Повесть Юрия Москаленко «Сто «битков» с того света» (часть 13-я)
дизайн @konti
Автор: Юрий Москаленко @biorad
Сто «битков» с того света
Ещё 2000 лет назад древние географы Востока представляли себе историю цивилизации в виде верблюда, который упорно движется в пустыне Сахаре к обязательному источнику жизни — реке Нил. Горб верблюда представлялся им «водоразделом», на котором по разные стороны должны мирно существовать настоящее и будущее. Мать и дитя. Отец и сын.
Мы живём в XXI столетии. В век электроники. В век максимального риска. Доллар всё равно упадёт, на левую сторону верблюда или правую. Без разницы. В один прекрасный момент закончится или бумага, или краска. Но кто-то всё равно окажется в выигрыше. Либо прагматичный отец, старающийся избежать малейшего риска, либо сын, для которого «чёт-нечет» — смысл существования.
ЧАСТЬ 13-я
– В этой фотографии кроется какой-то секрет, – призналась детективная гостья. – Лепестки ромашки не просто неестественные – их сердцевины скрывают за собой шурупы.
– Вы с ума сошли! – не поверил своим ушам Веленгуров. – Что вы несёте? Какие шурупы?
– Крестообразные, – невозмутимо ответила тётушка Джейн. – Кто-то крепко-накрепко привинтил фотографию к стенке.
– Господи, да зачем?
– Возможно, ожидали землетрясение силой до 9 баллов по шкале Рихтера. Как вы думаете, ваша супруга могла это сделать?
– Моя? Нет, – уверенность так и пёрла» из голоса хозяина квартиры. – Какого рожна ей бы понадобилось так делать?
– А может быть, это кто-то из её гостей постарался? Как бы помягче выразиться? У неё были любовники?
Степаныч так хлопнул кулаком по столу, что с него слетела чайная ложечка.
– Как вы вообще могли такое подумать о Суламифи? Она принадлежала к той категории женщин, которые и мысли не допускают о том, что к ним притронется ещё один мужчина, кроме мужа. Мы ещё на заре нашего совместного проживания обо всём договорились. Мне её слова раскалёнными гвоздями мозг упёрлись. Случилось это вечером, как раз перед тем как отправились подавать в ЗАГС документы.
– Лёшенька, мы с тобою сейчас, как два драгоценных сосуда, в которых хранится любовь. Любой поход на сторону приведёт к трещине. И хочешь ты того или не хочешь, но через эту микроскопическую бороздку любовь будет сочиться по капельке. Незаметно глазу. И, в конце концов, всё до последнего атома вытечет в песок.
Страшна не сама измена, а то, как ты потом будешь на неё реагировать. Даже случайность, секундное помешательство рассудка не служит оправданием бесчестного поступка, предательства. Так, от долгой жизни начинается помутнение хрусталика. Вроде бы зрачок тот же самый, а контуры расплываются.
Я не хочу тебя пугать тем, что при первой же твоей измене мне придётся покинуть наш дом. Я пока не знаю, как всё получится, если всё так и произойдёт. Но мы уже не будем так близки с тобой, не сможем доверять друг другу – через нашу жизнь проляжет глубокая борозда. Ты этого хочешь?!
Возможно, тебе покажется, что если ловко всё провернуть, я никогда об этом не узнаю. Это заблуждение. Чем сильнее женщина любит, тем тоньше она чувствует своего избранника. И даже, если я уговорю себя всё забыть и простить, ничего из этого не получится – мы с тобой оба будем вываляны в грязи. Причём в несмываемой.
Так что подумай тысячу раз, прежде чем делать какой-то шаг: что он тебе принесёт в перспективе. Добро или зло, душевные муки или победу над собой?
Не убьёт ли этот шаг твою порядочность и не разрушит ли личность?
Ни разу в жизни я даже ни на кого не загляделся! Это спасло столько нервов, времени, избавило от появления душевных мук. Ведь что такое любовь на стороне? Пять минут удовольствия и вечных страх быть разоблачённым остаться на старости у разбитого корыта.
…Старик так разволновался, что на глаза набежали слёзы. Он тихо рыдал, а тётушка Джейн начала поглаживать его по плечам. От первого её прикосновения он было отмахнулся, дёрнулся, но потом затих. Смертельная тоска по ушедшей из жизни верной спутнице, долго копимая боль, прорвались мощными потоками.
Гостья не мешала ему выплакаться, а как только он начал немного успокаиваться раздался резкий звук – кто-то трезвонил в дверь.
Степаныч хотел приподняться на стуле, но детектив положила руку ему на плечо:
– Сидите, я сама проверю…
Она вышла в коридор и негромко спросила через деревянный массив двери:
– Кто там?
– Полиция Майами! – произнёс знакомый голос. – Я тут вам ещё коньячишка принёс. Из собственных винных погребов.
– Анатолий? – пришла в изумление посетительница веленгуровой квартиры. – Не нужно никакого коньяка. Иди – отдыхай. Открыть не могу – вдруг у тебя за спиной враги.
– Какие там враги?! Полчетвёртого утра. Все давным-давно седьмые сны видят. А мне не спится, я же вроде как на посту.
– Караул устал?
– Ещё как устал! Глаза слипаются, как у крота…
– Как руководитель операции – объявляю «Отбой». Завтра в 18.00 жду с подробным докладом – что, где и кого заметил. Не было ли чего-то подозрительного.
– Никак нет! – по-военному отрапортовал заполночный гость и наверняка, приложил руку к виску – узкий обзор дверного глазка не позволил оценить его молодцеватость. Но почему так поздно прийти на доклад?
– Перед тем, как анализировать детали, нужно хорошенько выспаться. Это как в творчестве – с хорошей мыслью нужно переспать. Если она с утра не вспомнится, то грош ей цена…
Когда тётушка Джейн вернулась в кухню, она увидела, что умаявшийся за длинный и нелёгкий вечер, Степаныч с лёгким храпом путешествует по стране снов. Судя по довольной ухмылке на тонких губах, ночные грёзы были более чем приятные. Возможно, ему снилась Суламифь и ромашковое поле, но не исключено, что в этот самый момент Веленгуров вместе с Сёмкой рыбачит толстолобиков на берегу тихой речной заводи.
Гостья аккуратно приподняла хозяина, вывела его из-за стола, уложила на стоящий здесь же в кухне диванчик, укрыла пледом.
Алексей так и не проснулся.
Пожилая женщина осталась ночевать в комнате. Поначалу ей казалось, что коснись щекой она подушки и провалится в небытие. Но засыпание растянулось. Она наскоро проанализировала все сегодняшние разговоры, потом вернулась к обнаружению странной фотографии и, отключаясь, вдруг поняла, что раз Степаныч ничего не знает про ромашки, значит, их привинтили либо Суламифь, либо Сёмка, или же они вместе.
Тётушке Джейн всегда снились цветные сны. Когда-то она прочитала, что чем выше интеллект человека, тем больше вероятности, что сны будут разноцветными, а не черно-белыми.
Но последним промелькнула небольшая картинка, слепок с той, что произошла сегодня в автобусе. Женщина, сидевшая впереди, о чём-то разговаривала с пятилетней девочкой. Малышка была не в меру развитой, болтливой, высказывала здравые, почти взрослые мысли. Одна из пассажирок предложила конфетку в яркой обёртке и восхитилась:
– Какая же ты умная девочка!
На что бойкая пятилетка гордо приподняла подбородок:
– Вот такая я у мамы прекрасная дочь!
Глава вторая
В жизни бывают моменты, когда решаются главные вопросы. Во времена Пушкина ежегодно выходили пять романов. И каждый становился бестселлером. Творцы «Серебряного века» могли видеть за 365 дней 15 новых, основополагающих, произведений. Те, что могли «зацепить» и «оставить свой след».
В настоящее время вселенские романы выскакивают из-под пера писателей с равномерностью – один в два дня.
Но где они оказываются на третий-четвертый день? Когда отгремят фанфары и будет выпито все горячительное на обмывании «нетленки». Дальше все растворяется, как золото в смеси соляной и азотной кислот. Или в «царской водке». Быстро и без следа…
А можно ли сказать, что в год появляется 182 настоящих гениев сыскного дела? Детективов, у которых нюх на разгадки в разы превышает значения обычного человека…
Обо всём этом вскользь успел подумать Степаныч, когда они раненько, в полседьмого утра, попытались открутить загадочную фотографию серебряного «века».
Он было нацелился большой отверткой разобраться с винтами, но старая перечница его остановила.
– Это абсолютно ни к чему. Вы чем бреетесь?
Веленгуров чуть язык не прикусил. И даже схохмил:
– Пальцами. Указательным и безымянным…
– То же мне – оригинал с испанским уклоном, – не обиделась дама. – Есть у вас тонкое, но прочное лезвие наподобие стилета?
– Такого ничего нет, – подумав с полминуты, сознался Степаныч. – А скальпель вам подойдёт?
– Вы в детстве препарировали лягушек? – растянула гармошкой сухие губы вынужденная «переселенка».
– Нет, Сёмке для чего-то этот инструмент понадобился. И я даже знаю, где он лежит. В четвёртом ящичке его стола, закиданный разным хламом…
Хозяин метнулся в комнату сына.
Осторожно держа в руках инструмент, вернулся.
– Берите…
Но тётушка Джейн остановила его приподнятой ладошкой.
– Медленно и аккуратно развернитесь, выйдите из комнаты и спрячьтесь за стеной.
– Это ещё зачем?
– Не спрашивайте, а просто выполняйте. Я по неосторожности нажала кнопку какого-то механизма. Хорошо если это не взрывное устройство. Тогда через пару минут мы можем вернуться в наше прежнее состояние. А если это бомба замедленного действия и «капсюль» уже пробит?! Я-то и не рассчитываю до столетия дотянуть, а вам ещё жить да жить.
– Вы пошутили насчёт бомбы?
– Нет! Живо – вон.
– А вы?
– Что я?! В крайнем случае стану бабушкой-фейерверком…
Эти две минуты растянулись на полноценную жизнь.
Вот тогда и вспомнил Степаныч о романах и детективах. НеужелиТолька придёт на поминки и, как в фильме «Тегеран-43», скажет, присаливая стопарик коньяка «слёзьми», скажет: «Как нелепо погиб Симон»…
Надо отдать должное старушке. Она не упала на колени, не зарыдала, не начала биться подбородком о пол.
Женщина-кремень, если и прощалась с жизнью, то слишком буднично, не суетясь.
…Впрочем, взрыва не последовало. Просто от обреза рамки началось какое-то движение. Нижняя часть миллиметр за миллиметром медленно проползла сантиметров тридцать, обнажая какую-то едва заметную дверцу.
Сбоку от импровизированного тайника на тоненькой, едва выдающейся над стенкой шляпке гвоздика, висел плоский ключ.
– Не шевелитесь! – закричала в коридор детектив в юбке. – Это предпоследнее испытание. Взрыв может произойти. Как во время проворачивания ключа в замочной скважине, так и при открытии дверцы.
И не поминайте меня лихом…
Ключ сделал своё дело.
Дверца едва слышно скрипнула…
– Помоги Бог, – пискнула тётушка Джейн и смело запустила кисть руки в хранилище.
Прошло секунды три.
– Здесь что-то есть, – крикнула она прижавшемуся к стене с противоположной стороны хозяину квартиры…
Продолжение следует...
Новый клиент экосистемы блокчейн-платформы Голос для поэтов
Проголосовать за делегата stihi-io можно здесь
