Мода 

Мне когда ногу в больнице вылечили и укол от бешенства сделали, я домой пошёл. Точнее поскакал. Как австралийский кенгуру. Это такой огромный кролик, смешной очень. У него ещё мешок на животе. В этот мешок кролик, который поменьше, прячется. И я так до самого дома скакал. Только на одной ноге. И без всякого мешка на животе. А мама с папой ещё ничего не знали. И когда ребята помогли мне подняться на второй этаж и я вошёл домой, то мама первая увидела забинтованную ногу. И с порога спросила: «Бог ты мой! Ну, что опять с тобой стряслось?» А потом руками всплеснула. А я сказал: «Ничего, мам! Ничего не стряслось. Это меня бешеная собака укусила. Неизвестной породы. Не сильно, мам, насквозь только». И я подал маме рваный гольф. А мама не стала меня ругать. Ни за гольф, ни за порванный мяч, ни за дырявую ногу. Она меня пожалела только. А папа сказал: «С боевым крещением!» А я сказал: «Ага! Спасибо, пап». Потом он спросил: «Ну, как ты, старик? Сильно досталось?» И я ответил: «Пустяки. До свадьбы заживёт».
А после этого мама объявила мне больничный. И всю неделю меня лечила. Усиленным питанием и зелёнкой. Говорила: «Вот, набирайся сил! Чтобы всю тарелку у меня съел!» А ещё зелёнкой мазала: «Вжих! Вжих!». Уж лучше бы просто отругала, чем так. Потому что это были самые длинные дни моей жизни.

Я вам честно скажу: летом болеть совсем никакой выгоды нет. Мне уже на следующий день стало очень скучно. Так скучно, что хоть волком вой. То порисую, то солдатиками поиграю, а всё равно скучно, хоть тресни! К тому же, меня ещё угораздило в окно посмотреть. А там такое! Это надо же! Подумать только! Пока я на больничном сидел, ребята вот что выдумали. Они на ходулях ходить начали. Ходули – это такие два дрына с бобышками. Это, видно, мода такая. У нас, у мальчишек, каждый раз какая-нибудь новая мода. Не такая, как у девчонок, не думайте! Это у девчонок пустяковины какие-то: бантики, платьишки, цветочки. А у нас мужская мода! Это когда кто-нибудь придумает что-то интересное – и все это делают. Мы то луки гнём и в индейцев играем, то шпаги мастерим из проволоки и сразу становимся тремя мушкетёрами. А тут вот чего выдумали. Пока я болел, они на ходулях расхаживать начали.
И я тогда подумал: «Вот он, выход-то. Ведь я почему дома сижу? Потому что меня псина за ногу тяпнула. И я хромай теперь, как хромоножка какая-то. Это я пока на улицу собираюсь да со второго этажа спускаюсь, ребята уже по домам сидят. Сами судите. Шорты и сандалии напялил – час прошёл. Потом двадцать восемь ступенек вниз по стеночке. Вот и полдня долой. Походил, походил по двору – и обратно ковыляю. И снова четырнадцать ступеней в одну сторону, потом четырнадцать в другую. Пока до дверей доскакал, уже умываться и спать пора. А с ходулями совсем другое дело. С моим-то ростом, да на ходулях я с лёгкостью дотянусь до второго этажа. Получается, что я домой прямо с улицы, через балкон заходить начну. А это очень полезное умение, я вам скажу. Это же сколько я времени экономить буду! Я так к балкону подойду, постучу, как положено. А мама с папой спросят: «Кто там?» И я отвечу: «Это я». А папа спросит: «Где же, ребёнок, тебя носило?» А я прокричу: «Я не жеребёнок, пап! Ты что, меня не узнаёшь? Это же я, ваш сын Миша! Меня нигде не носило. Я здесь, во дворе был. Вот с прогулки пришёл». И тут мама скажет: «Конечно, сынок, заходи. Скорее мой руки – и за стол, сейчас ужинать будем». А потом, конечно, распахнёт балкон. А я раз – и дома! По моему, очень удобно. Осталось только ходули смастерить и научиться на них ходить».

Через пару дней мама совсем избавила меня от повязки. И я подумал: «Ну, наконец-то! А то я тут совсем от моды отстал». Теперь я мог хоть по крышам бегать, хоть через заборы лазить. Хоть на ушах стоять, как все нормальные дети. И первым делом я решил исполнить свою заветную мечту. О которой всю жизнь мечтал, пока на больничном сидел. Я решил научиться ходить на ходулях! Конечно, теперь-то на второй этаж я могу и по лестнице. Чего уж там, мне нетрудно. Только вдруг меня снова кому-нибудь вздумается куснуть? И что тогда? Снова больничный, зелёнка и дома сидеть? Нет уж – дудки!

В общем, как только я оказался на свободе, то первым делом слазал на старую лесопилку. Там у нас специальный лаз в заборе сделан. И оттуда я притащил два бруска. Там этого добра навалом. Бери, сколь хочешь. Только сторожу Анатолию Ивановичу не попадайся, а то сами знаете, что за это будет. Мало не покажется! А Вовка мне помогал. Он мне пилу притащил. И мы эти бруски укоротили. Потом я приколошматил отпиленные кусочки обратно. Обратно к брускам, только пониже, так, чтобы можно было на них встать. И всё! Ходули были готовы. Причём самые лучшие во дворе. Длинные, стройные, ну, просто загляденье какое-то!

Оставалась ещё одна пустяковина. Научиться ходить. Но это проще простого. Проще пареной репы. Там и делов-то: раз-два да обчёлся. Ты ходули руками обхватываешь, чтобы они под мышки зашли, и на бобышки встаёшь. А дальше шагаешь гигантскими шагами хоть направо, хоть налево, хоть через весь Индийский океан. С такими-то ходулями, он, пожалуй, по пояс будет. А если по речке или озеру шагать, так и подошву даже не замочишь.

И вот я ходули обхватил, на бобышки встал и пошёл. Но недалеко, один шаг всего. То есть я-то пошёл, шаг сделал, а ходули на месте остались. И получилось, что я по воздуху пошёл. А по воздуху ходить очень трудно. Практически невозможно. И я полетел лицом вниз, а одна ходуля полетела вслед за мной. И со всего маху треснула мне по затылку. Да так сильно, что у меня искры из глаз. И огромная шишка выросла. Я тогда решил, что хватит с меня ходуль. Без них проживу. Ничего, обойдусь как-нибудь. Восемь лет жил и ещё сто лет проживу. И наподдал этой треклятой ходулине! И решил никогда больше с ними не связываться! Ни за какие коврижки. Нет, и всё!

Но через пять минут я снова на ходули взобрался. Решил, что для начала было бы неплохо научиться на них стоять. И я довольно быстро научился. И на третий день своих тренировок я мог стоять на них хоть целую минуту, а ещё через неделю целую минуту на них ходить. А через месяц я так приловчился, что мог ходить на ходулях хоть до обеда. Я прямо с утра на них – скок! И пошёл шагать по улице – чух-чух… А ребята, кто поменьше меня, кричали: «Дядя Стёпа великан, посади меня в карман! А в кармане пусто – выросла капуста!» И вот, когда я стал ходить не хуже, чем цирковой артист, то решил, что пора мне на наш пруд прогуляться. Ведь это так здорово: ходить по воде и не мочить сандалии. Ты будто паришь по воздуху, а под тобой жуки-плавунцы и золотые карасики снуют. И лягушки с большими глазами сидят на дне. Сидят и не думают, что ты над ними. И что тебе их видно как на ладони.

Так я думал-думал и до пруда дошёл. И кажется, я ещё пару шагов успел сделать, пока мои ходули в тине не увязли. А когда я в воду шлёпнулся, я уже ничего не думал. Ни о глупых лягушках, ни о карасиках с большими глазами, ни о золотых жуках-плавунцах. И на ходулях я больше никогда в жизни не ходил. Вот и вся история! И хватит об этом! Я, если хотите знать, после того случая с ходулями вообще на пруд перестал ходить. И носа своего там больше не показывал. Пока у нас новая мода не появилась – хоккей называется.

художник Юлия Мальцева