографии в России, это будет интересно.

Павел Гутионтов. И кадром и пером («Фотодело» №11-2006)

Время изменилось. Наш великий научно-технический прогресс нанес огромный удар по корпорации фоторепортеров. Теперь оказывается, что все это не так сложно – нажимай на кнопочку и все, что-нибудь получится. Раньше это были совершенно особые люди. Они мыслили другими категориями: свет не такой, век не такой, жизнь не такая… Пейзаж не тот, солнце не туда село. Сейчас абсолютно все равно, нажимаешь себе и нажимаешь на кнопку.

К сожалению, явление не уникальное: к примеру, совсем исчезла целая профессия – газетных верстальщиков. Люди, которые занимались металлом. И были они, слава Богу, на протяжении ста лет – элита рабочего класса! А технической элитой журналистики, безусловно, были фоторепортеры. Они имели дело с безумно дорогой техникой, занимались делом, в котором никто ничего не понимал. Нормальный газетчик, самый технически подкованный, имел диктофон, а человек с фотоаппаратом (стоимость его была сопоставима со стоимостью машины. – Н.Т.) был недосягаем, он и вел себя соответственно. Если заболел, запил, уехал в командировку главный очеркист, то на его место можно поставить заметку стажера из отдела информации. Газету это не украсит, но читатель этого не заметит. Но если запил фотокорреспондент, то на его место заметку стажера уже не поставишь. Со «Сменой-2» редактор отдела морали и права никуда не поедет и не щелкнет. Незаменимость фотокоров очень сильно возвышала их в своих глазах. Они вели себя высокомерно по отношению к нам – страдальцам, за что сейчас и страдают сами.

Теперь во многих газетах даже упразднены должности фотокорреспондентов. Редакция покупает один цифровой фотоаппарат, который сотрудники берут с собой, когда идут за материалом. Раз пятьдесят понажимают кнопочку – ну уж один-то снимок выберут, который, как выясняется, сильно газету не портит. Точно так же сегодня не выгодно держать в газетах высококлассных журналистов, которые ездят в командировки и что-то оттуда пишут – долго пишут, пафосно…

...

Знаете, один замечательный хирург ХХ века, Кирилл Симонян, профессор,  сказал мне однажды в интервью, как врач ставит диагноз. Это не знание –  объяснял он. Хороший врач не определяет по частям: тут покраснение, тут  потепление, тут глаза бегают. Понимаете, вот вы смотрите в окно: осень.  Вы не уточняете: желтые листья, дождь, ветер. Просто взглянули и все  поняли. Вот когда ты смотришь на фотографию и видишь осень – это одна  фотография, а когда ты смотришь и видишь желтые листья – ну желтые  листья. Это уже другое качество работы.

...

У профессионалов свои отношения с правами – они работают на историю. У  меня это не получается. Иногда я сожалею, что мог снять какого-то  человека, но постеснялся. 

Своя колея («Фотодело» №10-2006)

Помню, мне приходилось общаться с фотографами, которые относились к фотографии и к своему собственному творчеству прямо с каким-то чрезмерным пиететом. И когда я, такой вот новичок «за тридцать», расспрашивал их о чем-то, они закатывали глаза, причмокивали-прицокивали, – качали головой… Мол, друг, забудь: все равно, понять, что такое фотография – невозможно. Ну недоступно это простым смертным! Нужно родиться «избранным», иным. И хотя все это невероятно запутано и сложно, как раз они-то сами «божественность фотографии» оценить способны. Им «где-то там» все это ясно. Впрочем, они и сами знать не знают – где именно, что именно, и как. Но вот то, что сакральный смысл именно им открыт – это уж точно, «не сомневайтесь». Вот такая абракадабра. На мой взгляд, достаточно нелепо, когда так себя ведет взрослый человек. Конечно, звание профессионала – в любой области – необходимо оправдывать, подтверждать, это нормально и правильно. Считаю, незачем заниматься фотографией, если ты пришел – так, поремесленничать. Пустое это. Но разглагольствования о высоких материях не должны затмевать собою сути и практического аспекта вопроса.

Сергей Лидов – фотограф с сорокалетним стажем («Фотодело» №12-2006)

Я как-то слышал комментарии редактора GEO, который считает, что в России нет людей, умеющих мыслить фотоочерком... Да, было время, над материалом работали полмесяца, случалось, я и месяц снимал один сюжет. А теперь все срочно. Сегодня главное разделение газетный фотограф и журнальный - две большие разницы. Журнальный, на мой взгляд, обязательно должен мыслить в стиле фотоочерка...Я сказал «Должен» - потому что очень мало людей могут это делать сегодня. Пятнадцать лет как нет школы. Была практическая школа АПН. Люди варились в этом творческом котле и учились друг у друга. Я ученик Левы Устинова, фотографа номер один, мастера репортажа. Потом я работал в журнале «Советский Союз» - более 25 лет, четверть века. Тоже была школа...

Так что вот - не стало школы - пятнадцать лет негде учиться. Молодежь сама по себе - они брошены, вынуждены быть самоучками. Нет критериев качества - вот в чем дело.

...

Среда и требования! Вот возьмем журнал «Советский Союз». Были отделы культу-ры, науки, общественно-политический отдел, информационный... Например в отделе культуры тебе дают тему о каком-нибудь актере или другом известном человеке - фоторепортаж или фотоочерк. Ищешь главный кадр, на него, как на стержень в пирамидке, нанизываешь весь сюжет. Снимаешь важные детали - подробности. И, наконец, раскладываешь отснятый материал - у нас был большой коршинский подвал - ты раскладываешь, подходят фотографы, советуют, как собрать съемку в сюжет. Сочетание кадров, последовательность - это очень эффективный способ работы, такой профессиональный тренажер.

...

Потом была конкуренция. Добрая такая конкуренция, каждый старался сделать лучше - каждый раз надо было удивлять. В любой теме должен был быть один шикарный кадр, который бы держал на себе все. Не повторяющаяся, новая фотография, неожиданный ракурс, яркая эмоция...

Пример, кстати, с Сережей Кивриным. Сын фотографа Вадима Киврина, закончил МГУ, работал у нас в журнале, снимал спорт. Вот человек, который на примерах учился и превратился в великого Мастера, я не побоюсь этого слова - на Уимблдоне признан лучшим фотографом мира.

Вот такая оценка фотографа. За счет чего? Профессиональный котел, в котором мы все варились, и который позволял ему интенсивно расти. Творческое общение, возможность печатать все, что нужно, свободный вход в фотолабораторию. И были творческие лаборанты. Сейчас - операторы. Все работало на одну задачу - на фотографию.

Виктор Великжанин  («Фотодело» №10-2006)

Фотограф может одним нажатием кнопки испортить человеку, если не  будущее, то настоящее. Поэтому, если вы, например, работаете с актером, а  внешность для людей этой профессии является важным аспектом, вы должны  очень аккуратно и тактично относиться к ней. Это касается и частной  жизни ваших героев. Как-то раз на эту тему мы слегка поспорили с  классным мастером, фотокорреспондентом STERN Максом Шеллером. Он сказал,  что репортаж – это та же жизнь. А я говорю: «Ничего подобного, Макс. Я  могу снять твой день рождения так, что на снимках будут похороны».

...

Конечно, некоторые говорят, что с приходом цифровой эры старое фото погибло. Однако эта история не нова. Раньше вздыхали, что появилось кино, и теперь театр погибнет. А театр до сих пор живет. Равно как и графика, живопись. В мире искусства всему находится место. У акварели – свое, у современных инсталляций – иное. И это разные направления, которые не надо сравнивать и упразднять одно в угоду другому. Вспоминаются слова Г. Нейгауза: «В искусстве ЧТО определяет КАК. Но, в конечном счете, КАК определяет ЧТО». То есть, существует форма и содержание.

И если вы точно знаете, что вы хотите получить в итоге, то выбираете именно тот материал (носитель), который вам нужен. Просто необходимо хорошенько изучить природу той или иной технологии получения изображения. Например, у пленки и цифровой матрицы совершенно разное восприятие света. Кстати, многие мастера возвращаются обратно к слайдам, потому что их не устраивает пластика цифры. 

...

К разговору об образах, вспоминается замечательная история, которую  рассказал мне Алексей Михайлович Грицай. В послевоенные годы он  преподавал в Суриковском училище. Приходит к нему студент, приносит  рисунок. На листе бумаги изображен ботинок, и больше ничего. Алексей  Михайлович посмотрел, поставил студенту пятерку, и еще трешку на  портвейн дал. Проходит семестр, тот же самый студент приносит ему такой  же этюд, но ботинка уже два. Алексей Михайлович посмотрел, и поставил  пару. Студент удивился: «Почему за один ботинок – 5, а за два – 2?».  «Батенька мой, так то был образ, а это обувь!». 

Фотожурналистика похожа на бесконечный спектакль. Ты живешь, работаешь и  видишь, как мир меняется. Другими становятся взаимоотношения людей, и ты тоже должен меняться, чтобы передавать их по-новому. Иначе можно  «устареть», остаться в прошлом. Очень важно, сделав работу, посмотреть  на нее критически. Только тогда можно ясно увидеть: ты «во вчера», или  «в завтра». Постоянные встречи и обмен мыслями и идеями с молодыми  коллегами – это для меня возможность совершенствоваться. Они дают мне  свою энергию, я им – свои знания. Это замечательно, ведь так у нас  появляется шанс избежать опасности однажды начать делать «обувь» вместо  образов.