«Мастер ножей». Роман Яна Бадевского. #119

Дизайн обложки @konti

Глава 10-я. Схватка

Я сижу за столиком в дальнем углу «Тарана». Старина Джеб работает за стойкой и не обращает на меня ни малейшего внимания. Справа хлопают костяшками по столу игроки в грабл, слева напиваются портовые рабочие, отпахавшие две смены. Напротив сидит женщина с изменчивым лицом.

В «Таране» шумно.

Обычный ламморский вечер. Даже запоминать нечего. Передо мной дымится травяной отвар. Всё, что происходило и продолжает происходить, кажется мне порождением больной фантазии.

— Ольгерд, — вкрадчиво произнёс Посторонний. Или произнесла? Голос был женский. Тот самый, что перекроил мою судьбу в Ламморе. — Ты редко заглядываешь к Старине Джебу. От рук отбился.

От чехарды обликов рябило в глазах. Я не мог сосредоточиться. Собеседник раздражал.

Перед женщиной появилась дымящаяся тарелка.

— Спасибо, Джеб, — уголки губ разошлись в усмешке. Мне почудилось, что улыбается целая шеренга поколений.

Мой враг демонстративно начал есть. Странно — я воспринимаю его в мужском роде, хотя передо мной женщина.

— Не думай об этом, — Посторонний махнул рукой. — Лишние философствования вредны. А нам ещё предстоит драться за твоё тело.

Я хмыкнул.
Дурацкий диалог.

— Конечно, — женщина поднесла ложку к губам. И съела суп вместе с ложкой, не поморщившись. — Ты думаешь, что у тебя есть преимущество. Это же твой разум, ты устанавливаешь законы. Стоит пожелать — и я исчезну.

Изящный жест рукой. Миска с супом рассыпается пылью.

— Не исчезну, — собеседница качает головой. — В этом твоя проблема. Ты — мастер ножей. Умеешь резать глотки в физическом плане, но ментальный уровень для таких, как ты, непостижим.

Обмениваемся взглядами.

Знаете, сложнее всего драться, когда противник — часть тебя. Точнее — гость в тебе. Он знает тебя, а ты его — нет. Исход поединка видится предрешённым. Никаких шансов. Но отступать мне было некуда. Человек, зажатый в угол — страшная сила.

— Начнём, — говорю я.

Стол, за которым мы сидим, не меняется. Мастер ножей и странная женщина, от которой веет запредельем. Взгляды срослись, разумы готовы к столкновению. А вот с таверной происходит что-то странное. Заведение Старины Джеба начинает попросту разваливаться на куски. В полу образуются дыры, через них пробивается мерцающий свет. Стойка рассыхается — от неё отламываются куски. По стенам бегут трещины. Эти трещины проходят через саму ткань мироздания — через столы, еду, людей, пространство и время. Персонажи, сконструированные моим мозгом, разваливаются на части. Я вижу, что они иллюзорны — куклы странствующего балагана, неодушевлённые предметы, убогие слепки памяти. Портовые рабочие, стражники, шлюхи, игроки в грабл — всё это выдернуто из моих воспоминаний. Антураж для начала поединка.

Таверна разрушается.

Куски реальности летят в расширяющиеся дыры. Балки и светильники срываются в пропасть, раздаётся приглушённый треск ломающихся перегородок моего воображения. Рядом с моей ногой образуется провал. Я заглядываю внутрь этого провала и вижу бескрайний небесный простор. Синева, разбавленная мазками облаков.

Стол с игроками величественно проваливается. Завсегдатаи «Тарана» ведут себя невозмутимо — продолжают метать кости. Уже в полёте персонажи рассыпаются на части. Куски лиц, рук, туловищ, досок и тарелок смешиваются в иррациональной мозаике, а потом растворяются в небытии.

Наш стол плывёт в небе.
Земли внизу нет.
Вообще ничего нет.

— Хватит, — говорю я.

Женщина одаривает меня тысячью усмешек.

— Можешь мне помешать?

Угол столешницы откалывается.

— Это твой мир, Ольгерд. Когда всё исчезнет, ты перестанешь существовать. А я выстрою иллюзию на обломках тебя. Эта иллюзия откроет глаза и начнёт действовать. Она пойдёт в Храм с твоим Наставником и начнёт срывать задвижки. Впустит сюда отдалённые уголки Внемирья. Переделает эту планету. Вломится к увядающим землянам, сотрёт их затянувшийся паровой декаданс. И положит конец убогой системе, которую они строили.

В центре стола образовалась щель.

Я пытаюсь поймать взгляд Постороннего. Он ускользает от меня. Нескончаемая вереница зрачков и радужек, отстранённое выражение. Передо мной — абстракция.

— Эта война затянулась, — говорит изменчивая женщина. — Демиурги устарели. Они перестали творить, замкнулись в себе. Это наказуемо, знаешь ли. Либо двигайся вперёд, либо уступай дорогу. Занять вершину горы и заснуть на ней — это неправильно.

Отвалился ещё один угол.

— Демиурги спрятались за вас, — продолжала говорить женщина. — За магов, мастеров ножей, Архивариусов, Стражей. Все эти структуры — ничто. Поступь завтрашнего дня — вот чего нужно бояться.

Сквозь прореху в моей ноге пробивается свет. Я не чувствую боли. Всё моё существо охватывает равнодушие.

Часть 120-я
Публикация по будням