dejavu

7 лет назад

« И вдруг я увидала - там, в окне, мой верный Дождь один стоял и плакал ...»

И снова - о Дожде.

Дождь в лицо и ключицы,
и над мачтами гром.
Ты со мной приключился,
словно шторм с кораблем.

То ли будет, другое...
Я и знать не хочу -
разобьюсь ли о горе,
или в счастье влечу.

Мне и страшно, и весело,
как тому кораблю...

Не жалею, что встретила.
Не боюсь, что люблю.

( Белла Ахмадулина. 1955. )

В блоге снова - любимая Поэзия Б. А. Ахмадулиной.

«Белла (Изабелла) Ахатовна Ахмадулина (10 апреля 1937(19370410), Москва — 29 ноября 2010, Переделкино) — советская и российская поэтесса, писательница, переводчица, одна из крупнейших русских лирических поэтов второй половины XX века. Член Союза российских писателей, исполкома Русского ПЕН-центра, Общества друзей Музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина. Почётный член Американской академии искусств и литературы.»

Я не стану сейчас подробничать, разбирая по косточкам (с) / строчкам одно из самых любимых ( не только мной, уверена ! ) стихотворений; мол, в стихотворении звучит тема противостояния поэта и толпы : московская богема в конфликте с поэтом. И проч. проч. проч.
Об этом и так все знают.

И нет нужды в очередной раз напоминать, что Б. А. Ахмадулина – уникальное явление в русской поэзии ХХ века и что уникальность её состоит и в приверженности (столь редчайшей сейчас) к старине , и - прежде всего - в яркой, неповторимой самобытности.

У каждого/каждой из нас - своя Б. Ахмадулина.
И каждый/каждая из нас по-своему читает/вслушивается/ переживает стихотворный сюжет, так хаотично/мелодично, иронично /грустно , но всё же - стройно - выписанный в стихотворении, которое я сегодня помещаю на страницах блога.
Ах, эти причудливые невероятные образы, заботливо и нежно разодетые в трогательные, очень лиричные слова, странно-изысканно сцеплённые меж собой, слова, интонации которых напоминают невнятный плач/причитания ... или шум дождя?

«Сказка о дожде»
Читаем ( + все здесь помещённые стихи) внимательно?
Спасибо.

Не действуя и не дыша,
все слаще обмирает улей.
Все глубже осень, и душа
все опытнее и округлей.

Она вовлечена в отлив
плода, из пустяка пустого
отлитого. Как кропотлив
труд осенью, как тяжко слово.

Значительнее, что ни день,
природа ум обременяет,
похожая на мудрость лень
уста молчаньем осеняет.

Даже дитя, велосипед
влекущее,
вертя педалью,
вдруг поглядит на белый свет
с какой-то ясною печалью.

( Белла Ахмадулина. 1962. )

Музыка сегодня тоже - сказочная.

Дождливая.

«Chris Spheeris (in Greek: Χρήστος Σφυρής) is a Greek-American composer of instrumental music. He is a producer, vocalist and multi-instrumentalist. Chris is the cousin of Penelope Spheeris and her brother Jimmie Spheeris, and Costas Gavras. He began writing songs on his guitar as a teenager.»

«"Exotic, energetic, melodic" music combining guitar and sax with instruments from
around the world.» -- Chris Spheeris

«Греческий композитор и музыкант, владеющий в совершенстве многими инструментами, Крис Сфирис (Chris Spheeris) начал писать песни еще подростком. Вдохновленный духовной и народной музыкой Греции он успешно «сплавил» ее с классикой и поп-музыкой, создав свой уникальный стиль, который принято относить к направлению НЬЮЭЙДЖ.

Сам Крис предпочитает зачастую очень простые мелодии, но зато густо разукрашивает их самыми разнообразными тембровыми красками и фольклорными мотивами, почетное место среди которых занимают, разумеется, греческие мелодии. Несмотря на то, что Крис - грек по происхождению, кроме родных мелодий в своей музыке он обильно использует индийские, испанские, арабские и иные мотивы.»

Chris Spheeris / Крис Сфирис.
«Rain» / «Дождь»

Бьют часы, возвестившие осень:
тяжелее, чем в прошлом году,
ударяется яблоко оземь -
столько раз, сколько яблок в саду.

Этой музыкой, внятной и важной,
кто твердит, что часы не стоят?
Совершает поступок отважный,
но как будто бездействует сад.

Всё заметней в природе печальной
выраженье любви и родства,
словно ты - не свидетель случайный,
а виновник ее торжества.

( Белла Ахмадулина. 1973. )

Со мной с утра не расставался Дождь.

О, отвяжись! - я говорила грубо.
Он отступал, но преданно и грустно
вновь шел за мной, как маленькая дочь.

Дождь, как крыло, прирос к моей спине.
Его корила я:

Стыдись, негодник!
К тебе в слезах взывает огородник!
Иди к цветам!
Что ты нашел во мне?

Меж тем вокруг стоял суровый зной.
Дождь был со мной, забыв про все на свете.
Вокруг меня приплясывали дети,
как около машины поливной.

Я, с хитростью в душе, вошла в кафе.
Я спряталась за стол, укрытый нишей.
Дождь за окном пристроился, как нищий,
и сквозь стекло желал пройти ко мне.

Я вышла. И была моя щека
наказана пощечиною влаги,
но тут же Дождь, в печали и отваге,
омыл мне губы запахом щенка.

Я думаю, что вид мой стал смешон.
Сырым платком я шею обвязала.
Дождь на моем плече, как обезьяна,
сидел.
И город этим был смущен.

Обрадованный слабостью моей,
он детским пальцем щекотал мне ухо.
Сгущалась засуха. Все было сухо.
И только я промокла до костей.

Но я была в тот дом приглашена,
где строго ждали моего привета,
где над янтарным озером паркета
всходила люстры чистая луна.

Я думала: что делать мне с Дождем?
Ведь он со мной расстаться не захочет.
Он наследит там. Он ковры замочит.
Да с ним меня вообще не пустят в дом.

Я строго объяснила: - Доброта
во мне сильна, но все ж не безгранична.
Тебе ходить со мною неприлично. -
Дождь на меня смотрел, как сирота.

Ну, черт с тобой, - решила я, - иди!
Какой любовью на меня ты пролит?
Ах, этот странный климат, будь он проклят! -
Прощенный Дождь запрыгал впереди.

Хозяин дома оказал мне честь,
которой я не стоила. Однако,
промокшая всей шкурой, как ондатра,
я у дверей звонила ровно в шесть.

Дождь, притаившись за моей спиной,
дышал в затылок жалко и щекотно.
Шаги - глазок - молчание - щеколда.
Я извинилась: - Этот Дождь со мной.

Позвольте, он побудет на крыльце?
Он слишком влажный, слишком удлиненный
для комнат.

Вот как? - молвил удивленный
хозяин, изменившийся в лице.

Признаться, я любила этот дом.
В нем свой балет всегда вершила легкость.
О, здесь углы не ушибают локоть,
здесь палец не порежется ножом.

Любила все: как медленно хрустят
шелка хозяйки, затененной шарфом,
и, более всего, плененный шкафом -
мою царевну спящую - хрусталь.

Тот, в семь румянцев розовевший спектр,
в гробу стеклянном, мертвый и прелестный.
Но я очнулась. Ритуал приветствий,
как опера, станцован был и спет.

Хозяйка дома, честно говоря,
меня бы не любила непременно,
но робость поступить несовременно
чуть-чуть мешала ей, что было зря.

Как поживаете? ( О блеск грозы,
смиренный в тонком горлышке гордячки!)
Благодарю, - сказала я, - в горячке
я провалялась, как свинья в грязи.

( Со мной творилось что-то в этот раз.
Ведь я хотела, поклонившись слабо,
сказать:

Живу хоть суетно, но славно,
тем более, что снова вижу вас.)

Она произнесла:

Я вас браню.
Помилуйте, такая одаренность!
Сквозь дождь! И расстоянья отдаленность! -
Вскричали все:
К огню ее, к огню!
Когда-нибудь, во времени другом,
на площади, средь музыки и брани,
мы б свидеться могли при барабане,
вскричали б вы:
В огонь ее, в огонь!

За все! За дождь! За после! За тогда!
За чернокнижье двух зрачков чернейших,
за звуки, с губ, как косточки черешни,
летящие без всякого труда!

Привет тебе! Нацель в меня прыжок.
Огонь, мой брат, мой пес многоязыкий!
Лижи мне руки в нежности великой!
Ты - тоже Дождь! Как влажен твой ожог!

Ваш несколько причудлив монолог, -
проговорил хозяин уязвленный. -
Но, впрочем, слава поросли зеленой!
Есть прелесть в поколенье молодом.

Не слушайте меня! Ведь я в бреду! -
просила я. - Все это Дождь наделал.
Он целый день меня казнил, как демон.
Да, это Дождь вовлек меня в беду.

И вдруг я увидала - там, в окне,
мой верный Дождь один стоял и плакал.
В моих глазах двумя слезами плавал
лишь след его, оставшийся во мне.

Одна из гостий, протянув бокал,
туманная, как голубь над карнизом,
спросила с неприязнью и капризом:

Скажите, правда, что ваш муж богат?
Богат ли он? Не знаю. Не вполне.
Но он богат. Ему легка работа.
Хотите знать один секрет? - Есть что-то
неизлечимо нищее во мне.

Его я научила колдовству -
во мне была такая откровенность-
он разом обратит любую ценность
в круг на воде, в зверька или траву.

Я докажу вам! Дайте мне кольцо.
Спасем звезду из тесноты колечка! -
Она кольца мне не дала, конечно,
в недоуменье отстранив лицо.

И, знаете, еще одна деталь-
меня влечет подохнуть под забором.
(Язык мой так и воспалялся вздором.
О, это Дождь твердил мне свой диктант.)

Все, Дождь, тебе припомнится потом!
Другая гостья, голосом глубоким,
осведомилась:

Одаренных богом
кто одаряет? И каким путем?

Как погремушкой, мной гремел озноб:

Приходит бог, преласков и превесел,
немножко старомоден, как профессор,
и милостью ваш осеняет лоб.

А далее - летите вверх и вниз,
в кровь разбивая локти и коленки
о снег, о воздух, об углы Кваренги,
о простыни гостиницей больниц.

Василия Блаженного, в зубцах,
тот острый купол помните?
Представьте -
всей кожей об него!

Да вы присядьте! -
она меня одернула в сердцах.

Тем временем, для радости гостей,
творилось что-то новое, родное:
в гостиную впускали кружевное,
серебряное облако детей.

Хозяюшка, прости меня, я зла!
Я все лгала, я поступала дурно!
В тебе, как на губах у стеклодува,
явился выдох чистого стекла.

Душой твоей насыщенный сосуд,
дитя твое, отлитое так нежно!
Как точен контур, обводящий нечто!
О том не знала я, не обессудь.

Хозяюшка, звериный гений твой
в отчаянье вселенном и всенощном
над детищем твоим, о, над сыночком
великой поникает головой.

Дождь мои губы звал к ее руке.
Я плакала:

Прости меня! Прости же!
Глаза твои премудры и пречисты!

Тут хор детей возник невдалеке:
Наш номер был объявлен.
Уста младенцев. Жуть.
Мы - яблочки от яблонь.
Вот наша месть и суть.

Вниманье! Детский лепет.
Мы вас не подведем.
Не зря великолепен
камин, согревший дом.

В лопатках - холод милый
и острия двух крыл.
Нам кожу алюминий,
как изморозь, покрыл.

Чтоб было жить не скучно,
нас трогает порой
искусствочко, искусство,
ребеночек чужой.

Дождливость есть оплошность
пустых небес. Ура!
О пошлость, ты не подлость,
ты лишь уют ума.

От боли и от гнева
ты нас спасешь потом.
Целуем, королева,
твой бархатный подол!

Лень, как болезнь, во мне смыкала круг.
Мое плечо вело чужую руку.
Я, как птенца, в ладони грела рюмку.
Попискивал ее открытый клюв.

Хозяюшка, вы ощущали грусть ,
над мальчиком, заснувшим спозаранку,
в уста его, в ту алчущую ранку,
отравленную проливая грудь?

Вдруг в нем, как в перламутровом яйце,
спала пружина музыки согбенной?
Как радуга - в бутоне краски белой?
Как тайный мускул красоты - в лице?

Как в Сашеньке - непробужденный Блок?
Медведица, вы для какой забавы
в детеныше влюбленными зубами
выщелкивали бога, словно блох?

Хозяйка налила мне коньяка:

Вас лихорадит. Грейтесь у камина. -
Прощай, мой Дождь!
Как весело, как мило
принять мороз на кончик языка!

Как крепко пахнет розой от вина!
Вино, лишь ты ни в чем не виновато.
Во мне расщеплен атом винограда,
во мне горит двух разных роз война.

Вино мое, я твой заблудший князь,
привязанный к двум деревам склоненным.
Разъединяй! Не бойся же! Со звоном
меня со мной пусть разлучает казнь!

Я делаюсь все больше, все добрей!
Смотрите - я уже добра, как клоун,
вам в ноги опрокинутый поклоном!
Уж тесно мне средь окон и дверей!

О господи, какая доброта!
Скорей! Жалеть до слез! Пасть на колени!
Я вас люблю! Застенчивость калеки
бледнит мне щеки и кривит уста.

Что сделать мне для вас хотя бы раз?
Обидьте! Не жалейте, обижая!
Вот кожа моя - голая, большая:
как холст для красок, чист простор для ран!

Я вас люблю без меры и стыда!
Как небеса, круглы мои объятья.
Мы из одной купели. Все мы братья.
Мой мальчик, Дождь! Скорей иди сюда!

Прошел по спинам быстрый холодок.
В тиши раздался страшный крик хозяйки.
И ржавые, оранжевые знаки
вдруг выплыли на белый потолок.

И - хлынул Дождь! Его ловили в таз.
В него впивались веники и щетки.
Он вырывался. Он летел на щеки,
прозрачной слепотой вставал у глаз.

Отплясывал нечаянный канкан.
Звенел, играя с хрусталем воскресшим.
Дом над Дождем уж замыкал свой скрежет,
как мышцы обрывающий капкан.

Дождь с выраженьем ласки и тоски,
паркет марая, полз ко мне на брюхе.
В него мужчины, поднимая брюки,
примерившись, вбивали каблуки.

Его скрутили тряпкой половой
и выжимали, брезгуя, в уборной.
Гортанью, вдруг охрипшей и убогой,
кричала я:

Не трогайте! Он мой!

Он был живой, как зверь или дитя.
О, вашим детям жить в беде и муке!
Слепые, тайн не знающие руки
зачем вы окунули в кровь Дождя?

Хозяин дома прошептал:

Учти,
еще ответишь ты за эту встречу! -
Я засмеялась:
Знаю, что отвечу.
Вы безобразны. Дайте мне пройти.

Пугал прохожих вид моей беды.
Я говорила:

Ничего. Оставьте.
Пройдет и это. -
На сухом асфальте
я целовала пятнышко воды.

Земли перекалялась нагота,
и горизонт вкруг города был розов.
Повергнутое в страх Бюро прогнозов
осадков не сулило никогда.

( Белла Ахмадулина. «Сказка о дожде» 1973. )

Вот такая сказка.
О Дожде.
Бооже, сколько трагизма в этих строчках:

"- Дождь на меня смотрел, как сирота.

... вскричали б вы:

В огонь ее, в огонь!
За все! За дождь! За после! За тогда!

И вдруг я увидала - там, в окне,
мой верный Дождь один стоял и плакал.

И - хлынул Дождь! Его ловили в таз.
В него впивались веники и щетки.

Дождь с выраженьем ласки и тоски,
паркет марая, полз ко мне на брюхе.

В него мужчины, поднимая брюки,
примерившись, вбивали каблуки.
Его скрутили тряпкой половой
и выжимали, брезгуя, в уборной.

Гортанью, вдруг охрипшей и убогой,
кричала я:

Не трогайте! Он мой!

На сухом асфальте
я целовала пятнышко воды."

Как грустно.
Как невыносимо грустно ... почему-то - безрадостно ...

А к странице с великолепной сказкoй ... - «Сказкoй о дожде» - с необыкновенно чарующей музыкой Криса Сфириса - с дождём в аккордах/звуках ... тоже - сказочная,
в общем-то, живопись.
Я всё никак не могла решить: чью живопись присовокупить к теме?
Много, очень много современной живописи c дождём - на полотнах.
Но ... всё уж очень то ли строго/пафосно, т.е.- академично, хоть и - дождливо: леса/поляны, сады, улицы, переулки - залиты, затоплены дождём и зонтами ( несть числа - живописцам, любящим рисовать дождь (с) ), всё, как говорится, без сучка и задоринки (с)

А задоринка нужна.
Для сказочного , проникнyтого иронией и улыбкой , стихотворного сюжета.

И всё же остановила выбор на необыкновенных, таких занятных,
таких ярких, таких дождливых сюжетах молодой,
весьма и весьма одарённой, Польской художницы.
Justyna Kopania / Юстина Копаня.

Её полотна тоже рассказывают «Сказку о дожде».
И потом, здесь ещё - стоoooлько осени/красок,
(хоть по сюжету в поэтическом повествовании - сушь и жара,
но допустим: драма разыгралась в осенний вечер, да? )
здесь ещё - стоoooлько музыки - почти в каждом сюжете.

Чудесно, не правда ли?
Очень люблю Поэзию Б. А. Ахмадулиной ( восторженная я - поклонница).
Обожаю эту музыкальную композицию, в которой, всё же, явственно звучат греческие напевы/мелодика - под шум дождя.
И живопись, насыщенная ярким экспрессионизмом, художницы - оочень по душе.
Надеюсь, дузья мои, вам понравилась страничка?

Художница пишет о себе:

«My name is Justyna Kopania. I am a painter. Art is my asylum, life, poetry, music, the best cigar, tasty strong tea, everything.
My Art reflects the world I perceive with all mysenses; people I meet and love; nature I admire, and all the things that affect the way I am.
The Man is my main inspiration and This Man is the principal topic of my project. I am focusing on Their psyche, attitudes, as well as Their appearance, manners and all the complex processes that take place both outside and inside the Man.
I cannot imagine existing without my art, my paintings, my inspirations – it is, and will be, an intrinsic part of my life. I prefer oil painting on huge canvases.
People from all around Europe find the pieces of their selves in my works and are impressed with the sincerity and truth expressed through them.In my studio - work - I paint a few, sometimes several hours a day. This is typical painting - easel, oil, structural. Paintings are "fleshy" .
Paint requires both painting, as well as brushes - and I do not regret the paint. Paintings are painted this way - creates a kind of reliefs. Paintings are painted in a sort of style, original ... - Inspired by certain passages of what I see, and stay in my memory. Paitings are entirely painted by hand. I always try to give the climate the moment that stuck in my memory. »

«Искусство - это мое убежище, жизнь, поэзия, музыка, вкусные сигары и крепкий чай, это все и везде. Мои работы отражают мир, каким я его вижу, все мои чувства, люди которых я встречаю и люблю, природу, которой я восхищаюсь, и вещи, которые окружают и влияют на меня. Человек - мое основное вдохновение, это главная тема моих работ. Особо мне интересна психология отношений, манеры, движение и внутри человека и окружающего его мира. Предпочтение отдаю живописи маслом на больших холстах, пишу в своей студии, иногда по несколько часов в день. Главное это передать атмосферу картины, мои кусочки из воспоминаний так, чтоб зритель тоже смог их прочувствовать и понять.»

Не уделяй мне много времени,
Вопросов мне не задавай.
Глазами добрыми и верными
Руки моей не задевай.

Не проходи весной по лужицам,
По следу следа моего.
Я знаю - снова не получится
Из этой встречи ничего.

Ты думаешь, что я из гордости
Хожу, с тобою не дружу?
Я не из гордости - из горести
Так прямо голову держу.

( Белла Ахмадулина. 1957. )