О смысле жизни. Длиннопост. Часть 2.
Таким образом, в 18 лет я был уверен, что путь мой лежит к вершинам политического олимпа, и предпосылки к этому, собственно, были – наличие калейдоскопического мировоззрения, основанного на энциклопедических знаниях в разных областях, желание покорить мир, умение красиво и убедительно болтать языком, некая внутренняя харизма, приправленная хорошей порцией самоуверенности… Посмотрите на наших (да и не только) политиков, и вы поймете, что я был на верной дороге.
К счастью для меня, путь этот закрылся, когда я стал постепенно избавляться (сам, или, чаще, принудительно – кувалдой Провидения) от всех вышеперечисленных пороков.
После игр в политику, я ударился в активное саморазвитие. Вступив в крупнейшую международную студенческую организацию, я почувствовал себя в своей тарелке, среди таких же молодых, амбициозных, не боящихся решения никаких задач, открытых всему миру людей. Причем все это с намеком на социальное предпринимательство, на вклад в общество. «Вот какая деятельность позволит мне изменить мир»,– подумал я и пустился во все тяжкие. За полгода поучаствовав в нескольких проектах и попав в руководящий совет местного отделения на позицию Вице-президента по финансам (что редко кому удается за столь короткий срок, по правде говоря), все мысли мои были устремлены вперед, за горизонт событий – приблизительный план был расчерчен лет эдак на десять-пятнадцать.
Таким образом, в 20 лет я был уверен, что путь мой лежит через бизнес-тренерство, заграничные стажировки – прямо к вершинам социального предпринимательства (а там и до своего самолета недалеко). К слову сказать, к тому времени у меня уже были друзья – настоящие авиаторы, правда в Москве, за 3000 км от дома, но что такое 3000 км для мечты?
К счастью для меня, опять же, резкий взлет был прерван все той же решительной кувалдой Провидения (хотя за этот период своей жизни я благодарен судьбе как ни за какой другой).
Позволю себе еще одно лирическое отступление, касаемо полученного мной опыта в жизни, который для 20 лет можно назвать по крайней мере незаурядным. Рос я в обычной российской семье, мать бухгалтер, отец военный, карманных денег особо не водилось никогда, не считая тех, что удавалось самому заработать. Класса с пятого или шестого разносил листовки по подъездам близлежащих микрорайонов, не постоянно, конечно, но удавалось как-то откладывать эти деньги на что-то относительно крупное (по мелочам никогда не разменивался, копить так копить), даже занимал родителям до зарплаты. Летом после седьмого или восьмого класса устроился с другом на первую официальную работу – упаковщиком мебели на фабрику, правда, хватило нас ненадолго, из-за истерички-управляющей, привыкшей иметь дело с постоянно бухающими и ворующими мужиками. Наша ранимая психика не могла выдержать такого к себе обращения, однако, по сути это был первый опыт, связанный с тяжелым ежедневным физическим трудом при обычной сорокачасовой рабочей неделе, который заставил меня намного более взрослыми глазами начать смотреть на процесс зарабатывания денег.
Конечно, я тогда считал, что моя работа будет приносить только удовлетворение при достойной оплате, а иначе какой смысл работать вообще? Впрочем, с оговорками, так я продолжаю думать и сейчас – только любимое дело можно исполнять творчески, полноценно и с самоотдачей, в противном случае со временем наступает когнитивный диссонанс, начинающийся как стресс и кончающийся глубокой депрессией. Благо, что мне на моем пути удавалось справляться с такими кризисами тем более успешно, чем более мог я осознать суть процессов, пронизывающих наше общество.
Разумеется, после школы студенческой стипендии хватало только на проезд, мобильную связь да интернет, для всего остального опять-таки требовались деньги (в основном мне они были нужны для того, чтобы тратить на противоположный пол; жил не в общаге, выпивал редко, не курил, поэтому было как-то проще, чем студентам-общажникам). И тут, помимо классического заработка студентов (например, работа официантом или барменом, через которую я тоже прошел), на «помощь» пришли сейчас уже набившие оскомину и вызывающие условный рефлекс, а тогда еще не сильно распространенные способы, как-то: сетевой маркетинг и игра на валютной бирже (форекс).
В первый меня затащил лучший друг (семья которого на тот момент была своего рода бонзой млм, занимаясь амвеем более 15 лет) фразой «Мы станем королями прокладок!» (дословно). Не буду описывать свой опыт сетевика, скажу только, что путь этот закрылся в момент, когда меня кинули на неплохую сумму, а матери моего друга пришлось скрыться в другом городе под чужой фамилией после недвусмысленных намеков в виде сожженного Мерседеса под окном их квартиры. Однако, развитие навыка ораторского искусства, вымуштрованное отсутствие страха перед незнакомой аудиторией, причем по весьма щекотливым вопросам (смотри тему сетевухи) впоследствии вполне себе компенсировали финансовую потерю.
Со вторым я связывался дважды. Вообще, идея пассивного дохода как таковая витала вокруг меня еще со школьной скамьи, на первый семинар по форексу я попал в 10 или 11 классе, но тогда двигал скорее интерес математика, чем желание реально заработать. После неудавшегося бизнеса на прокладках, я вспомнил о своем интересе к валютному рынку и прошел платные курсы трейдеров, протяженностью две или три неделю, напрактиковавшись на демо-счетах. Единственное, что меня остановило вбухать кучу денег после окончания обучения– излишняя настойчивость руководителей и тренеров этого курса. Не люблю, когда на меня давят, сразу чувствуется какой-то подвох, корыстный интерес. Поэтому, отучившись и не потратив более ни копейки, я все еще оставался тогда наивным ребенком, который считал, что рынок сам собой управляет. И на тот момент эта тема отъехала на десятый план.
Второй раз на форекс я пришел, считая себя матерым волком, проработав в банковской сфере (в двух крупнейших частных банках страны) почти три года. Да вот беда – как раз в этот период происходила трансформация моего мировоззрения и нравственности, постепенно приходя к теперешнему состоянию, и со всей очевидностью для меня встал вопрос о невозможности извлечения прибыли «из воздуха», то бишь нетрудовым путём. И как только эта осознанность пришла, весь полученный гешефт был утрачен практически за один присест – не закрытые перед выходными позиции вернули меня примерно в то состояние, в котором я пребывал месяц назад. Выведя оставшуюся сумму со счета, с «гешефтмахерством» было покончено раз и навсегда. Но это было несколько позже, теперь вернусь к продолжению повествования.
Итак, 2009-ый год был годом резкого взлета, с тангажом под 90 градусов. Учеба шла как по маслу, карьера в международной среде манила, сверкала и переливалась всеми цветами радуги, у меня появилась тысяча знакомых и друзей по всей России и не только, на личном фронте после долгих лет поиска случилось чудо – я нашёл свою половину… Встреча 2010-го впервые за долгие годы проходила в состоянии абсолютного счастья, но, как это обычно бывает, слишком резкий взлёт заканчивается (нет, не пике), но такими обстоятельствами, которые заставляют тебя полностью переосмыслить всю свою жизнь.
Буквально в конце учебного года, уже после закрытия сессии, сдачи ГОСов и где-то в период защиты бакалаврской работы, наступил тот момент, который действительно изменил всё. Как снег на голову в июне свалилось сообщение, что моя любимая беременна (и кроме как Божьим Промыслом объяснить произошедшее я не могу), а она только закончила второй курс. Тут сложно передать всю гамму чувств и эмоций, которые мы оба (да и все наши родные) испытали в то лето. Скажу только, что несмотря на очень мудрые советы не менее мудрых людей, у меня фактически был лишь один шанс состояться в человечности – выбрать главное (семью) и бросить всё остальное, не важное и второстепенное.
В конце августа сыграли свадьбу, и день выдался солнечным и теплым, несмотря на две недели холода и дождей, предшествующих этому дню. Жену удалось уговорить продолжить учебу на очном отделении по своему профилю, а я принялся за поиски нормальной оплачиваемой работы.
На этом моменте возьму паузу, вроде старался сокращать, как мог, но ключевые эпизоды приходится рассказать, дабы в третьей части, наконец, поставить тот самый вопрос о смысле жизни.
Продолжение следует.
