В гостях у сказки

В деревне Чакола сказочный народ живёт – зимой арбузы по снегу катают, летом мороженное в печи согревают. Припасы каждую осень на зиму готовят – малину, клубнику, еловые шишки в кадке солят. Из грибов и капусты варенье варят, а в трёх литровых банках свежий воздух да живую воду на сохранность в погреба ставят.

Парни рыбачить пойдут, невод поставят, случайно русло реки развернут. Собаки и кошки из мисок клюквенный морс лакают – пьют, морщатся, чихают. А что делать? Коровы-то в Чаколе не молоко, а шипучий квасок дают.

Вот, таким манером в деревне и живут, память о северной сказительнице Марии Кривополеновой чтут.

Родилась Мария полтора века назад, а услышала и запомнила сказок от деда Никифора – не хватит и тысячу лет пересказать. Мария, бывало, состряпает пирог: лето, травы, солнце, сказку про Север – всё вплетёт. Детвора с округи соберётся у печи и в один голос кричит: "Бабушка Марья, сказку нам расскажи!"

Мария Кривополенова чай горячий через ситечко по чашкам с блюдцами разливает и пирогом со сказкой всех угощает. Сказка про то, как затерялась посреди лета над Белым морем луна. Это, где впадают две речушки с названием Луда и Уна. Луна взошла и с неба упала, её жители двух деревушек повсюду три дня искали. Вечером выловили луну неводом из морской воды и снова на небо повесили для красоты.

А на следующий день уже с утра на полках и столе новые сказки ребятишек ждут. Мария в окошко глядит, вздыхает, думает: "Где же мальчонки и девчушки? Почему не идут?"

У неё ведь сказки не только про заплутавшую луну. Есть и про морского андела-кита белуху. Есть и былины про Муромца Илью да Вавило со скоморохами.
Выйдет Мария из дому, сядет на завалинку и споёт небывальщину да неслыхальщину:
– Как по синему морю Белому всё жернова плывут…
Люди ходят туда-сюда: лаптями «шир-шир», каблуками «тук-тук». А как услышат Марию, остановятся, спросят:
– Это как же бабушка камни-то по воде плывут?
– Плывут, милок. Плывут! Как на нашей реке ерши да раки шаньги пекут.

Зимой Мария Кривополенова ходила пешком в самую дальнюю даль. Попросится в избу на постой, разболокается* у печи, из кармана-лакомника сказку достанет, слово нагреет и поведает: про муху-горюху, комара-пискуна да таракана-шеркуна.

А мороз тем временем гулял-крепчал, по ночам и вечерам на окна дул. Где изба была жарчей, там и узоры на стеклах выходили красивей. Ну, а в тех домах, где Мария побывала, сказки да узоры с окон сложили и самые нарядные сарафаны смастерили, яркие лоскутные одеяла сшили, а невестам в приданое невиданные кружева сплели да на память о бабушке сберегли.

Разболока́ться* – раздеваться.

Граффити в Архангельске Ульяны Тюпышевой и Фёдора Медведева