Дом-на-Перекрестке: Путь

Автор: Сожжённая книга

Я ступаю по земле, усеянной костями, опираясь на цепи воды. Путь заметает каждый мой шаг пылью, чтобы и следов не осталось на этой дороге. Никто не должен пойти за мной, кроме брата – холодного осеннего ветра, расправляющего крылья степным орлом. Я слышу тихую, тревожную и упругую поступь звериных лап. Почему же я тогда не вижу зверей?
Но это вовсе не важно. Важно то, что надвигается день Великой Охоты. Откуда у меня чувство, что я не вернусь назад?
Песня крови поет в моих жилах, стучит в висках и вырывается вовне тихим звоном тетивы. Дон, дон, дон. Не настало еще время для меча. Бесшумной тенью я скольжу за войском своего врага. Откуда у меня уверенность, что никто не вернется домой?
Я следую за ними по вершинам гор, сухим ковылям, лечу за ними в перьях седых орлов. Я вдыхаю дым погребальных костров и запах еще живых, таких аппетитных людей. Песня их крови отзывается в моем нутре, пляшет черным пламенем по венам. Теперь я знаю наверняка, почему никто не вернется назад.
Зов крови! Сводящая с ума мелодия, дурманящая разум.
Зов крови! Мои вертикальные, ястребиные зрачки нацелены на новую жертву.
Зов крови! Догорают поленья погребальных костров, и ни один мертвец не восстанет из праха.
И смеется сталь, пьяная от битвы. Я признаю теперь лишь одну власть над собой, и это – меч, мой сюзерен отныне. Булат рубил, колол и резал, управляя моим телом, он упивался стекающими по лезвию алыми каплями жизни. В стане не осталось более ни одной живой души, которую я мог бы забрать. И меч – Миринзу – направил свое жало мне в сердце, как в плоть последнего, кого он мог выпить. Я знал плату за жажду, за могущество меча, которое позволило мне победить. Я принял смерть смиренно, от стали, в окружении убитых мной врагов. Это лучшее, о чем я мог мечтать.