Упыриха

Глава 6. Неудачная месть

— А если они хату заперли и на дно залегли?
— Тогда мы у них тайничок поищем. А не найдем – спалим дом к чертовой матери!
Пашка в ворованных брюках, майке и старых дедовых сапогах вместе Витькой Горбушкиным и Филькой Семиным бодро шагал по дороге в райцентр.
План был прост, как пять копеек: прийти к татарину, разбить ему морду, забрать из дома деньги и ценности. У каждого в кармане лежала маска с прорезями для глаз, а в другом кармане – ножик или шило (не чтобы убить, конечно, а чтоб пугнуть).
— А если у них ружье? – подал голос Филька.
Пашка сам не знал, что будет делать, если татарин приготовил им западню. Хотя скорее всего он просто сбежал куда-нибудь. Ничего ценного, кроме старинного столика в доме не было. Да и сам дом, кто знает, может, вовсе не ему принадлежит.
— Если, если… – проворчал Пашка. – Сдрейфил – так и скажи!
Они зашли на рынок, в тот угол, где продавали плотницкие принадлежности. Татарина там, конечно же, не было. За прилавком торговал пенькой какой-то бородач.
Пашка повел друзей через поселок, туда, где, по его воспоминаниям, должен был находиться татаринский дом. Миновали каланчу. Пашка искал и никак не мог найти нужную улицу. Казалось, сама окраина за ночь изменилась до неузнаваемости. Вроде все то же, что и вчера… только как будто перепуталось, повернулось задом-наперед.
Паша спросил у одной бабки, как пройти к улице имени литовского героя-революционера. Бабка вытаращила глаза и чуть не засветила клюкой Пашке в глаз, называя шпаной и «хулюганом».
Подошли к постовому.
— Я тя щас в участок отведу, будет тебе «янжопас»! – усмехнулся милиционер, пригрозив Паше кулаком.
Пашка понял, что где-то сильно дал маху.
— А точно улица так называлась? – спросил Витька. – Что-то я о таком революционере ни разу не слышал.
Пашке было нечего ответить. Все, что произошло вчера, уже казалось ему каким-то малоправдоподобным сном. Он вспомнил, что в тот день чувствовал себя странно, причем еще до того, как его стукнули и напоили. Словно сам дом татарина распространял вокруг себя пьянящий дух.
«И как я сразу не догадался, что название липовое!» – думал Пашка.
Они с полчаса бродили по серым одинаковым улочкам с одинаковыми ржавыми табличками на заборах и, в конце концов, Пашка спиной почувствовал презрительные взгляды товарищей.
— Павло, ну нету здесь такой улицы! – промолвил Витька с плохо скрытой досадой.
— Да помню я! Там еще буквы задом наперед были!
— Шел бы лучше в милицию! – пробухтел Филька.
— И то верно. Иди в милицию, напиши заявление. Ты же помнишь его рожу. Он все равно небось уже в Краснодаре. Не для того людей у себя в хате грабят, чтобы потом дома сидеть, ментов дожидаться!
Пашка виновато глядел на друзей, пытаясь хоть как-то объяснить, что он не полный дурак.
Витька с Филькой ушли, и Паша остался один. И снова он чувствовал себя без штанов, пусть даже чужие штаны были на месте и сидели почти в самый раз.
Теперь ему было ясно лишь одно: татарин необычный бандит, и дом у него необычный. И что-то недоброе, ох недоброе было и в том пузатом черте на стене, и в неправильных часах, и в этой барышне на пожелтевшей фотокарточке…