О смысле жизни. Длиннопост. Часть 1.
Дед был бортрадистом, может быть, от него передалась любовь к небу, а может я ее сам придумал, спросить не у кого (он умер вскоре после того моего полета, к сожалению,– много курил).
Так или иначе, почему-то всегда я был уверен, что жизнь моя принадлежит небу. Правда, лет примерно с семи вслух эту мысль я уже почти никому и никогда не высказывал. Не знаю почему, родители и другие родственники как-то посмеивались, получая ответ на свой же дурацкий вопрос «а ты кем станешь, когда вырастешь?». Чем их так забавила профессия пилота – ума не приложу, может быть, тогда летчики были не в моде? Зарабатывали мало, учились плохо? Годы-то были самые что ни на есть 90-ые… Не знаю. Зато комплекс детский остался, и даже сейчас сидит где-то глубоко внутри, иногда проявляя себя, но не об этом речь.
В общем, раз уж все смеялись, то пусть бы смеялись по поводу, с тех пор в ответ на дурацкий вопрос я стал говорить: «Президентом»; сам же по-прежнему глядя детскими глазами на росчерки инверсионных следов высоко в синеве, укреплялся в своей вере, что мне суждено стать пилотом.
Облом подкрался как-то неожиданно, и с той стороны, где его обычно не ждешь. На одной из тренировок по борьбе то ли в пятом, то ли в шестом классе прилетела мне пятка в правый глаз, да так, что открыть его смог недели через две только, еще через неделю пошел в школу, ну и ходил то синий, то желтый еще с месяц… А еще через некоторое время стало садиться зрение – на левом глазу. Конечно, постепенно, не сразу – может быть, пару строчек из таблицы перестал видеть где-то через год. Вполне вероятно, причин тому множество, среди которых: просмотр телевизора четыре и более часа в день (когда можно было отдохнуть), напряженный распорядок в остальные дни (учеба, борьба, музыка), проблемы взаимопонимания в семье (пубертат, начавшийся так некстати), также – неумение восстанавливаться после всех этих напряжений. Короче, полный набор обычного школьника тех лет, не опускающегося, по крайней мере, до курения и распития спиртного (в отличие от многих одногодок). Есть еще момент – генетическая предрасположенность (как мне тогда казалось) к миопии и астигматизму по отцовской линии.
Все это, разумеется, не осознавалось примерно до той поры, пока не пришлось вставать на воинский учет. Вот тут-то и настал час Икс. Несмотря на то, что стандартную таблицу по проверке зрения я знал наизусть, несмотря на запись в учетной карточке по зрению 1.0, я понял, что даже если и удастся обмануть ВЛЭК (что очень вряд ли), все равно где-нибудь когда-нибудь обман всплывет, и подобного позора изгнания пережить мне не удастся. К слову сказать, к тому времени правый глаз я тоже довёл до конкретного минуса, хоть и не очень большого.
«Хрен с ним»,- подумалось мне,- «заработаю кучу бабла, сделаю операцию, куплю маленький самолет и буду летать в свое удовольствие, ни от кого не завися».
Так мечта о большом небе превратилась в мечту о небе маленьком, но гордом, как горный орёл.
Робкую попытку прикоснуться к нему я предпринял сразу после окончания школы – обратился в авиаспортивный клуб, рассказал о своей мечте, но так же и признался, что зрение не в идеале.
В ответ руководитель клуба почему-то посоветовал мне найти и прочитать книгу с дурацким названием от странного автора. Надо ли говорить, что больше я туда не ходил, и книгу, разумеется, не стал даже искать? Начиналась новая студенческая, такая взрослая жизнь! (Справедливости ради стоит отметить, что книга оказалась не такая дурацкая, как я предполагал, прочитал ее я впервые где-то с год спустя, и она привнесла коренные изменения в мое мировоззрение в тот момент, а также позволила сначала остановить падение зрения, а потом и восстановить его до приемлемого в повседневной деятельности уровня).
Кстати, пару слов об учебе в университете необходимо сказать, дабы у читателя не сложилось впечатление обо мне, как о полном разгильдяе.
Это был 2006-й год, кажется, первый год обязательного ЕГЭ по русскому и математике, однако, ни педагоги, ни ученики в полной мере еще не успели вкусить тупого натаскивания на материалы тестов вместо привычной учебы (по крайней мере, в нашей школе). Большинство выпускников с иррациональным ужасом смотрело на это чудовище под названием ЕГЭ, особенно т.н. «медалисты», поэтому бОльшая часть экзаменов по необязательным предметам проходила в привычной манере сдачи по билетам, подготовленным такими учениками заранее, и помощью своих же учителей, дабы все прошло без эксцессов.
Я же, отказавшись от идиотской гонки за медалью после 8 класса (когда золотую отхватила старшая сестра), без тени сомнения выбрал также ЕГЭ по физике, дабы не заморачиваться с вступительными экзаменами.
К слову, суммы баллов по этим трем предметам и среднего балла аттестата в том году хватило бы для поступления на любую физико-математическую специальность, по крайней мере, в нашем городе (а в столицу тогда как-то не тянуло), другие специальности я в качестве первого базового высшего образования и не рассматривал, ибо уже тогда своим скудным умом дошёл, что без понимания естественных процессов, происходящих на нашей Земле, грош цена любому специалисту. Короче, все остальное можно доучить самому: по удаленке, на заочке, либо просто на дому (благо, широкополосный интернет уже по-тихоньку входил в нашу жизнь), но техническую специальность можно получить только на очном отделении.
Как же я выбрал, куда отдать документы? Ответ простой – где было сложнее учиться (не поступить, а именно учиться), туда и пошел, а именно – на физтех. Это было вообще моим кредом в те годы – «Труднее значит лучше». Было, правда, одно место, где еще сложнее – на физфаке нашего славного университета СО РАН, но путь в академическую науку никогда меня не прельщал, я бы даже сказал – претил моей натуре, ведь по чесноку, до мозга костей я был и остаюсь до сих пор гуманитарием (любимый предмет – история, иностранные языки тоже давались неплохо), но при том твердо решившим пройти трудный путь технаря, чтобы в будущем получить еще пять высших образований (зачем – вопрос отдельный).
К сожалению, конкурса на физтех не было никакого, от слова совсем. И наряду с немногими оригиналами, поступающими зачем-то, превалировала молодежь, не поступившая больше никуда. И, несмотря на относительно жесткий отбор первых двух курсов (отчисленных либо отчислившихся было более 55% от изначально и так не большого количества поступивших), каким-то чудесным образом на третий курс перешли люди, до сих пор не знавшие, как решать простейшие дифуры, что такое второй закон термодинамики, абсолютно черное тело, да даже задачки по механике сами не могли решить!
Наивно полагал я тогда, что третий курс (а с ним и работа и учеба в Институте Ядерной Физики СО РАН, где в качестве преподавателей выступали научные сотрудники, кандидаты и доктора наук) расставит все точки над i, отсеет случайно просочившихся, оставит людей, хоть что-то понимающих в соотношениях неопределенностей Гейзенберга. Жестокое разочарование в системе образования в целом и в ее высшей школе в частности постигло меня к концу третьего курса. Вчерашние троечники каким-то образом приспособились к новой для них среде, стали мимикрировать под крутых ученых, оставаясь в душе такими же ничего не знающими и не понимающими студентами, зато которые с гордостью могли говорить, что они двигают науку страны вперед (большинство из них сейчас закончило аспирантуру, радуясь, что у них есть постоянная работа за 15 тысяч рублей в месяц). Впрочем, студенты, приходившие из упомянутого физфака уважаемого университета, не сказать, чтоб шибко отличались от наших (разве что большей заносчивостью), по крайней мере, те, кого я мог наблюдать лично.
Окончательно убедившись в бесперспективности дальнейшего пути, окончив третий курс, возникла решимость поступать в летное училище (переводом туда не берут, то есть – на первый курс). Спасибо мудрому человеку, который окончательно меня разубедил в «романтике» вождения рейсового автобуса по строго заданному маршруту в режиме автопилота. В итоге, я забрал документы с физтеха и перевелся на факультет радиоэлектроники без потери курса, попутно досдав за лето разницу в программах (это приблизительно семь-восемь экзаменов и около десяти зачетов), почти без труда,– спасибо основательной базе физтеха.
Скачать, что я бросил учиться – не сказать ничего, уровень обучения подавляющего большинства новых сокурсников оказался настолько низок, что, занимаясь весь год своими делами и появляясь на парах от случая к случаю, это был самый успешный год по части сдачи сессий за все время.
На этом лирическое отступление о системе образования закончу, добавлю только, что сейчас я раскаиваюсь, столь легкомысленно подойдя к учебе на четвертом курсе, ибо некоторые предметы, пройденные мной вскользь, не заслуживали к себе такого отношения.
«Постойте, при чем тут смысл жизни?»– спросите вы. К несчастью, всё, что я пишу о своей жизни, имеет непосредственное отношение к еще пока не заданному вопросу, и дабы к нему подобраться, придется набраться терпения, и проследить за моей мыслью до логического финала, который наступит не ранее, чем в следующей части моего повествования.
